Книга Наследники страны Ямато - Ольга Крючкова

Никто в Адзути и не заподозрил, что наложницы – ниндзя, а их широкие, шёлковые, роскошные кимоно таят в себе смертоносное оружие.

По приказу даймё, его вассалы встали лагерем вокруг замка Адзути, но время шло, и ничто не предвещало беду со стороны Исиямы. Понемногу даймё начал успокаиваться, хотя понимал, что это лишь временная передышка и Тоётоми наверняка замышляет новую интригу.

Нобунага был настолько поглощён своими красавицами, что об этом даже стало известно в Киото и, разумеется, в Исияме. Тоётоми умел подкупать людей, и даймё был совершенно уверен, что за Адзути непрестанно следят, хотя своему ближнему окружению доверял по-прежнему.

В какой-то момент Тоётоми подумал, что Нобунага на склоне лет действительно захотел покоя и любовных утех… Даймё рассчитывал именно на это, сам же лихорадочно, подыскивая новых союзников, недовольных сёгунской властью. Увы, но таких найти было нелегко, ибо особо опасных противников, таких как советник Фусю, Тоётоми устранил физически, других купил, либо прельстил послаблением налогов, либо привлёк матримониальными узами, переженив на своих многочисленных племянницах, как например даймё Хадано… Для Нобунаги же складывалось всё крайне неудачно.

Проводя время в объятиях наложниц, даймё направил верных людей на переговоры в кланы Ходзё и Миномото. И с нетерпением ждал результатов, которые стали известны достаточно скоро: Миномото категорически отверг предложение Нобунаги, согласился лишь Ходзё.

Нобунага прекрасно знал господина Ходзё, которому казалось, что ни император, ни сёгун не могут оценить его по достоинству. Нобунага рассчитывал использовать непомерные амбиции Ходзё, зная, что тот в тайне мечтает о сёгунской власти, правда, опасаясь, что «союзник» может вести двойную игру.

В это же самое время верный вассал, Хисикава-старший, тайно доставил в Адзути три португальских пушки, подобные тем, что Нобунага видел на каравелле, почти пятнадцать лет назад. Даймё просчитывал любое развитие событий, вплоть до осады замка войсками сёгуна.

* * *

Однажды зимним утром, на исходе часа Лошади, в замок Адзути примчался гонец из Исиямы. Он лично предал господину Нобунаге послание, перевязанное золотым шнурком и увенчанное личной печатью сёгуна.

Даймё удивился, ибо золотой шнурок означал благородные намерения оппонента. Он вежливо, придерживаясь светского этикета, передал благодарность и всяческие пожелания здоровья господину сёгуну на словах через гонца, а также уверения непременно прочесть письмо.

Действительно Нобунага уединился в своих покоях, дабы прочесть «послание с благородными намерениями», написанное беглым фонетическим письмом. Оно гласило:

«Благородный даймё, Ода Нобунага!

Я, Тоётоми Хидэёси – сёгун Поднебесной, обращаюсь к вам в надежде обрести понимание и поддержку. Всем нам известно, что государь наш Гендзи Катахито вошёл в тот возраст, когда император становится самостоятельным правителем. Я же всего лишь – его слуга, как впрочем, и все мы…

Распри прежних лет, унёсшие многие жизни почтенных и уважаемых даймё и даже полностью их кланов, канули в лету – на что я искренне надеюсь, ибо новая вспышка приведёт в печальным последствиям. Гендзи-тенно слишком молод и неопытен, и мне как сёгуну, обличённому военной властью, придётся вмешаться, дабы восстановить покой на нашей многострадальной земле. Я желаю лишь мира.

После смерти Главного советника Фусю расстановка сил изменилась. Мне не хотелось бы говорить, в чью пользу, ибо вы могли счесть это неуважением к вашей персоне.

Поэтому я предлагаю вам, даймё, единственно мудрый выход, который позволит сохранить то хрупкое равновесие, которого я так долго добивался: нам следует скрепить союз кланов Тоётоми и Ода, поженив наших детей.

Не скрою, я наслышан о красоте и образованности вашей дочери Хитоми, ибо именно её я имею в виду, когда говорю о союзе между нашими кланами.

Мой сын Тория, достойный юноша во всех отношениях, – слово самурая. Не сомневаюсь, что наши дети полюбят друг друга и порадуют нас крепкими наследниками.

Жду вас в своей резиденции Исияма, дабы обговорить предстоящее торжество».

– Грязная свинья! – выругался Нобунага. – А каков тон письма, словно я уже согласился отдать Хитоми за его сына, который по слухам живёт с его же наложницей!

Даймё негодовал. В сердцах он бросил письмо на пол и начал топтать его ногами. Затем, немного остыв, он пригубил сливового вина – стало легче.

– Этот безродный поддонок забыл, кто возвысил его до нынешних высот! – негодовал Нобунага. – И теперь я должен отдать свою дочь, дабы породниться с человеком, который был Носильщиком моих сандалий, а его отец всего-то – асигару[79]!

Нобунага снова наполнил чашу вином и залпом осушил её, пытаясь заглушить неприятные воспоминания. Но, увы, избавиться от них было не так-то просто. Они грызли мозг, подобно огромному червю.

Даймё прекрасно помнил, что сёгун родился в семье асигару по имена Яэмон Накамура из провинции Овари, что говорило о его низком происхождении, ибо пехотинцы никогда не принадлежали к самураям, а считались чуть выше крестьян[80].

После смерти отца мать Хидэёси повторно вышла замуж. Отчим терпеть не мог своего пасынка и постоянно избивал его. Поэтому тот сбежал из дома, мечтая стать самураем.

Юный Хидэёси под именем Киносита Токитиро устроился на службу к самураю Мацусита Наганори, одному из вассалов влиятельного даймё Имагавы Ёсимото, объединившего усилия с опальным сёгуном Асикаги Ёсиаки, войска которого впоследствии разбил Ода Нобунага, дабы оказать поддержку императору Митихито.

Тут-то даймё и приметил предприимчивого Киносита-Хидэёси, земляка из Овари, сначала назначив на должность Носителя сандалий, а затем поручив сметливому асигаре ремонт обвалившихся укреплений своей резиденции. Киносита-Хидэёси, проявив удивительные способности, завершил ремонтно-строительные работы за три дня. Это так поразило Нобунагу, что он, несмотря на низкое происхождение своего подчинённого, назначил его управляющим небольшого замка Киёсу. Впоследствии Киносита-Хидэёси были поручены финансовые дела Нобунаги и тот с ними успешно справлялся.