Книга Древнейшие цивилизации Русской равнины. Русь старше ариев - Анатолий Абрашкин

Но волшебные яблоки могут выступать также отравленным плодом и причинять уродство или смерть. В одной из русских сказок в яблоню превращается сама коварная змеиха. Нелишне вспомнить, что изготавливаемое из натуральных яблок вино зачастую приводит к опьянению и «мертвецкому» сну, а потому вполне может быть сопоставлено с мертвой водой. По немецким преданиям, драконы отравляют воду в колодцах и насылают на людей мор.

Русский народ сохранил очень любопытную притчу о бесе Куренте. Однажды человек-исполин и Курент поспорили между собой, кому из них обладать белым светом. Долго боролись они, изрыли ногами всю землю и сделали ее такою, какова она теперь: где прежде были широкие равнины, там появились высокие горы и глубокие пропасти. Ни тот ни другой не осилил противника. Тогда Курент взял виноградную лозу и стиснул так крепко, что из нее ударило вино; этим вином он упоил человека в то самое время, когда тот сидел на высокой горе за божьим столом. Вскоре воротился Бог и увидел человека, дремлющего за столом; разгневался Бог и сбросил его сильною рукою с горы вниз, отчего много лет лежал он разбитый и полумертвый. Когда человек выздоровел, сила его пропала: не мог он ни скакать через море, ни спускаться в глубь земли, ни восходить к небесному столу. Так завладел Курент светом и человеком, и люди с той поры сделались слабы и малы. Эта история открывает, что некогда Курент был верховным богом. Лишенный права управлять всем миром, он интригует против Бога и человека. В современной христианской традиции он подобен Дьяволу или Змею из Книги Бытия. Ведь что ни говори, но история, произошедшая с человеком-исполином, сродни той, что разыгралась с первыми людьми в раю.

Читатель, наверное, несколько удивлен тем влиянием, которое оказали мифы индоевропейцев на знаменитую библейскую легенду. В учебниках по истории и книгах по мифологии эта тема отсутствует, и потому наши мысли могут показаться излишне смелыми. Но пока что мы занимаемся лишь доказательством гипотезы Фрэзера. И невозможно отрицать, что она находит прекрасное подтверждение на почве индоевропейских (и особенно древнерусских) преданий. Можно сколько угодно сомневаться в глубочайшей древности нашего национального фольклора, но факты – упрямая вещь. Достаточно лишь согласиться с идеей Фрэзера, что, обманув Еву, библейский змей заполучил бессмертие, как сразу же открывается имя этого хитреца. Звали его… Кощей! Да-да, только русская мифология знает змея, у которого было прозвище Бессмертный. Судьба Кощея, точь-в‑точь как и у его библейского собрата, связана с мировым древом: они его хранители, и всякий, кто задумает победить их, должен «потревожить покой» этого священного древа (либо вкусить плодов от него, либо выворотить его с корнем и т. д.).

Итак, корни представлений о библейском рае обнаруживаются в мифах европейцев, и связаны они исключительно с важнейшим геофизическим явлением, наблюдаемым, как правило, только в высоких широтах. Автор истории грехопадения поместил этот небесный сад на землю и обозначил место его нахождения в междуречье Тигра и Евфрата. И это понятно: ведь окончательный вариант легенды складывался в Месопотамии!

Говоря о северном происхождении библейских символов, мы отнюдь не отрицаем творческой переработки мифов индоевропейцев вавилонянами и аккадцами. Наоборот, они редактировались и наполнялись новыми идеями. К примеру, в месопотамских мифах отсутствует сюжет с молодильными яблоками, они там не растут. Но предание о растении, дарующем бессмертие, там существовало! Любимец богов Утнапишти так описывает его:

Этот цветок – как тёрн на дне моря,

Шипы его, как у розы, твою руку уколют.

Если этот цветок твоя рука достанет, —

Будешь всегда ты молод.

Чтобы достать омолаживающее растение, Гильгамеш спускается на дно Океана. Причем действия его предельно реалистичны:

Открыл он крышку колодца,

Привязал к ногам тяжелые камни,

Утянули они его в глубь Океана.

Он схватил цветок, уколов руку;

От ног отрезал тяжелые камни,

Вынесло море его на берег.

Как видно, Мировая река, разделяющая живой и мертвый миры, здесь мыслится обыкновенным водоемом, никакая она не огненная и даже не светящаяся. Какие-либо параллели с полярными сияниями напрочь отсутствуют. Но это явный признак более позднего происхождения данного мифа, когда былые связи со своей северной прародиной шумеры-переселенцы, может быть, уже и запамятовали. Или вполне вероятно, что редактировал миф семит-аккадец, который ничего не знал о полярных сияниях и пытался рационализировать северный миф. История с волшебным цветком, в сущности, – наша сказка об аленьком цветочке. И если не читать специальные исследования по мифологии и фольклору, то не сразу и сообразишь, что путешествие героя происходит в иной мир, который изначально мыслился лежащим в заповедном полярном крае, внутри горящего в небе аврорального овала. Да и змей, который похищает у Гильгамеша цветок бессмертия, проживает в норе и как-то не тянет на знаменитого Мирового змея, охраняющего вход в райский сад.

Тайна Мирового змея заключается в том, что его образ космического происхождения. Его родина – небо северных широт. Другое дело, что с некоторого времени его стали отождествлять с настоящими живыми змеями. Так возникли предания о могучем хозяине подземного мира. Но это произошло уже позже, когда более сильные языческие боги низвергли змея с небес. Книга Бытия использует этот древний сюжет и предлагает свою версию падения одного из прежних богов – падения в смысле приземления, но не утраты своих божественных черт. Культ змея был чрезвычайно распространен в самых разных странах, и в том числе на Ближнем Востоке, где он поначалу соперничал с культом еврейского Бога. В Книге Чисел (21:9) говорится, что когда израильтяне страдали в пустыне от ядовитых змей за ропот против Бога и Моисея, то Моисей получил повеление от Бога сделать медного змея и выставить его на знамя, чтобы всякий, ужаленный змеей, взглянув на знамя, оставался жив. И только царь Езекия (715–687 гг. до н. э.) «истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли Нехуштан» (IV Книга Царств, 18:4). Поскольку время Исхода («эра» Моисея) традиционно относится к XIII в. до н. э., то время существования у евреев культа змея составляет порядка полтысячелетия. Это огромный период времени! Думается, что именно тогда и сформировалась укороченная (библейская) легенда о грехопадении.

Не менее любопытно, что еврейское имя змея Нахаш родственно древнеиндийскому его названию – наг (вспомним Нага и Нагайну из сказки Киплинга «Рикки-Тикки-Тави»). Смысл этих слов вполне объясняет русское слово «нагой» (в смысле «голый») – не таковы ли змеи? С этой точки зрения весьма примечательно, что свою наготу Адам и Ева осознали после разговора с нагом. Загадочная Ногай-птица, преграждающая путь Егорию Храброму в популярном на Руси духовном стихе, по своему изначальному происхождению тоже никакая не птица, а один из представителей змеев‑нагов. Ну а слово Нехуштан, видимо, следует перевести как «стан Нага» или «змеиное святилище». И что ни говори, но выходит, что древние евреи и понимали, и кумекали по-европейски!