Книга Белые Волки Перуна - Сергей Шведов

Владимир с интересом разглядывал полоцких бояр. Были, здесь ярые сторонники Ярополка Киевского, но немало было и тех, кто готов был переждать бурю на обочине. А сторонников князя Владимира в Полоцке не было, да и откуда им взяться. Про Ярополка боярам всё известно, а Владимир - загадка. Его даже в лицо никто не знает, а потому и держат за простого мечника, спутника Добрыни. На месте Рогволда Полоцкого Владимир с выбором бы не спешил, хотя в любом случае он потребует от него веского слова, если не сейчас, то позже, когда подойдёт к стенам города с войском.

Рогволдова дочь на новгородских послов глянула сверху вниз, благо говорила с помоста:

- Я пойду за князя, а не за сына рабыни.

При тех словах рука Владимира сама дёрнулась к мечу, но стоявший рядом Хабар придержал князя. Впрочем, никто на его движение не обратил внимания, все бояре полоцкие смотрели на Добрыню, который той рабыне, дочери князя Мала, доводился братом.

Страшен был новгородский воевода чёрном гневе, и ответ, его запал многим не только в уши, но и в души:

- Не будет тебе пользы, Рогволд, в хуле на Владимира сына Святослава.

- Святослав на врагов шёл открыто, предупреждая их о том, -выкрикнул князь Полоцкий. - А твой Владимир вернулся в Новгород татем и посёк киевскую дружину обманом, слово своё нарушив.

- Жди, Рогволд, знака Перуна, - холодно сказал Добрыня, поворачиваясь к выходу. - В том знаке твоя судьба.

Ушли новгородцы не кланяясь, а это уже без всяких примет война. Боярин Вельямид едва удержался от злого слова в сторону князя Рогволда. И старшина полоцкая призадумалась. Никто не знал, какую силу собрал князь Новгородский, но по всему выходило, что сила та немалая, коли он осмелился на Великого князя хвост поднять.

- Князь Ярополк не оставит Полоцк без помощи, - сказал боярин Воислав. - Киевская рать вот-вот двинется на новгородского татя.

Хорошо если так, но у боярина Вельямида не было большой веры ближнику Ярополка. Киевская дружина может и запоздать, а Владимир мешкать не будет.

- Сил у нас хватит, - твёрдо сказал Рогволд, - И тын полоцкий не прошибёшь с наскоку. А под рукой сына рабыни мне не ходить и на рати рядом не стоять. В этом решении твёрд я как камень.

Посольство новгородское скоро началось, скоро и закончилось. Вышедшие на Торговую площадь Волки с интересом смотрели, как распахнулись ворота Детинца, и оттуда горделиво выехал воевода Добрыня в сопровождении надутых и смурных от обиды новгородских бояр. Без чести отпустил посольство князь Рогволд - это поняли не только белые Волки, но и разом взволновавшиеся полочане. Против дружбы с Киевом никто не возражал, но и с Новгородом ссориться не след.

Князя Владимира Ладомир видел только издали, зато от группы окружающих Добрыню всадников отстал Шолох и подъехал к насторожившимся Волкам:

- Князь Новгородский поссорился с князем Полоцким, а воевода Добрыня пригрозил полочанам. карой Перуна. Поняли вы о чем речь?

Шолох даже надулся от важности, передавая слова воеводы. Кара Перуна - это гибель Рогволда и всех его близких. Белые волки переглянулись: не втроём же им идти на Детинец?

- Перунов ведун вам подскажет, что надо делать, - прошептал Шолох. - Ждите его сегодня к вечеру на гостином дворе.

Шолох ткнул коня коленом в бок и поскакал сквозь толпу, догонять новгородское посольство, которое поспешно покидало притихший город. Мелькнул у городских ворот алый плащ Добрыни и расписные боярские кафтаны, а следом по-простому одетая в бронь спина Владимира - на том пока и расстались новгородцы с полочанами.

