Книга Испытание славой - Вера и Марина Воробей

– Вот еще, буду я грех на душу брать!

– Тусь, ты можешь меня спокойно выслушать? – Толик умоляюще сложил руки. – Я тебе сегодня целый день звонил. Я был у тебя в тот день, когда ты в Питер уехала. Я хотел тебе сказать, что ты во всем права, что я все понял. И все эти тайм-ауты на моей совести не камнем, а пятитонной глыбой лежат.

– Извиняешься, значит? – Туся забрала у расторопной гардеробщицы куртку.

Сапожки уже были у нее на ногах, прозрачные туфельки в коробке. Она спешила уйти.

– Да. Извиняюсь. И с блондинкой – это ни что иное, как простое недоразумение. Я тебе сейчас все объясню.

– Попробуй! – Туся скептически усмехнулась, надела куртку и заглянула Толику в глаза: – Только сначала ответь мне на один вопрос. Две недели назад в ночь с пятницы на субботу ты был у нее, у этой девицы с красным авто? Да или нет?

Толик заметно побледнел:

– Откуда ты знаешь?

– Сорока на хвосте принесла. Так да или нет? – настаивала Туся.

Толик тяжело сглотнул. От его хваленой уверенности и следа не осталось.

– Да, я провел ночь у Кристины на квартире, – признался он и тут же поспешил оправдаться: – Но между нами ничего не было!

– Ха-ха!

– Я тебе клянусь, Тусь! Просто я в тот вечер напился. Меня ноги не держали, и она отвезла меня к себе, но я ночевал один, на диване.

– Ха-ха три раза! – взорвалась Туся.

Ничего себе – врет и не краснеет! Он же совершенно не пьет! А тут взял и напился, да так, что до дома дойти не смог! Полный бред! И потом, разве это главное? Перед глазами вновь замелькали кадры нежного прощания: вот он выходит из машины, вот она появляется вслед за ним, вот он забирает у нее из рук шарф, они о чем-то говорят, улыбаются так, как улыбаются люди, которые хорошо понимают друг друга, а после он наклоняется и целует ее в щеку. Туся думала, что вытравила эти воспоминания из памяти, так нет, живут и мучают с прежней силой.

– Я одного не могу понять: почему ты мне не веришь? – возмутился Толик, уставший убеждать.

– Потому что я собственными глазами видела, как ты ее целовал на следующее утро возле своего дома! – произнесла Туся, выделив слово «как». – Теперь тебе все понятно?

– Тусь, это… просто… – Толик болезненно поморщился, шагнул к ней, но она пришпилила его взглядом. – Ну как бы тебе объяснить… Ну в знак благодарности, что ли… – Туся с болью в сердце ощущала, что каждое слово дается Толику с трудом. Словно он не перед ней оправдывается, а перед всем миром в судный день. – Она меня не бросила в «Курятнике»… Домой привезла, крепким кофе отпоила…

– И спать уложила…. – не утерпела Туся, чтобы не съязвить.

– Ну вот ты опять. Я же тебе только что все русским языком объяснил!

– А я, значит, так тебе и поверила?! – наигранно рассмеялась Туся и, покачав головой, как бы про себя сказала: – И все-то у тебя просто, центровой! Просто напился, просто поехал к ней ночевать, просто поцеловал…. Вот интересно, ты бы мне поверил, если бы я рассказала тебе похожую «простую» историю?

– Поверил бы, – мгновенно согласился Толик. – Потому что в жизни часто случаются и более невероятные вещи.

– Слушай, хватит плавить мне мозги! – перебила Туся, повысив голос. – Я, может, и наивная, как ты однажды сказал, но не полная дура. Ты мог бы прийти ко мне. У тебя был целый месяц, чтобы извиниться, но ты этого не сделал. Блондиночкой был сильно увлечен. А теперь, значит, когда у тебя с этой крашеной девицей ничего не получилось, уж не знаю там по какой причине, ты решил снова попытать счастья со мной. Только ничего у тебя не выйдет! Я не запасной вариант!

– Тусь, ну какой еще вариант! – в отчаянии выкрикнул Толик. – Я же только тебя люблю! Мне, кроме тебя, никто не нужен!

Но Туся уже не слышала эти льстивые речи. Она выскочила на улицу и припустилась со всех ног к автобусной остановке.

Толик выбежал за ней. Раздетый. Она слышала его шумное дыхание позади, его крики. И он непременно бы ее догнал – куда ей тягаться с ним! – но ей повезло: Толик поскользнулся, упал, и пока поднимался, чертыхаясь про себя, Туся успела вскочить в отправляющийся автобус, не взглянув даже на его номер. Двери захлопнулись. Туся прошла через весь салон и села на переднее сиденье, с противоположной стороны от входа. Она не оборачивалась, но слышала, как некоторое время Толик бежал за автобусом, стучал в дверь, кажется, требовал, чтобы его впустили, но автобус стал набирать скорость, и Толик вскоре отстал.

Все последующие действия Туся совершала как-то безотчетно, словно под гипнозом. Как будто кто-то ей шепнул на ухо: «Действуй и ни о чем не думай! Я скажу, когда можно будет чувствовать!» – и Туся отключилась. Она вышла из автобуса на ближайшей же остановке, пересела в метро. В подземке в переходе к ней стал приставать какой-то взъерошенный парень из славной плеяды панков: «Ты же бейби Вероничка! Да? Из сериала?» Откуда-то из памяти выплыло, что «бейби» на жаргоне панков означает «красивая девушка». Да, она красивая девушка и она Вероничка, но она отвязалась от него, сказав, что он обознался. Мало ли на свете похожих людей!

Через полчаса Туся была дома. Одна. Она повесила куртку, сняла сапожки, ощущение реальности постепенно возвращалось, оживая в домашнем тепле. Туся вновь, вопреки собственным желаниям, переживала события этого вечера. Толик просит прощения. Толик убеждает. Толик настаивает. Но любовь – сложное чувство, она доводов не признает. Она следует интуиции гораздо чаще, чем логике. А интуиция подсказывала Тусе одно: «Беги! Спасай остатки своей гордости!» Вот Туся и сбежала от Толика, как Золушка с бала. Это нелепое сравнение заставило Тусю обернуться в поисках своих хрустальных туфелек. Пакета не было. Она оставила новогодний подарок КС в холле «Кашалота»! Вот блин! Все, с ними нужно распрощаться, как с несбыточной мечтой. Вряд ли найдется такая добрая душа, которая вернет их в гардероб.

Наверное, нужен был именно такой отвлеченный повод, вроде потерянных туфель, чтобы выдержка окончательно покинула Тусю. Впервые за все это время она дала волю своим чувствам. В глазах закипели слезы, изображение стало туманным, расплывчатым, Туся часто заморгала, и крупные горячие капли покатились по щекам. Она не пыталась с ними бороться. В конце концов, под тонкой кожей мы все ранимы и обнажены, и сколько не изображай из себя стоика, все равно когда-нибудь да сорвешься. Но даже рыдая и всхлипывая, Туся все равно продолжала убеждать себя, что она оплакивает испорченный праздничный вечер и потерянные туфли, а вовсе не свою настрадавшуюся любовь.

На следующее утро (а этого следовало ожидать) к Тусе пришла Лиза.

– Держи! – Подруга протянула ей пакет.

Вот это оказалось для Туси полной неожиданностью.

– Откуда? – Она недоуменно заморгала глазами.

В знакомом пакете лежала обувная коробка, а в ней – Тусины туфельки.

– Оттуда, – лаконично ответила Лиза. – Толик разыскал меня в зале и передал.