Книга Химеры в саду наслаждений - Ирина Арбенина

— Очень важная информация, Стэплтон. Однако, позвольте, я закончу свое рассуждение. Итак, возможно, деньги, пожертвованные на клип молодой певицы, говорят всего лишь о щедрости магната Бориса Сковородина. И вполне возможно, они с певицей Дашей даже не были лично знакомы.

— Думаете?

— Надо хорошенько покрутить этот факт с деньгами для клипа.

— Да я уж крутила, — вздохнула Арина. — Может, так: тот бывший Дашин спонсор, который заказал стукнуть ее по голове в подъезде, как раз и есть заказчик, стоящий за подставными ДТП? Может, «тройка» работает на него?

— И как вы связываете свое предположение со Сковородиным? При чем тут магнат?

— Скажем, похищение Сковородина — месть, за то, что он дал Даше деньги на клип. Толстяк приревновал и… Тогда все ясно и с Лешей Карсавиным. Он получил за то, что слишком тесно общался с Дашей. Толстяк…

— Опять приревновал?

— Да, отдал приказ похитить Карсавина и…

— Значит, вы предполагаете, что в случае со Сковородиным действует Дашин бывший спонсор-толстяк?

— Ну, все ведь может быть.

— Увы, вариант не выдерживает критики. Спонсор-толстяк — кстати, я навел о нем справки! — слишком мелкая сошка, чтобы замахиваться на Сковородина. Дать по башке строптивой певичке — да, такое похоже на традиционные разборки в шоу-бизнесе. Но все остальное… Прежде всего, какое отношение к толстяку имеет Белла Борисовна Топоркова?

— М-да… С метеорологиней вообще голову сломаешь, — вздохнула Арина. — Никак не связывается она с остальными жертвами!

— Конечно, я понимаю ход ваших мыслей, Стэплтон, — поощрительно заметил Дамиан, следуя собственному правилу: разгромив идею подчиненного, его тут же надо за что-нибудь похвалить.

— Правда?

— Наша тройка никогда не действует самостоятельно. Жесткие парни всегда лишь выполняют задания. Вопрос, на кого они работают сейчас, у нас остается пока без ответа. Место заказчика, так сказать, вакантно. И вы, естественно, Стэплтон, подыскиваете какие-то варианты. Придумали вот мотив для толстяка-спонсора… Но мы ни за что не вычислим заказчика, пока не поймем, чем этот человек руководствуется.

— Да уж… Если теперь выяснилось, что певица Даша и телеведущая Белла Топоркова вовсе не жертвы подставных ДТП, то попробуй тут пойми-разбери, что их связывает? Никакого мотива здравый смысл не подсказывает.

— Что ж, возможно, тогда здравый смысл тут и ни при чем, — нравоучительно заметил Аринин начальник. — Возможно, что за каждым случаем стоит не здравый смысл, а вполне безумная идея. Которая и продиктовала сценарий серии этих преступлений.

— Топоркова очень не вяжется… — думая по-прежнему о своем, вздохнула Арина. — Ведь если выходит, что мотив у ребят из серого «Мерседеса» не деньги, а сам инцидент с певицей лишь часть какой-то сложной цепочки, то что все-таки заставило их выбрать в качестве жертвы Топоркову? И почему такое сложное исполнение?

— Сложное исполнение?

— Ну да. Если ДТП только предлог и способ приблизиться к жертве, зачем так сложно приближаться к ней? Ну, допустим, в случае со Сковородиным понятно. Действительно, к магнату не очень-то приблизишься. Но какая-то Белла Борисовна Топоркова! Разве не проще было кокнуть ее мимоходом где-нибудь? Нет, просто уму непостижимая история.

— Думаю, все-таки постижимая. Вы правы только в том, что мы еще недостаточно о пострадавших знаем. Надо, пока наш досточтимый месье Жиль занимается своими делами, и нам поднажать на рутинную работу, Стэплтон! Надо собирать информацию.

— Ну, я-то выпытала все, что могла, у друзей, коллег и знакомых Беллы Борисовны.

— А я говорил с ее единственной родственницей, инокиней Евпраксией. И она уже все сказала.

— А что, если не все, шеф? Может, мне теперь поговорить с ней? Ну, так, по-женски…

— Вы думаете? Впрочем, работать-то вам…

— То есть?

— А знаете, я согласен. Правда, расспросите еще раз инокиню. Про всю биографию и подноготную Беллы — от пеленок. Все, что инокине известно.

— О’кей, — как всегда, безо всякого энтузиазма согласилась Стэплтон.

— Кстати, продолжайте и дальше заниматься бухгалтерией Сковородина. Циферки-то важны чрезвычайно!

— То есть вы опять предлагаете мне разорваться на части, босс?

— А я опять повторю: уверен, дорогая, ваш профессионализм позволит вам этого избежать.

Снежинская промолчала, но в глазах ее так и застыл вопрос: «А чем будете заниматься вы?» Однако, как совершенно неуместный при общении с начальством, озвучен он не был.

* * *

Тем же вечером Арина навестила в монастыре инокиню Евпраксию…

Узнав, что беспокоят ее в связи с расследованием исчезновения ее родственницы, инокиня вышла к посетительнице. Но была немногословна и более чем сдержанна. Не слишком приветлива.

— Вам не следует более сюда приходить, — сказала она Снежинской.

— Почему?

— Потому что это бесполезно. Беллы больше нет среди живых.

Инокиня сидела рядом с Ариной на скамье в тесном обветшавшем коридоре, сложив руки на коленях и склонив голову. На собеседницу она не посмотрела ни разу.

— С чего вы взяли, что ваша кузина мертва? — удивилась Арина.

— Я знаю. И не будем более об этом.

— Вы уверены?

— Да, оставим ее душу в покое. Так сказал мне батюшка. Это кара. Так примем ее безропотно.

— Кара? Но…

— Я не должна более встречаться с вами, — повторила Арине ее облаченная в темные одежды собеседница. — Поймите, все это суета. И потом, слишком много посещений и разговоров. Это беспокоит сестер, нарушает покой обители. А уж что случилось, то случилось…

— Но мы можем, по крайней мере, хотя бы выяснить, при каких обстоятельствах Белла Борисовна погибла. Если уж вы так уверены, что она погибла, — возразила Снежинская.

— Увы, обстоятельства ее смерти уже не имеют значения.

— Но почему?

— Потому что это наказание.

— А вдруг случайность?

— Нет, кара, наказание… — повторяла инокиня в ответ на все Аринины уговоры рассказать ей подробнее о жизни Беллы Топорковой.

— Но за что было богу так наказывать вашу кузину? — наконец не выдержала Стэплтон. — По отзывам ее коллег, друзей и даже бывшего мужа, она была приличной женщиной… Милой, доброй. Кажется, никогда никого не обидевшей.

— Есть тайные деяния, которые известны немногим. Конечно, Беллочка старалась по мере сил искупать своей дальнейшей жизнью грех юности.

— Тайные деяния? Грех юности? — оживилась Арина.

Инокиня еще ниже опустила голову: