Книга Подонок в вашей голове. Избавьтесь от пожирателя вашего счастья! - Дэн Хэррис

Я решил, что это была не такая уж важная встреча – у меня не было проблем, и речь шла не о продлении контракта. Но я всегда нервничаю, когда разговариваю с начальством. Мне нравилось задавать провокационные вопросы политикам, главам корпораций и религиозным лидерам, но перед людьми, которые мне платили, я сдавался гораздо быстрее.

Секретарь проводила меня внутрь. Уэстин встал из-за аккуратного стола, крепко пожал мне руку и обходительно сказал: «Здравствуй, Дэн».

После небольшой беседы «о погоде» Дэвид перешел к Чопре. Весьма дипломатично он сказал, что был удивлен моим серьезным отношением к нему.

– Я ценю твое мнение в этом вопросе, Дэн. А Дипака я видел только по телевизору. Скажи, он действительно заслуживает внимания?

Я начал подозревать, что вопросы Дэвида выходят за границы только профессионального интереса. Все-таки у него была тяжелая работа, он должен был справляться как с непростыми людьми из службы новостей, так и с потребностями хозяев всей корпорации. Однажды за обедом он признался, что иногда он не такой радостный, каким выглядит.

– Это интересная тема, – ответил я. – Хотя Чопра, возможно, и не лучший пример.

Потом я пустился в провальный драматический монолог про Экхарта Толле, эго, настоящий момент и все остальное. И чем дольше я трещал про «свободный разум» и «голос в голове», тем больше понимал, что несу чушь. Впервые мне представился случай поговорить об этом с кем-то еще (не считая, конечно, самих интервью с Толле и Чопрой), и только тут мне стало ясно, что я вообще не знал, о чем говорю. Это меня нервировало и заставляло говорить еще больше. В конце концов, увидев, что аудитория уже заскучала, я нервно сглотнул и посоветовал Уэстину прочитать книгу Толле.

На следующий день я снова поднялся наверх и оставил книгу секретарю с мыслями: «Вот оно и случилось. Я просто сумасшедший, который раздает религиозные брошюры на улице».

Тем не менее мне все равно захотелось поговорить о своих открытиях с людьми, которых я знаю и люблю. Не то чтобы я собирался их завербовать, просто хотел обсудить. Я понимал, что лучше выбрать в собеседники кого-нибудь кроме моего начальника, и решил поговорить об этом за обедом с моей подругой Региной. Последние 10 лет мы с ней устраивали словесные бои без правил о чем угодно: от телепередач и недвижимости в Нью-Йорке до моих неудачных любовных историй до Бьянки. Я думал, что на теме эго можно будет разгуляться. Но через минуту после того, как я начал про Экхарта Толле, Регина остановила меня: «Ну что ж, Дэн. Если тебе это интересно, ладно». Она сменила тему, предложив выбрать суп, который мы закажем. Вердикт был вынесен, причем с бесцеремонной жестокостью. Я ожидал, что тема будет горячей, но все кончилось таким постыдным недоразумением. Регина не собиралась даже подкалывать меня по этому поводу.

Моя неудача повторилась на семейном обеде, когда я размахивал книгой Толле перед моим младшим братом. Этого, конечно, следовало ожидать. Жизненной целью Мэтта с тех пор, как он появился на свет, было омрачать мою жизнь. Несмотря на то, что теперь он был венчурным инвестором и отцом чудесной девочки, его желание лопнуть мой шарик никуда не исчезло. После того как я закончил свою пламенную речь, он радостно посмотрел на меня с довольной ухмылкой. Я был уничтожен без единого слова. Скоро после этого я получил от него на Рождество календарь с Экхартом Толле. Я снял упаковку, поднял глаза и через всю комнату увидел на его лице ту же самую ухмылку.

Меня особенно удручало то, что я видел на лицах моих собеседников после неудачных попыток поговорить. Это было то же самое выражение, которое в течение многих лет появлялось на моем лице во время разговора с самыми махровыми верующими.

Не увенчались успехом даже разговоры с людьми, которые изначально не были враждебно настроены к подобным дискуссиям. За обедом с несколькими людьми я подошел к своей подруге Кайяме, человеку широких взглядов и преподавателю французской литературы Колумбийского университета. Когда я закончил рассказывать про Сейчас, она спросила: «А как ты можешь остаться в моменте, который все время ускользает?» Ответа у меня не нашлось.

Возможно, самым показательным случаем был совершенно спонтанный разговор с моим дядей Мартином на вечеринке, которую мои родители устраивают раз в год возле бассейна. Мартин – бывший частный предприниматель, и у него начала развиваться болезнь Альцгеймера. Он повернулся ко мне и задал интересный вопрос: «Что увлекательнее для тебя – реальность или воспоминания?» Я немного подумал и сказал: «Я бы хотел ответить, что реальность, но, скорее воспоминания». А потом я спросил: «А у тебя?» И тут Мартин рассеянно посмотрел на меня и спросил: «О чем вопрос?»

Бьянка довольно легко отнеслась к моему новому интересу. Ее прельщала мысль, что ее будущий муж может стать менее напряженным. В конце концов, последний год я только и делал, что акклиматизировался. Логично было бы предположить, что это увлечение просто было новым витком, хотя куда более эксцентричным.

Частично моя проблема заключалась в том, что как журналисту мне было гораздо проще обсуждать что-либо с некоторой профессиональной отстраненностью. Если же меня действительно что-то волновало, я не знал, как об этом говорить. У Pavement, моей любимой группы 90-х, в одной из песен есть строчка: «Трудно сказать словами то, что ты думаешь, если ты действительно об этом думаешь».

Итак, я стоял ровно на том же месте, на котором застрял после интервью с Толле, когда мне казалось, что мои волосы горят и нет никакого огнетушителя. Когда Толле не смог ответить на мои вопросы, а я не сумел никому этого объяснить даже очень упрощенно и был готов свихнуться. Я не знал, куда бежать. Я вспомнил то, что Чопра сказал мне в конце нашего интервью: «Давайте будем общаться». Через несколько дней после знакомства он прислал мне целую кипу своих книг с названиями вроде «Книга тайн» или «Огонь в сердце. Духовные законы взросления». Он присылал мне СМС и электронные письма и даже перенаправлял рассылку google с записями Ким Кардашян[21], поющей его молитвы. От усталости я подумал: Что мне терять?

* * *

Дипак в черной футболке, украшенной знаком мира из блесток, увлеченно водил меня по манхэттенскому гарнизону центра «Чопра». Центр находился в роскошном районе и предлагал спа, медицинские консультации, занятия йогой и астрологические прогнозы. Мы зашли в сувенирную лавку. Я пробежался взглядом по широкому ассортименту фирменных товаров (аюрведические лекарства против простуды и аллергии, антиоксидантные биодобавки, «гармонизирующие» подвески, футболки с надписью «Благополучие») и книги (55 или 56 книг, я точно не помню – обо всем: от Бога до гольфа и кулинарии). Я подумал про Jay-Z[22], у которого была строчка: «Я не бизнесмен… я бизнес».

Мы с Фелицией решили пригласить Дипака на воскресный выпуск «Мировых новостей». Его не пришлось долго уговаривать. Стало ясно, каким образом этот человек попал в список самых богатых знаменитостей журнала «Forbes» с доходом, оцениваемым в 22 млн долларов в год. На повестке дня у него всегда стояло какое-то дело, связанное с его одержимым движением к славе. Я своими глазами видел, как в течение нескольких дней он проводил передачу на спутниковом радио, обсуждал с разработчиками видеоигр проект на основе его духовного учения и беседовал с человеком, который говорил, что умеет гнуть ложки силой разума, о бродвейском мюзикле.