Книга Тайна "Красной Москвы" - Ольга Тарасевич

Итак, оказывается, у Орехова смартфон той же модели, что и у меня, поэтому разобраться с меню проще простого. Правда, сам аппарат на ощупь почему-то был очень теплым, или даже скорее горячим. Может, в телефоне стоит «левая» китайская батарея?..

Я быстро пробежала по входящим-исходящим звонкам, не увидела там ничего подозрительного (по крайней мере, клиентов «из списка» в числе недавних абонентов не было). Но потом я открыла интернет-браузер и у меня чуть не отвалилась челюсть.

Я понимаю теперь, почему якобы сделанный для меня «Ле фу д’ Иссей» так прекрасен! Да потому что он самый что ни на есть настоящий! Три часа назад Орехов заходил на сайт, торгующий винтажным парфюмом. Он сделал срочный заказ, заплатил тысячу сто долларов, перелил оригинальный винтажный парфюм в новенький пятидесятимиллиметровый атомайзер и примчался, чтобы привезти флакон мне. Под видом своей собственной работы.

И в чем причина такой срочности и таких действий?!

Я ничего не понимаю…

Он не смог справиться с поставленной задачей и не хотел это афишировать?

Мне кажется, легко можно было отказаться. Даже если вдруг предположить, что в выбранном мной парфюме использовалась какая-то хитрая формула, разобраться с которой Орехову было не по зубам — он мог бы легко соскочить с темы, сославшись на отсутствие необходимых компонентов!

Зачем было тратить на покупку винтажного флакона сумму, которая намного больше стоимости подарочного сертификата?!

Или Орехов решил просто найти повод, чтобы заявиться ко мне домой и прикончить? Но тогда он форменный идиот: приезжать на место будущего преступления на своей тачке, со своим мобильником, засветившись множество раз на камерах видеонаблюдения соседских домов…

Парфюмер вроде бы не выглядел полным кретином.

Но все-таки мысли о возможном покушении меня напрягли.

Я огляделась по сторонам, вздохнула при виде Снапа (он самый классный пес на свете, но при этом совершенно не защитник; мы проверяли это, дурачась с друзьями. Опытным путем установлено: если меня кто-то пытается убить-побить-обидеть — Снапик испуганно забивается под стол и закрывает морду лапами, чтобы не видеть этого душераздирающего зрелища).

Хм, кухонные ножи из японского набора, оказывается, у меня огромные — такие незаметно для возможной самообороны под одеждой не спрячешь.

Небольшой ножик для чистки картошки по закону бутерброда куда-то задевался.

Что же делать?

Я не придумала ничего лучше, чем позвонить соседке и попросить ее зайти через пятнадцать минут.

А потом появился Орехов. Его старательно втянутый живот вдруг навел меня на одну догадку. И она сразу же подтвердилась.

Парфюмер попытался неловко обнять и поцеловать меня.

— Лика, я не понимаю, что со мной происходит. Постоянно хочу видеть вас, — виновато бормотал Стас, стараясь поймать мой взгляд.

Я увернулась от его объятий, отступила на пару шагов и покачала головой:

— Я замужем.

Он сразу как-то сник, жалко забормотал:

— Ну говорят же, жена — не стена, муж объелся груш. Часто союз становится формальностью, там нет страсти.

Я покачала головой:

— Это не тот случай. Я очень люблю своего мужа. И я уверена, вы легко найдете женщину, которая будет испытывать к вам аналогичные чувства. Просто это не я…

* * *

Закрыв за Ореховым дверь, я радостно улыбнулась. Ура, неожиданный поклонник отбыл восвояси! Очень утомительно, оказывается, отбиваться от знаков внимания мужчины, к которому не испытываешь симпатии. За счастливой семейной жизнью я уже как-то подзабыла все, что связано с флиртом. Или у меня профессиональная деформация автора детективов? Я ожидаю, что меня убьют, а не поцелуют?!

Представляю, что обо мне подумала заявившаяся соседка… Орехов с обнаженным торсом, я с растрепанными волосами и размазавшейся помадой… Бедная моя Настя! Судя по вытянувшемуся личику, она явно решила: спровадив мужа, Лика Вронская неплохо проводит время…

Ладно, объяснения с соседями я отложу на потом.

А пока еще раз мысленно повторю основные пункты своей легенды, которую буду рассказывать клиентам парфюмера. Важно, чтобы история звучала правдоподобно, искренне и при этом вызывала непреодолимое желание помочь бедной попавшей в беду девице, то бишь мне.

— Снапуня, иди сюда, — перебравшись из кресла на диван, я похлопала ладонью по светлой подушечке. — На свое место пущу полежать!

Пес грациозно прошествовал к дивану, вспрыгнул на него и с наслаждением растянулся.

— Не спать, слушать меня, — почесывая за рыжими ушками, распорядилась я. — Итак, уважаемый имярек. Я вас очень прошу мне помочь. Меня могут обвинить в убийстве лаборанта Юрия Иванова, а я не преступница, а просто клиентка, которой достался подарочный сертификат. После новости об убийстве парфюмер Орехов находился в шоковом состоянии. И в своих первоначальных показаниях он сказал, что не было в его мастерской той самой статуэтки, которой химику проломили голову. Перепутал человек в состоянии стресса — бывает. А так получилось, что ранее я рассматривала статуэтку — и на ней остались мои пальцы. Пожалуйста, когда с вами будет беседовать следователь, подтвердите — статуэтка в мастерской была, ведь это же правда! — Явно прочувствовав патетику момента, Снап лизнул меня в щеку. Вдохновленная благодарным слушателем, я продолжила: — Пожалуйста, скажите, что вы видели эту проклятую статуэтку. Орехов уже поменял показания, он пришел в себя и даже извинился передо мной. Но следователь все никак не угомонится, копает и копает. Таким людям важно только дело закрыть, посадить кого-нибудь, крайнего найти. Пожалуйста, не допустите, чтобы невиновный человек попал за решетку! У меня ребенок… А потом, — я запнулась, почувствовав, как по телу прокатилась волна дрожи. Страшно мне, хотя и хорохорюсь. — Потом я что-нибудь скажу про Казько. Про то, что я в курсе его смерти, говорить не надо. Лучше выдать что-то нейтральное — противный эксперт, нашел мои пальчики на орудии убийства… как будто бы не понимает, что настоящий убийца был в перчатках и своих отпечатков не оставил… Так будет нормально? Мне надо, чтобы преступник насторожился, но не сильно испугался, понимаешь?

Судя по взгляду Снапа, он все понимал. И был преисполнен вселенской голденовской скорби. У голденов это породное — смотреть порой так печально, как будто бы радость жизни отсутствует изначально и конструкцией нашего бытия совершенно не предусмотрена.

В общем, не знаю, как Снап, а я осталась вполне довольна своей «легендой». По крайней мере, я бы на такое повелась и согласилась бы уделить пару минут нуждающемуся в помощи человеку. А уж убийца, предполагаю, услышав начало истории по телефону, точно назначит мне время встречи — ему же будет любопытно, кого там прессуют за его темные делишки и каким путем идет следствие.

Я дотянулась до списка клиентов Орехова и пару минут его разглядывала.