Книга Нить неизбежности - Сергей Станиславович Юрьев

Подозреваемый: Ну, хорошо, хорошо… На станцию Сыч я прибыл, чтобы навестить своего старого приятеля Харитона Стругача. В своё время у нас дела были по хуннскому антиквариату. Насчёт интересующего нас предмета он сообщил, что он не из дерева, а из кости вымершей породы моржа, сделан более тысячи семисот лет назад, надписи на нём представляют из себя северогалльское руническое письмо, а знак в центре — некий магический символ. В Восточную Тайгу, к урукхам, данный раритет мог попасть в 16 312 году вместе с войсками варяжских конунгов, принимавших участие в совместном с дружинами боляр Гардарики походе против хунну. Примерная рыночная стоимость — от четырёхсот тысяч гривен. Он мне сразу предложил продать его за полцены, но я не согласился — двести кусков, сами понимаете, гражданин дознаватель, на дороге не валяются. Ночевал я тогда у него в мансарде. Но в первую же ночь как-то неспокойно мне стало. Сон дурной приснился. В общем, проснулся я среди ночи, гляжу, а саквояж мой из-под кровати выдвинут и открыт. При более внимательном рассмотрении я обнаружил, что моего сокровища, можно сказать, билета в жизнь с чистой совестью, на месте нет. В доме никого, кроме меня и Харитона, быть не могло, поэтому понятно, кого я заподозрил. Спустившись вниз, я обнаружил, что в гостиной никого нет, равно как и нет половины самой гостиной. А вместо неё — то же самое, что наблюдалось группой захвата в моём храме. Извиняюсь — на месте моего преступления. Интересующий нас раритет лежал на столе в целости и сохранности, а рядом с ним обложкой вверх лежала раскрытая книга «Магия древних галлов» некоего Жю де Овре. Она приобщена к делу как вещественное доказательство № 9. В общем, спрятал я свою вещь в карман пижамы, а потом услышал вопль хозяина дома. Харитон бежал в мою сторону по песку, размахивал руками и что-то кричал. Но он не успел. Картинка пропала вместе с ним, и с тех пор я его не видел до позавчерашнего дня, когда он меня, извините, ногой в живот саданул. В общем, всё оказалось просто — в книжке было что-то вроде заклинания, которое приводило в действие эту штуку, и я подумал, а почему бы мне самому такой полезной вещицей не попользоваться. Вот и пришлось создавать Катакомбную Церковь Свидетелей Чуда Господня, благо и чудо всегда под рукой, и образования хватает, чтобы его истолковать ко всеобщему удовольствию.

Документ 2

Магистру Ордена Святого Причастия, срочно, секретно.

Высокий Брат! Ситуация, сложившаяся в деле «Неприкаянный дух», стала угрожающей. Обнаружился подлинник так называемого «Путеводного диска конунга Олава Безусого», который именуется также Печатью Нечистого, и есть косвенные доказательства того, что данный магический предмет теперь находится на острове. Единственное, что вселяет надежду, — он, скорее всего, пока никем не обнаружен. К сожалению, в оккультной литературе встречаются утверждения, что его обладатель может получить возможность не только пользоваться благоволением пробуждённого духа Длалы (или Тлаа), но и подчинить его себе. Мы же прекрасно знаем, чем может обернуться подобное заблуждение.

На данный момент местонахождение диска определено с точностью до одной квадратной версты. Необходимо принять меры к тому, чтобы упомянутый диск был найден нашими людьми и незамедлительно удалён с острова.

Посланник Ордена Святого Причастия при Малом Соборе Единоверной Церкви, рыцарь Второго Омовения Семеон Пахарь.

Документ 3

«Прежде чем открыть эту книгу, подумай, достаточно ли ты крепок сердцем и разумом, чтобы без страха и сомнений заглянуть в Бездну». Так в V веке до основания Ромы писал Дион из Архосса на форзаце рукописного свода, где излагалось краткое содержание трактатов по магии, алхимии, метафизике и философии, созданных ещё более древними авторами. Некоторые богословы утверждают: великое счастье всех ныне живущих состоит в том, что все прочие страницы этого сборника были безвозвратно утрачены ещё в глубокой древности.

Корнелий Дракар, из трактата «Эпитафия смыслу», Рома — 2576 г.

Документ 4

Всякий, кто страдает избыточной цельностью мировоззрения, не обладая при этом восприимчивостью и гибкостью ума, никогда не упустит возможности навязать это мировоззрение другим. Во все эпохи философские идеи, религиозные догмы и социальные теории были причиной куда более страшного кровопролития, чем политика, корысть, страх. Любая идея, почувствовав за собой силу, стремится заполнить собой бесконечность.

Из Манифеста международного общества «Зеленый мир». Равенни — 2963 г.

Документ 5

Первой под сводами Пекла проплывает Каменная Луна, и плоть всякого, кто видит её восход, обращается в камень, и это есть страдание; второй поднимается Чёрная Луна, душа всякого, кто видит её восход, теряет зрение, и это есть страдание; когда наступает черёд Серой Луны, всё вокруг становится серым, и это есть страдание; Белая Луна дарует мученикам Пекла забвение, но тем страшнее страдания, которые приходят с Бледной Луной, которая и есть боль; восход Медной Луны наполняет пространство протяжным стоном, которое есть страдание для всякого, кто слышит его; Вчерашняя Луна заставляет всякого, кто видит её восход, вспомнить о желанном и невозвратном, и это есть страдание; Рыжая Луна обжигает души едким пламенем, а Холодная Луна — холодом пустого пространства, и это есть страдание; Кровавая Луна предшествует Железной Луне, поскольку соседство железа и крови порождает страдание; вслед за ними восходит Огорчённая Луна, она сама есть страдание; Последняя Луна даёт знак всем, кто видит её восход, что впереди их ничто не ждёт, кроме страдания…

Тринадцать Лун Пекла сменяют друг друга, а потом всё начинается заново.

Стефан Маласта «Видения медиума», книга 1-я «Мир без надежды и радости», Рома — 2766 г.

Глава 5

8 сентября, 4 ч. 45 мин., Лазарет монастыря Св. Мартына.

— Вставай, брат Онисим. — Ипат толкнул его в бок загипсованной рукой. — Вставай, пока не началось…

— Что? — Пробуждение было смерти подобно. Впервые за последние годы пришёл сон, с которым не хотелось расставаться, сон, в котором не было ни тумана, ни болота, ни сосны, ни оживших мертвецов. Там были искрящиеся на солнце брызги водопада, далёкое каменистое дно под прозрачной водой, и ещё там была женщина, которой он раньше не мог видеть никогда, потому что таких не бывает вообще. — Отвали, брат Ипат, некогда мне с тобой.

— Вставай, рассвет проспишь! — Рыжий попик, друг дорогой, был настойчив. — Дело у меня к тебе есть.

Дело… Какое дело? Какие могут быть дела среди ночи, если и днём-то одна забота — найти для головы такое место на подушке, чтобы затылок меньше ломило. Впрочем, в последний день и головная боль почти перестала беспокоить, и Онисим начал слегка волноваться о том, не вернётся ли с уходом боли телесной боль душевная…

— Вставай-подымайся! — Ипат проявлял необычайное упорство, хотя небо за окном едва начало светлеть.

— Ну, и чего ты от меня хочешь? — Онисим осознал, что сон всё равно ушёл, и уже нет особого смысла сопротивляться. — Опять поговорить приспичило?