Книга Тайны Елисейского дворца - Жюльетта Бенцони

У высокого, худого Талейрана был тяжелый подбородок и презрительно кривившийся рот, что придавало его лицу высокомерное выражение. Выступающие скулы, дерзко вздернутый нос, пухлые чувственные губы контрастировали с загадочным и скрытным характером этого человека. Белая кожа, синие глаза, словно бы дремлющие под тяжелыми веками. Светлые волосы, которые он никогда не стриг слишком коротко, начинали понемногу серебриться. Талейран был воплощением покоя и мощи, и то и другое было в самом деле ему присуще.

Появление де Нарбонна вызвало на его лице улыбку, и, протянув руку, он двинулся навстречу своему гостю, другой ловя равновесие. В детстве с Талейраном произошел несчастный случай, с тех пор он всю жизнь хромал и носил ортопедическую обувь.

– Я все думал, – произнес он медленно и отчетливо, – сколько вы будете ждать, прежде чем приедете ко мне со своими заботами. А у вас ведь заботы, и бессмысленно их отрицать, не так ли?[20]

– Ваша проницательность, дорогой князь, порой ставит в тупик и смущает. Откуда вы могли догадаться о моих проблемах?

– А почему вы днюете и ночуете в Ренси? Не спорю, замок очень хорош и милая мадам Жюно сплошное очарование, но вы сопровождаете ее повсюду или почти повсюду. И это не любовная история, вы печетесь как о ней, так и о нем. Почему о ней, понятно. Потому что глупец Жюно трубит urbi et orbi[21]о своей любви с бесстыжей бабенкой Каролиной Мюрат. Ее муж постоянно отсутствует и разыгрывает слепца так непринужденно, что невольно вызывает подозрение. И у меня тоже.

– И какой же вы сделали вывод?

– Незатейливый. Красотка Каролина мечтает об империи.

– Что-то я не понимаю…

– Успокойтесь, сядьте, и я вам объясню ход моих мыслей. Сейчас всем стало ясно, что у императрицы Жозефины детей больше не будет. Этот факт обязывает Наполеона развестись с ней, если он хочет иметь наследников. Все, кто вернулся после последней кампании, обиняками говорят о прелестной молодой польской графине. Император страстно ею увлекся, и я этому верю. Представим себе, что она родит мальчика.

– Император тогда разведется и женится на ней.

– Это невозможно, она замужем за пожилым паном и никогда не разведется, так как глубоко религиозна. И мы вновь возвращаемся к исходному пункту – необходимости усыновить мальчика одного из братьев. Ребенок Луи Бонапарта, короля Голландии, и Гортензии де Богарне, дочери Жозефины, подходил императорской чете, но, как мы знаем, малыш умер несколько месяцев тому назад.

– Простите мне мою тупость, но я не понимаю, при чем тут Каролина? Она хочет, чтобы усыновили одного из ее сыновей?

– Чтобы на троне сидел внук трактирщика из Керси? Нет, она думает не о сыне, она думает о самом Мюрате.

– Мюрате? Что за бред! Трактирщик на троне?!

– Нарбонн, не огорчайте меня. А главное – сначала сядьте. Потому что и я тогда тоже сяду, – прибавил Талейран, постукивая тростью по носку ботинка. – Мюрат, как вам известно, самый популярный военачальник Великой армии. Следом за ним сразу идет Жюно. Если Жюно будет за Мюратов, все остальные тоже будут за них.

– Мюрат – император? Позвольте мне высказать свое мнение, князь, но мне это кажется идиотизмом.

– Я не спорю, но если Мюрат император, то Каролина императрица. А она чувствует, что вполне способна принять на свои плечи этот груз. Более того, я уверен, что она о нем мечтает. Ну вот! Теперь он еще и смеется!

Де Нарбонн в самом деле расхохотался от души, смеялся и не мог остановиться.

– Простите, – проговорил он, стараясь сдержать смех, – откуда взялась у вас эта безумная мысль?

– Мне подсказала ее армия, черт побери! Если два этих героя объединятся, чтобы посадить одного на трон, так оно и будет. А что касается Каролины, то не стоит ею так уж пренебрегать. У нее голова политика. Сейчас ей нужен Жюно любой ценой, и, похоже, ей удалось привязать его к себе весьма крепко. Если жена оттолкнет его, он будет выплакивать горе на груди любовницы.

На этот раз де Нарбонн ничего не ответил. Он размышлял, и все, что вытекало из слов Талейрана, вызывало у него тревогу и беспокойство. Каролина – он знал это – была любительницей манипулировать. И к тому же, судя по поступкам, совершенно бессердечной.

– Вообразим, что ей удалось задуманное, – наконец заговорил он. – Какую судьбу она уготовит брату? Смерть или своевременное исчезновение?

– Вы слишком многого от меня требуете.

– А народ Франции? Вы мне толкуете о популярности Мюрата и Жюно, но вы забыли о популярности Наполеона! Он стал легендой. С легендой не прощаются из-за рвущихся к власти молодчиков.

– Я это знаю, дорогой, и уверен, что чете Мюрат ничего не добиться. Лично меня это радует. Так что мне бы хотелось, чтобы в Ренси вы помогли примирению супругов. Так будет лучше для всех.

– Постараюсь, не сомневайтесь. Однако скажу, что, несмотря на ваш изощренный ум и несравненную проницательность, вы ошибаетесь относительно одного из персонажей этой интриги.

– Какого же?

– Жюно!

– И в чем же моя ошибка?

– Он влюблен в Каролину, нет сомнения. Но это не значит, что он перестал любить жену. Именно поэтому он так несчастен. После празднества в Ренси она почти не говорит с ним, разве что о самом необходимом, и на него жалко смотреть.

– Подобное отношение толкает его в объятия Каролины. Вы удивляете меня, дорогой де Нарбонн, я считал, что наша милая Лаура умнее…

– Она испытывает муки ада. Похожа на раненную стрелой козочку, которая мечется по колючим зарослям, стараясь от нее избавиться. В чем-то она преуспела: Жюно страдает, лишившись своей жены. Особенно по ночам, когда заветная дверь перед ним закрыта. Дворцовый слесарь на этот раз потрудился на славу!

– И вы смотрите на это безучастно?

– Могу вас уверить, что делаю все, чтобы их брак сохранился. Я даже посоветовал Лауре завести любовника.

Неподвижное лицо Талейрана оживилось.

– Вот это разговор. Теперь я вижу, что вы не теряли даром время! И что она вам ответила?

Де Нарбонн безнадежно повел плечами.

– Сказала, что любит только Александра Жюно. Он и впрямь недурен собой.

– Есть с десяток других, ничуть его не хуже. И среди них многие влюблены в мадам Жюно.

– Кто, например?

– Меттерних! Я знаю, что вы с ним знакомы. Он никогда вам не говорил? Каким-нибудь намеком? Обиняком?

Де Нарбонн снова рассмеялся.

Талейран готов был всерьез обидеться.

– Послушайте, де Нарбонн! Я и не предполагал, что сыплю шутками!