Книга Флипноз. Искусство мгновенного убеждения - Кевин Даттон

Приятели уходят из лавки вполне удовлетворенными: в конце концов, телевизор все равно обошелся дешево; продавец тоже доволен собой: за счет трех простачков «поднялся» на пару фунтов. Все в выигрыше.

Но погодите-ка минутку – нет ли здесь проблемы? Давайте проиграем ситуацию снова.

Эти три приятеля вручили продавцу 30 фунтов, а он вернулся к ним с пятью монетами по фунту из кассы. По одной отдал им – подразумевая, что каждый заплатил 9 фунтов за телевизор, – и две оставил себе.

3 × 9 фунтов = 27 фунтов + 2 фунта = 29 фунтов

Один фунт вдруг куда-то делся.

Вот такая хитромудрая, хоть и чертовски незатейливая, задачка. Многих – да в том числе и меня самого – обескураживала эта каверзная психо-арифметика. Но почему? Почему многие из нас так легко ошибаются в простейших вещах? Ответ на этот вопрос, мягко говоря, лишает иллюзий. Мы, оказывается, потому столь часто наталкиваемся на подобные проблемы, что идем по жизни с так называемой постоянной «готовностью быть обманутыми».

За историю эволюции наш мозг, неоднократно усваивая миллионы и миллионы микроскопических единиц информации, научился избирать кратчайший путь. Использовать общие эмпирические схемы, а не прорабатывать каждую отдельную задачу с азов. Так сказать, «плавали, знаем…». Мы судим о мире. Возлагаем надежды. Сводим, перефразируя известное высказывание Лапласа, исчисление к здравому смыслу[17]. И, полагаясь на эти надежды, становимся уязвимы для уловок ума.

«Жизнь, – утверждал писатель Курт Воннегут, – проходит слишком быстро, чтобы о ней задумываться».

Естественный отбор с ним согласен.

Проблема нехватки доллара объясняется тем, что Кит Барретт назвал бы «вирусом» внимания. Наш мозг хитростью заставляют заглядывать туда, куда ему заглядывать не следует. А там р-раз… и обман! Точно как в гипнозе – невероятное происходит прямо под нашим носом. И это далеко не единственный пример.

Посмотрим на две фотографии Маргарет Тэтчер (рис. 3.2). Да-да, я знаю, что они даны вверх ногами. Но помимо этого, какая из них, по-вашему, больше походит на оригинал? Та, что слева, или та, что справа?

Рис. 3.2. Фокус с Тэтчер (обработка Томпсона, 1980)

А теперь рассмотрим следующую задачу: сколько девяток в числовом ряду от 1 до 100?

Ну что ж, начнем считать – 9, 19, 29. .

А на закуску прочтите следующую фразу. Читайте один раз с нормальной скоростью и по ходу считайте, сколько раз вам попадется буква А.

Помните, читать фразу нужно только однажды.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ТОМА, ПОХОЖЕ, ЯВЛЯЮТСЯ РЕЗУЛЬТАТОМ МНОГОЛЕТНЕГО СОЗНАТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ НАРЯДУ С ГОДАМИ НАУЧНОГО ОПЫТА.

И как – сколько раз? Пять? Шесть? Семь?

На самом деле правильный ответ – восемь.

Не переживайте, если ошиблись, – вы в хорошей компании. Ошибаются многие. Даже перечитав фразу снова, вы, вероятнее всего, опять получите неправильный ответ. В действительности, большинству людей нужно не меньше трех раз.

То же самое и с девятками. Сколько вы получили? Десять? Возможно, одиннадцать? А если б я сказал вам, что правильный ответ – 20, вы мне не поверили бы. А как там насчет 90, 91, 92, 93…?

Столь же неестественно выглядит и так называемый «фокус с Тэтчер». Если вы еще этого не сделали, попытайтесь развернуть «Железную леди» вправо.

Ну а насчет нашего рыбака из начала главы, что ж, в общем, здесь нет ничего, с чем не смог бы разобраться любой, хоть чуток понимающий в геометрии. Это называется «мыслить стереотипно».

Рис. 3.3. Треугольник 3–4–5

Неизбежная неразбериха

Когнитивные «банановые шкурки» вроде этой и печальная склонность нашего мозга на них все время поскальзываться по-научному называются «психологическими установками». На обычном языке это состояние «автопилота», в котором мы чаще, чем можем себе представить, занимаемся своими делами.

Если исходить из способа, которым мы воспринимаем язык, то это состояние «автопилота» демонстрирует феноменальную мощь человеческого разума. Согласно исследованию, проведенному в Кембриджском университете, неважно, в каком порядке стоят буквы в слове, а важно лишь, чтобы на своих местах оставались первая и последняя. Остальные могут быть перемешаны как угодно, но вы все равно без труда их прочтете. (Слоасгно исдслевоаиню в Киемдбжсрокм Увнсиериттее, наевнжо, в каокм пяокрде соятт бвукы в совле, а вжано лшиь, чтбоы на сивох месатх сотляи преавя и поселдяня. Осатлньые моугт бтыь пеешемраны как удгоно, но вы все рвано без турда их порчетте).

Это потому что человеческий разум считывает не каждую букву в отдельности, а слово целиком. Особенно это касается так называемых «служебных» слов: предлогов, союзов и частиц, – которые мозг вообще не воспринимает как самостоятельные, отдельно от общего текста. Поразительно, да?

Именно существованием психологических установок объясняется то, что психо-взломщикам вроде Кита Барретта нередко удается убедить совершенно незнакомого человека сделать что-то несообразное без всяких видимых причин. Эллен Ланджер, профессор психологии Гарвардского университета, проводя эксперимент, однажды устроила классическую демонстрацию работы этого механизма – вы и представить себе не можете, что она использовала. Библиотечный ксерокс! Отлично понимая, что, по-видимому, все мы терпеть не можем и тягомотное стояние в очереди, и сам процесс ксерокопирования (я не удивлюсь, если антропологи прямо завтра объявят о всемирном запрете на эти два занятия наряду с кровосмешением и убийством), Ланджер придумала два варианта оправдания для тех храбрецов, кто норовит добраться до ксерокса, прорвавшись через линию фронта – без очереди. Первое из этих оправданий звучало так: «Ребята, я ужасно спешу, и у меня всего один листочек» – стандартная, но действенная белиберда. Второе было несколько иным: «Ребята, можно я отксерю несколько страничек, потому что мне нужно сделать копии!»

Невероятно, но вторая ахинея оказалась столь же эффективной, как и первая, – исчерпывающее доказательство того, что при некоторых обстоятельствах заявленные причины воспринимаются точно так же, как и служебные слова. Пока они существуют, нам, во многих случаях, нет нужды и дальше копаться в природе их состава. Они присутствуют – где-то там, на периферии, – и этого достаточно. Короче говоря, они незыблемая часть синтаксиса повседневной жизни.