Книга Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов

— Побеждают не только силой, царица.

— Чем же ещё? Коварством? Или такими вот колдовскими штучками?

— Правдой и мудростью. Этим оружием ты, похоже, не владеешь.

— Хочешь сказать, что я дура? Знаешь, что мой муж Сауасп делал с такими наглецами?

— «Обличай мудрого — он полюбит тебя. Обличай глупого — возненавидит». Так сказано в священной книге иудеев, — подал голос грек. Вместе с Авхафарном он встал рядом с Выплатой.

— Здравствуй, царица! От меня, верховного жреца росов, ты тоже охраняешь святилище? — спокойно осведомился сармат.

— Кого ты привёл сюда, Авхафарн? — удивлённо вскинула глаза Саузарин. — Твои чары помогли нам овладеть Экзампеем. За эти двадцать лет...

— Я постарел и поумнел. Мы хотели завладеть золотым сердцем Скифии, а оно не далось нам. Потому что дары Колаксая — только для хозяев этой страны.

— По-твоему, мы здесь ещё не хозяева?

— Нет, Саузарин. И ты — не единственная хранительница Экзампея, — раздался громкий, решительный голос из-за валов.

В проход между изогнутыми валами въехал всадник — молодой, с золотистыми волосами и красивыми тонкими усами, в белой венедской одежде и кольчуге, с мечом и акинаком у пояса. За ним следовали ещё два конных венеда: седой, но крепкий ещё старик и сильный, стройный воин лет тридцати, с лохматыми чёрными волосами и такой же лохматой, тёмной, как грозовая туча, бородой. У всех троих на изорванных кольчугах запеклась кровь. Кони венедов ступали величаво и бесшумно — даже трава не шелестела.

На лице у сарматки появилась язвительная усмешка.

— Тебе, Зореслав, не сидится в небесном Царстве Солнца? А вам, Властимир и Гремислав, мало дел в грозовой дружине Ортагна-Перуна? Мы все погибли тут, под Экзампеем, только я — победительницей, а вы — побеждёнными и неотомщёнными! Благодарите богов, что вы хоть похоронены и не бродите упырями по ночам.

— Мы уже отомщены, — покачал головой Властимир. — Мой внук убил твоего мужа и будет теперь царём росов. А упырём станет Сауасп. Или он для этого мало совершил чёрных дел?

Глаза Саузарин сверкнули яростью.

— Мой муж — великий воин! А царицей росов будет моя дочь. Она отомстит за отца и истребит весь ваш проклятый род, чтобы ни один венед не лез в цари Великой Скифии! Вы все не стоите одного Сауаспа-Черноконного! Он мог стать великим царём вместо Фарзоя и стал бы им, если бы... — её взгляд, готовый испепелить, впился в Зореслава, — если бы не твой с Саумарон ублюдок!

Золотоволосый венед рассмеялся в лицо взбешённой сарматке:

— У венедок поучись голосить по мужу! Ты же его никогда не любила, зато очень хотела сделаться великой царицей. Потому и завидовала нам с Саумарон. Мы просто любили друг друга и за царствами не гонялись. — Его голос дрогнул. — Это ведь ты подбила Сауаспа на войну с венедами. Он бы вполовину зла меньше сделал, если бы не ты. Ты и мёртвая являлась к нему...

— Чтобы учить его великим делам! Это я сделала его самым славным из сарматских царей. Ты видел, какие жертвы он приносил мне здесь, хоть и не в самом святилище? — Она с вызовом взглянула на Зореслава.

— Понятно? Она не пускает в святилище венедов, а эти трое — сарматов, вот оно и пустует, — тихо сказал Авхафарн Стратонику.

— О чём это вы шепчетесь? — подозрительно спросила Саузарин.

— О том, что в святилище давно не приносят жертв, — ответил жрец.

— С жертвами сюда может приходить только великий царь сколотов-пахарей, а таких царей больше нет и не будет. Или великий царь всей Скифии. Его тоже нет, но он будет. Из моих потомков! — без тени сомнения произнесла царица.

— Вот мы и пришли сюда просить богов о том, чтобы они вручили царство...

— Моей дочери?

— Нет. Ардагасту, твоему племяннику.

— Что-о?! Этому убийце родичей? Попробуйте только войти сюда, вы, мёртвые и живые!

Со своим ястребиным носом Саузарин напоминала сейчас хищную птицу, защищающую своё гнездо. Она воинственно взмахнула мечом, и тот сразу загорелся мертвенным белым светом. В ответ вспыхнули три клинка сразу: у Зореслава — золотым огнём, у его отца и брата — синим.

— Прочь с дороги, нежить! — проревел Гремислав. — Твои кости пора выбросить, чтобы они не оскверняли вал Экзампея!

— Дайте-ка я попробую на ней одно персидское заклинание от призраков. Такой случай для магического опыта просто нельзя упускать! — с азартом произнёс Стратоник.

— А не много ли ты берёшь на себя, Саузарин?

На валу над входом словно из воздуха появилась ещё одна всадница — с такими же распущенными волосами, чёрными, как ночь, в чёрных шароварах, с мечом и колчаном у пояса, на вороном коне с горящими глазами. Но на ней не было ни панциря, ни роскошного кафтана — лишь простая белая сорочка и никаких украшений. Да они и не были нужны той, чьё бледное лицо завораживало страшной, неодолимой красотой Смерти. Белый, холодный свет рассеивал ночную тьму вокруг всадницы. Четверо призраков и трое живых магов благоговейно воздели руки.

— Славься, Морана, владычица смерти, супруга Солнца!

— Славься, Артимпаса-воительница!

Богиня улыбнулась милостиво и чуть насмешливо:

— Как вы все меня любите, мёртвые и живые! Я рада. А вот решать, кто может сюда входить и кто станет великим царём в этой земле, будем мы, боги. Для этого мы сейчас и соберёмся. Так что, хранители, поезжайте в поле и не подпускайте никого сюда. Да и сами не передеритесь! А вы, жрецы, останьтесь. Ваше дело — говорить с богами в святилище, а дело воинов — оборонять его, правда ведь?

— Эти венеды его втроём не оборонили, так что мне придётся сторожить за четверых, — ехидно заметила Саузарин и непринуждённо обратилась к богине: — Обычно ты являешься мне старой и грозной, а сегодня...

— Может быть, тебе являлась вовсе не я, а моя тётя, — оборвала её Морана и указала на выход.

Призрачные всадники выехали за валы, а три мага наконец-то вошли в святилище. Богиня спустилась с вала, спешилась, села, привалившись спиной к валу, и небрежно сказала:

— Вообще-то старшие боги велели мне не пускать никого из смертных. Но вы, маги, всё равно так хорошо подслушиваете и подглядываете, что... я вам немного помогу. — Она махнула рукой в сторону кургана. — Спрячьтесь в подземельях. А проходить сквозь землю и видеть сквозь неё вы ведь и без меня умеете?

— Хорошо, что я разрыв-траву захватил, — сказал Выплата.

Он уверенно подошёл к северному подножию кургана, достал из котомки растение с острыми зубчатыми листьями и провёл им крест-накрест по склону насыпи. Земля тут же расступилась. Вниз круто спускался узкий ход со ступеньками. Идти приходилось согнувшись чуть ли не вдвое. По мановению руки богини земля за спиной магов сомкнулась. Выплата попросил Авхафарна посветить, и на ладони сармата тут же вспыхнул магический огонь — белый, холодный, но яркий. В одном месте пришлось преодолевать завал. Волхв расчистил его разрыв-травой, а грек укрепил осыпавшийся свод заклинанием.