Книга Театр абсурда. Во что превратили Россию - Николай Губенко

Я счастлив, что жил именно в советский период нашей Родины, хоть и родился в трагический для нее 41-й год. У многих из нас не было отцов и матерей, и все же старшее поколение сохранило нам жизнь, поставило нас на ноги, дало образование и работу, сделало квалифицированными специалистами каждого в своем ремесле. Я искренне благодарен тем людям, которые мне помогли на жизненном пути.

Сейчас многие жалуются на «несвободы» советского периода. Думаю, их жалобы нацелены на то, чтобы лучше приспособиться, продолжить карьеру, вновь «влиться в политическое русло», остаться в так называемой элите. Хотя уже в советское время они обладали и достаточными льготами, и собственностью, и материальными благами, предоставленными им государством. Их легенды о нереализованных творческих планах я не могу выслушивать спокойно, а тем более с сочувствием. К примеру, в какой другой стране, допустим, Феллини или Бергману выделили бы два бюджета, чтобы дать возможность полностью переснять неудачно снятый ими фильм? А режиссер Андрей Тарковский в «зашоренном» Советском Союзе снял с гениальным оператором Рербергом картину «Сталкер» и счел ее неудачной. Он попросил у Госкино второй бюджет и от начала до конца переснял свой фильм уже с оператором Княжинским. Такого щедрого продюсера, как советское Госкино, не появилось еще ни в Голливуде, ни на других «фабриках грез».

Другое дело, что во всех странах в большей или меньшей степени присутствует тенденциозность в государственной и, особенно, в идеологической сфере. Правда, я лично не могу пожаловаться на цензуру в те годы. Конечно, находились редакторы, мнительные или сверхосторожные, или сомневающиеся люди, которым многое не нравилось в моих сценариях. Но на тех же худсоветах мне с коллегами удавалось их переубедить, доказать право на существование той или иной сцены. Это нормальная борьба вкусов, интересов, пристрастий. Для того и живет художник, чтобы убеждать зрителей в справедливости своих взглядов. Да, время было непростое, в том числе и в области культуры, искусства, но мы работали, достигали определенных успехов.

В свое время член Политбюро Александр Яковлев, стажировавшийся в свое время в Колумбийском университете США, провозгласил идею деидеологизации общества. В этом тезисе уже тогда просматривалось забвение всего лучшего, что было в советский период нашей истории. Результат этой политики не заставил себя долго ждать. Уже в конце 80-х годов в Прибалтийских республиках начали в открытую совершаться акты вандализма в отношении советских воинских захоронений и памятников, воздвигнутых в честь Победы над фашизмом. Заказчиков и исполнителей, естественно, не нашли.

Напомню, когда гитлеровцы сжигали книги Толстого, Чехова, Достоевского, Гоголя, Пушкина, Тургенева, когда они уничтожали Ясную Поляну, Михайловское, Спасское-Лутовиново, Клин, они знали, почему и зачем это делают. Им надо было вытравить из памяти советского народа тех писателей, которые своей великой литературой подготовили общественное сознание в России к преобразованиям XX века. Вот слова Гитлера: «Надо уничтожить всякое напоминание о славянской культуре на территории Европы. Уничтожение очагов культуры есть уничтожение нации».

Не то ли самое мы наблюдаем последние 15 лет? Практически уничтожено понятие сельского клуба, библиотеки. Порой они были единственным источником образования и культуры на селе. Кануло в Лету воспоминание о кинопередвижке, которая когда-то несла в самые отдаленные, дремучие места важнейшее из искусств. Закрываются школы, агрессии подвергается русский язык – основа основ славянской культуры. Массовая культура внедрена в сознание новейших поколений со всеми свойственными ей разрушительными ингредиентами – насилием, жестокостью, порнографией. Это и есть уничтожение памяти, ведущее к уничтожению нации.

Когда мне предложили пост министра культуры СССР, я не мог не согласиться. Мне казалось, что, занимая эту должность, смогу поддержать своих коллег по искусству в их творческих поисках и начинаниях, сделать полезное для развития отечественной культуры. Несмотря ни на что, нам все же удалось достичь определенных позитивных результатов. Простите за сухую статистику: я принял министерство с бюджетом 0,8 процента от расходной части бюджета СССР. Нам удалось довести расходы на культуру до 1,2 процента. И это был не нынешний скудный бюджет, а мощный бюджет супердержавы. В 2007 же году в России расходы на культуру и кинематографию составляют порядка 0,7 процента от расходной части бюджета. Правительство только разводит руками: «Нет денег!» Мы-то знаем, что они есть. У отдельных олигархов личное состояние доходит до нескольких миллиардов долларов. Это, так сказать, экономическая цена вопроса.

В те годы наше Министерство культуры было одним из первых, в котором начали разрабатывать те основы законодательства, которые позже стали стержнем российского законодательства по культуре. Кроме того, в условиях суперцентрализации нам удалось создать Межреспубликанский совет, который не по указке из Центра, а самостоятельно распределял средства, разрабатывал культурные программы, привлекал внебюджетные источники финансирования. И, наконец, я был не просто чиновником, а человеком из профессии, знающим насущные проблемы творческих людей. Более того, я продолжал работать как актер и режиссер, а значит, был внутри процесса. Дверь кабинета министра была открыта для всех, и многие через министра были услышаны и президентом, и правительством. Я не говорю, что в этом моя заслуга, нет… Просто думаю: люди осознали, что с приходом во власть профессионала можно быть понятым, а значит, можно искать и находить общий язык с властью.

– В роли политика вы известны как непримиримый борец за нравственность на телевидении. Ваши выступления в Госдуме не раз становились объектами нападок и насмешек в репортажах тех же электронных СМИ. Что вы думаете по этому поводу?

– В губительном процессе разобщения народа телевидение играет едва ли не главную роль. В разгроме проекта советского общества социальной справедливости (я настаиваю на понятии разгрома, а не распада или развала, как это сейчас трактуют) было много составляющих. Но главным, на мой взгляд, оружием холодной войны было информационное оружие. Средства массовой информации, бесспорно, являются лучшим инструментом, при помощи которого совершается пересадка, вживление идеи чуждого образа жизни в сознание наших сограждан и уничтожение национального самосознания, традиций культуры. Вы включаете телевизор, и вам с утра до вечера вдалбливают, что быть российским гражданином позорно. Вы ущербны, глупы, ваше общество – общество шарлатанов и убийц, пьяниц и наркоманов, бездарных коррумпированных чиновников и предателей Родины, ваши солдаты – мародеры, а генералы – воры, и вообще вы – империя зла, раковая опухоль в организме человечества. В результате людьми овладевает неверие и апатия, в обществе воцаряется неприязнь и страх. Чего стоит один только многолетний поиск нашими идеологами так называемой «национальной идеи»!

Усердная работа по разрушению взаимопонимания между людьми, проповедь ненависти по отношению к недавнему прошлому превратили СМИ в орудие эгоистических интересов клана денежных сил, которые с бесстыдным цинизмом на самом деле управляют государством, прикрываясь, как ширмой, демократической фикцией права, справедливости и свободы.