А про то, что вышло между князьями Полоцким и Новгородским, Волкам рассказал Анкифий, вызнавший правду через знакомых купцов. По мнению грека, Рогволд напрасно облаял Владимира. Будет ли, нет ли помощь полочанам от князя Ярополка это ещё вилами по воде писано, а новгородцы не стерпят оскорбления своему князю нанесённое, и вот-вот ударят в полоцкие ворота.

Анкифий, конечно, сообразил, что Владимировы мечники остались в Полоцке неспроста, но выдать он их, конечно, не выдаст, потому что лишние хлопоты ему ни к чему.

Ведуна Гула Ладомир узнал сразу, хотя был тот не в белом, как это положено ближнику Перуна, а в самом обычном портище, в каких ходят простолюдины. Хозяин гостиного двора уже собрался гнать старца прочь, но Ладомир вмешался вовремя. Гул на обидчика щурился подслеповато, но злых слов не говорил и Перуновым знаком не отмахивался, видимо не считал обиду важной. Да и не волхва гнали со двора, а простого странника, грязновато одетого, от которого никакого прибытку кроме вшей.

От еды ведун отказался, выпил только меду, да и то самую малость, а говорил долго, в подробностях разжёвывая Волкам, что от них потребуется на следующий день. Ладомир на его слова только головой кивал. Волхву виднее, а дело Белого Волка рвать глотки по слову Ударяющего бога.

Без брони и меча на боку Ладомир чувствовал себя неловко, хотя толпа на пощади приняла его как родного. Одеждой он в той толпе не выделялся, а валенный колпак надвинул на всякий случай на самые глаза. Хоть и жарковато в колпаке, но уж больно приметная внешность у Ладомира. Боярин Вельямид, проходя к Детинцу вместе с боярином Воиславом, скосил глаза в его сторону, но, похоже, не признал в нём знакомца.

Войнег и Ратибор держались поблизости. Войнег изображал горбатого нищего, и это ему вполне удавалось. Ладомир давился смехом, на него глядя. В руках у Ратибора была средних размеров корчага, которую он бережно прижимал к груди, проталкиваясь сквозь толпу. В корчаге что-то булькало, видимо вода, но если бы Ладомиру захотелось пить, то он поискал бы другой источник утоления жажды. Ведун Гул сидел в уголке у рыбного ряда, не привлекая к себе внимания, и казался совершенно равнодушным к окружающей его шумной действительности. Войнег, отпугивая окружающих своим чудовищно грязным вретищем, переместился ближе к Детинцу и уже оттуда стал задирать толпу ехидными замечаниями. Полочанам сразу понравился весёлый горбатый нищий, и на его шутки собравшийся люд отвечал весёлым смехом.

Войнег достал из складок вретища сосновую шишку и показал окружающим. После недолгих манипуляций шишка исчезла, испарилась в воздухе прямо на глазах изумлённых зрителей. Ладомир все Войнеговы штучки знал наизусть, но стоял в первом ряду, демонстрируя открытым ртом крайнюю степень изумления. Из его одежды горбатый нищих и извлёк пропавшую было шишку. Ладомир изобразил смущение, толпа захохотала, довольная свершённым на её глазах чудом. Войнег не остановился на достигнутом.Затребовав с Ладомира гривну, он тут же превратил её в кусок меди, чем поверг присутствующих в панику. Все сразу же начали шарить по мошнам, проверяя своё серебро. Войнег "сжалился" над Ладомиром и превратил кусок меди в две серебряные гривны, чем прямо таки потряс окружающих.

Толпа, привлечённая интересным зрелищем, росла как снежный ком. Ратибор со своей корчагой тоже протолкался вперёд и стал рядом с Ладомиром. Задние напирали, сгорая от любопытства, и в какой-то момент толпа захватила в свою утробу весёлого нищего. А когда, опамятовав, подалась назад, то на месте чудотворца стоял Гул всё с той же сосновой шишкой в руках. От такого неслыханного превращения изумлённые полочане просто ахнули, тем более, что Войнег, успев уже избавиться и от горба, и от вретища, разыгрывал теперь из себя добродушного зеваку.