Книга Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - Игорь Карде

Иван вспомнил про трофейную еду и глубоко вздохнул: да, хорошо тогда поели, полопали немецкую кашку! Сытно, вкусно… А сейчас даже сухари доставляют нерегулярно, через два-три дня. Приходится растягивать, экономить, грызть по маленькому кусочку…

А разве после этого можно нормально воевать? Когда кишка кишке колотит по башке? И живот к спине прилипает…

Иван еще раз осмотрел лесное болото: протока хотя и неширокая, но вода в ней ледяная, а лодок и других плавсредств у них нет. Как же перебраться? Та же мысль, очевидно, пришла в голову и Тимофею Трушину, который подполз к Мешкову и показал глазами на остров:

– На чем переправляться-то будем? А, взводный? Вода-то холодная…

– Не трусь, Трушин, – схохмил Иван, – что-нибудь придумаем. Ты жрать хочешь?

Трушин утвердительно кивнул: конечно! Кто ж не хочет, особенно если это свежая лосятина…

– Значит, надо мозговать… – сказал Мешков.

– Может, зацепить сохатого чем-нибудь и к нам перетащить? – предложил Трушин.

– Чем? Веревок-то у нас нет…

– Можно из брезента сделать, – произнес Трушин, – у меня в запасе один кусок имеется, на полоски порежем и скрутим. Как раз хватит…

– Допустим, – согласился Иван, – ну, и что дальше? Как нам эту веревку к лосю привязать? Протока же, не переправимся!

– Я до войны фильм один видел, документальный, – задумчиво произнес Тимофей, – там про калмыцких пастухов рассказывали. Как они коней своих пасут… Так вот, калмык может любого жеребца веревочным арканом заловить. Набросит петлю на шею и тянет, а потом ноги жеребцу вяжет. Ловко очень!

– Ну, и что? – не понял Иван.

– Это я к тому, что наш Батаев – как раз из калмыков…

– Точно?

– Вроде бы…

Иван посмотрел на спрятавшегося в небольшой воронке Николая Батаева. Да, похоже. Тихо позвал:

– Батаев, ко мне!

Тот подполз, стараясь быть по возможности незаметным. Немцы стрельбу на время прекратили – вроде бы успокоились, но в любой момент могли начать снова.

– Вот что, Батаев, – сказал Иван Мешков, – идея одна есть…

Николай выслушал предложение Трушина и покачал головой:

– Не выйдет. Лось лежит плашмя, зацепить его не за что: рогов-то у него еще нет. Старые, сами видите, уже скинул, а новые не выросли. На чем веревку затягивать будем? К тому же я отсюда не доброшу, далеко очень. Тут особая ловкость и умение требуются…

– Так ты же калмык! – удивился Трушин. – Неужто не умеешь? Разве не пас в табуне лошадей?

– Верно, – слегка улыбнулся Батаев, – калмык. Но лошадей никогда не пас: родился и жил в Элисте, там же учился, закончил педагогический институт. До войны работал учителем в школе, преподавал математику и физику…

– Тьфу ты! – сплюнул Трушин. – И тут не везет! А так хорошо все придумал…

Батаев задумчиво посмотрел на остров, а затем предложил:

– Можно добраться на плоту. Сделаем небольшой, на одного человека. Переплывем потихоньку, обвяжем веревку вокруг головы или ног и перетянем на наш берег…

– А он не утонет? – с сомнением произнес Трушин. – Вдруг на дно пойдет?

– Нет, – уверенно произнес Батаев, – у лосей шерсть – как поплавок. Между волосинок – воздух, чтобы держаться в воде. Я в книге одной читал… Лоси, кстати, очень любят воду, часто плавают, в реках и озерах от гнуса и мошкары спасаются. Так что утонуть он никак не может…

– Я ему утону! – мрачно произнес Мешков. – Пусть только попробует! Сам за рога вытащу и во взвод приволоку. Чтобы столько мяса – и пропало? Не дам!

На том и порешили – строить плот: лес вокруг, ребята мигом сделают. Лишь бы выдержал одного бойца… Трушин вызвался сделать веревку – свить из брезентовых полос. Раз уж взялся за дело. И жрать очень хочется, а тут – столько дармового мяса…

* * *

Для подстраховки взяли с собой еще двух человек – Истомина и Борисова. Оба – сильные, здоровые парни, пригодятся тушу тащить. Сами напросились на дело – перспектива добыть лося их очень вдохновила…

Приготовили веревку, сделали плот – небольшой, как раз на одного человека. Связали несколько березок, положили сверху жердей и сухих веток, получилось вроде ничего. По идее, должен выдержать. Если боец не слишком тяжелый…

В качестве главного добытчика назначили Батаева – он же небольшого роста и совсем худенький. Ляжет на плоту и потихоньку переправится на остров. Там привяжет веревку к сохатому и подаст сигнал: тяните, парни! А они с этого берега перетащат лосиную тушу к себе. Лишь бы веревка выдержала, не лопнула…

На дело отправились в темноте, чтобы немцы не заметили. Ночь, к счастью, была сырой, с моросящим дождем и низкими облаками, в общем, то, что надо. Для вылазки – в самый раз. Гитлеровцы периодически постреливали и пускали вверх осветительные ракеты, которые с противным шипением взлетали вверх и зависали над болотом. А затем с тихим шелестом гасли одна за другой…

По лесу пробежали мелкой рысью, огибая убитых и разбитую технику, проваливаясь в воронки, форсируя с ходу лужи. Ватники, штаны, валенки – всё мгновенно стало мокрым, но к этому уже привыкли. Вечная сырость уже не вызывала никаких эмоций, кроме обычной, усталой досады. Опять на костре сушить! А одежда и так во многих местах уже с дырками – от огня и искр… Сколько ни зашивай – все равно появляются.

Главное – успеть бы добраться до лося, пока его другие красноармейцы не заметили и не уволокли. А то много желающих найдется! Голодные бойцы шастали по окрестностям, выискивая, чем бы поживиться. Увидят сохатого – и тут же захотят оприходовать. И доказывай, что твой… Кто смел, тот и съел! По поводу же гитлеровцев можно было не беспокоиться – те за лосем не полезут, не будут рисковать. Зачем? Им жратвы и так хватает, кормят сытно. А вот наши с голодухи могут пойти на любой риск…

Добрались до края болота, легли на траву, поползли. Двигались осторожно, с большой опаской, часто останавливаясь и прислушиваясь – не шевелятся ли фрицы? Услышат шум в роще и откроют стрельбу, закидают минами. Но те пока молчали. То ли спали, то ли просто прятались от дождя…

Вот, наконец, и протока. Кажется, все нормально: лось – на месте, на островке, чужих никого не видно, можно приступать. Николай Батаев скинул тяжелый, промокший ватник, снял штаны и валенки – чтобы плыть легче, если что. Винтовку тоже оставил на берегу – неудобно с ней на плоту, мешает. Лег на живот, взял в зубы конец веревки, оттолкнулся от берега и поплыл, загребая воду руками.

И при свете редких, мерцающих ракет постепенно приблизился к острову. Немцы не мешали, лишь изредка давали короткие очереди – для острастки. Но их стрельба была не опасна, пули в основном летели выше.

Наконец догреб до острова, сполз в высокую осоку, затаился. Хотел сразу двигаться к лосю, но тут немцы забеспокоились – что-то, видимо, все же услышали или заметили. Верх взмыли сразу три осветительные ракеты. А он на островке – как на ладони…