Книга Заградотряд Его Величества - Сергей Шкенев

Я надеюсь, что мой призыв к тотальной войне будет встречен с пониманием. Поэтому я и могу вас заверить, что меры, на которые идет Его Высочество принц-регент, находятся в полном согласии с желаниями жителей Соединенного Королевства.

Народ готов нести любую ношу, вплоть до самой тяжелой, идти на любые жертвы, если только это ведет к великой цели – победе. Это, естественно, означает, что ноша должна распределяться поровну. Мы не можем мириться с той ситуацией, при которой бремя войны несет самая обеспеченная часть населения, а бессовестные бродяги и бездельники уклоняются от поступления в армию. Те меры, которые мы приняли, и те меры, которые нам еще предстоит принять, будут наполнены духом справедливости. Мы не будем обращать внимание на состояние или положение в обществе. Богатые и бедные, люди из высших и низших слоев общества должны распределить ношу поровну. Все должны выполнять свой долг в эту трудную минуту, хотят они этого или нет.

И мы знаем, что народ это полностью одобряет. Уж лучше сделать слишком много, чем слишком мало, лишь бы это привело к победе. Еще ни одна война в истории не была проиграна из-за слишком большого количества солдат или оружия. Зато многие войны были проиграны из-за того, что имело место противоположное. Настало время заставить лодырей работать. Их нужно вывести из состояния покоя и комфорта. Мы больше не можем ждать, пока они поумнеют.

Тогда уже может быть слишком поздно. Сигнал тревоги должен прозвучать для всего народа. За оружие должны взяться сотни тысяч рук по всей Великобритании. Те меры, которые мы приняли, и те меры, которые мы примем сейчас и о которых я буду говорить в этой же речи, являются критическими для всей нашей жизни. Отдельному человеку, возможно, придется пойти на большие жертвы, но они ничто по сравнению с теми жертвами, на которые ему придется пойти, если его отказ приведет нас к страшной катастрофе.

Лучше действовать своевременно, чем ждать, пока болезнь пустит корни. И не нужно жаловаться на врача и подавать на него в суд из-за телесного повреждения. Ведь он режет не для того, чтобы убить пациента, а для того, чтобы спасти его жизнь. Позвольте еще раз подчеркнуть, что чем больше жертвы, на которые должен пойти британский народ, тем больше необходимость справедливо их поделить. Именно этого хочет народ. Никто не против того, чтобы возложить на себя даже самое тяжелое бремя войны. Однако британский народ возмущается, когда кто-то пытается уклониться от своего бремени. Долг нашего правительства – препятствовать таким попыткам, и при необходимости – при помощи драконовских наказаний.

Мягкость здесь совершенно неуместна. Со временем она только приведет к смятению чувств, что будет представлять страшную опасность для боевого духа нашего общества. Поэтому мы вынуждены принять ряд мер, которые сами по себе не являются существенными для дела победы, но которые представляются необходимыми для поддержания морального духа».

Глава 7

Солдат любой армии всегда должен быть привычен к трудностям и неудобствам войны, но никогда не верьте тому, кто станет вас убеждать, что настоящий солдат когда-нибудь откажется от удобств и комфорта. Хотя бы минимального комфорта, как раз такого, какой может обеспечить маленький английский городок, в данную минуту занимаемый французскими войсками.

Черт побери, до чего же приятно ощущать себя победителем! Такого чувства французы не испытывали давно, с тех самых пор, как несчастливая судьба потащила их императора в бескрайние русские леса. Правда, тех, кто в полной мере ощутил негостеприимный характер царя Павла Петровича, осталось совсем немного, но восторг и воодушевление ветеранов передались даже не нюхавшим пороху новобранцам.

Праздник! Житель Франции в достаточной мере легкомыслен, чтобы устроить веселье по самому пустячному поводу, а тут вдруг образовался такой великолепный случай – занятие крупного по европейским меркам города. Три с половиной тысячи жителей!

И взлетали в воздух шапки, и слышались крики:

– Императору слава! Франции слава! Героям слава!

Возмущенные вопли выкидываемых из домов местных жителей совсем не различимы на этом фоне. И потом, кто в столь серьезный момент будет учитывать мнение каких-то там англичан? Живы остались – так пусть благодарят за это русских офицеров, пообещавших вздернуть любого замеченного в притеснении мирного населения. Но подготовка квартир к постою вроде как не считается притеснением?

Жак Лепаж в глубине души чувствовал какую-то неправильность происходящего, поэтому старался исполнять порученное дело вежливо, используя невеликий запас знакомых английских слов. Только вчера произведенный в сержанты прямо из рядовых, он получил редкое в нынешние времена право на ношение сабли и вовсю ее использовал, вразумляя ударами ножен увлекающихся подчиненных.

– Улыбайтесь, ублюдки! Мы воюем с армией, а не с народом!

После атаки силами батальона на Нортумберлендский полк, последующего за ней стремительного бегства и вынужденного удара по позициям британских ракетных батарей в голове у француза что-то сдвинулось. Да так сдвинулось, что и сам не мог пока определить, в лучшую или худшую сторону произошли эти изменения. Появилось непонятное желание доказать этим чертовым русским союзникам, что солдаты Великой Франции тоже умеют побеждать, сражаться и умирать с честью. Ведь что есть жизнь? Она всего лишь дорога в будущее, и даже последний подонок может завершить ее красиво. Всего-то нужно – умереть с пользой для империи и императора.

Единственный вопрос… для какой их двух империй и для какого из двух императоров?

– Пошевеливайся, каналья!

В понимании Лепажа, это слово вовсе не являлось ругательством. Выселяемый из дома англиканский священник достоин более крепких эпитетов, но внутреннее чувство заставляло сдерживаться – стыдно завидовать человеку, освобождающему квартиру под Ставку самого Наполеона. Нехорошо это…

– Ты долго еще будешь возиться, сержант? – недовольный голос императорского адъютанта подстегнул рвение Жака. – Его Величество будет здесь через пять минут.

Разумеется, Наполеон так быстро не приехал, и появился только через три часа. Злой и взъерошенный, он напоминал кота, вместо ожидаемой миски со сливками получившего веником промеж ушей. Что же так опечалило императора всех французов? Неужели сопровождающий его русский генерал-майор Тучков принес недобрые известия?

Это так и осталось тайной для широкой публики, но впоследствии в своих мемуарах капитан Воробьицкий с подробностями описал произошедший неприятный разговор и воспоследовавшие за ним события.

– Это чудовищно, господин генерал! – почти кричал Бонапарт, мечущийся по комнате, отведенной под императорский кабинет. – Это неслыханно!

– Что именно, Ваше Величество? – Не далее как сегодня утром Тучков получил почту из Санкт-Петербурга и потому был невозмутим и спокоен. – Не изволите ли пояснить свою мысль?

По лицу французского императора пробежала судорога:

– Вы приказали расстреливать моих солдат! – Укоризна в голосе Наполеона смогла бы заставить раскаяться самого закоренелого грешника. – Им стреляли в спину!