Книга Крона огня - Владимир Свержин

– Господин инструктор, – взмолился Карел, – а как бы этого дракона – того?

– Ты определись, этого или того. Ты шо, голуба, решил в святого Георгия поиграть? Тогда лучше дождись, когда сей летательный организм приземлится и снова из летательного превратится в летальный. Да и потом не советую. Как говорится: «Объем бицепса не влияет на скорость пули». Лучше попробуй договориться по-свойски, бей себя пяткой в грудь, рассказывай о подвигах в битве с хаммарями, ссылайся на то, что работаешь на молодого Бертика. Если даже это не предок тутошнего венценосителя, все равно они друг друга знают и, скорее всего, родня. Сейчас залезь Фрейднуру на ногу, иначе во время посадки он своей пяткой оттопчет тебя всего. Оно тебе надо? Тогда-то Гизелла уж точно тебя с женихов спишет.

Карел немедленно послушался. Невзирая на попытку великана кричать, что ему щекотно, и дрыгать ногой, уселся тому поверх ступни, для надежности обвив руками голень. Холодный ветер леденил ему лицо, но столь незначительными проблемами можно было пренебречь. Наконец дракон начал снижаться. Сэр Жант подобрал ноги, чтобы при посадке не использовать их в качестве шасси. В его голове сейчас крутилась лишь одна мысль: решит ли дракон, не особо мудрствуя, сбросить их с высоты, или все же удастся приземлиться в относительной сохранности? Впрочем, когда бы собирался сбросить – что стоило разжать когти где-нибудь над морем огня, едва набрав высоту. Зачем тащить в такую вдаль?

Но вот даль стала приближаться, и дракон начал медленно, осторожно заходить на посадку. Он разжал лапы, когда до земли оставалось не более метра. Фрейднур шлепнулся по-лягушачьи всей массой тела, едва не раздавив побратима. Затем, как ни в чем не бывало, поднялся, огляделся и радостно потрусил куда-то с криком «Зверушка!». Острый глаз не обманул гиганта: то, что он увидел, действительно еще совсем недавно бегало, верещало и даже участвовало в избиении плотоядного ящера. Но теперь зубастый колобок был обожжен, весь покрыт трещинами, почти разбит метким ударом могучего драконьего хвоста. Как бы ни именовалось пинание хвостом раздробляющего действия этого диковинного «мяча» – страж рубежа был настоящим мастером своего дела. И все же многопалые лапы хаммари по-прежнему отчаянно сжимали длинную пластину рыбьего хребта.

– Дохлая зверушка, – огорченно сообщил Фрейднур. – Совсем дохлая. А так бегала. Смешная была. – Он поднял мерзкую тварь на уровень глаз, будто проверяя, можно ли сожрать неведомое существо или стоит еще немного посидеть на диете. Видимо, здравый смысл подсказал ему, что такое жевать – только зубы ломать. Потеряв интерес к мертвому хаммари, он с пренебрежением отбросил его в сторону. Между тем огромный дракон, наконец, приземлился рядом с великаном и совершенно бесцеремонно, что вполне в обычае крылатых «сгустков огня первотворения», начал разглядывать того, будто не веря своим глазам.

– Есть хочу, – отвечая недоуменным взглядом, пожаловался десятый сын Зигмунда.

– Я тоже, – кивнул дракон, наглядно демонстрируя пасть, уснащенную рядом острейших клыков. – Ты Фрейднур?

Великан оглянулся на Карела. Тот на всякий случай держался поодаль, готовый при необходимости схватиться за меч.

– Он меня так называет, – наконец обдумав вопрос, кивнул огромной головой каменистый детина.

– Когда я вас оставил у абарского святилища, ты был поменьше, – задумчиво подытожил свои впечатления глава рода.

– Не знаю, – вздохнул оголодавший солнцеустойчивый тролль. – А это давно было?

Дракон мотнул головой, недовольный увиденным и услышанным. Затем глянул на Карела.

– Это чьих рук дело?

– Они там с хаммари сцепились, а Баляр из невров взял да хаммари в пасть ткнул шип дерева тифу – и вот оно так.

– Странно, шип дерева тифу с человеком этакого не делает, да и с хаммари.

– Там дерево выросло ого-го какое! Фрейднур там внутри оказался.

– Такое древо само по себе не растет, – перебил дракон. – Если Фрейднур был его частью, то в нем сейчас объединены силы небесные, силы земные и силы бездны, в которую уходили корни великого древа. Все равно, очень странно.

Он замолчал, еще раз поглядев на великана. Того дракон ни в коей мере не интересовал. Исключив из обеденного меню такую громадную рептилию, гигант теперь оглядывал усыпанное каменьями предгорье в поисках чего-нибудь съедобного.

– Не смотри, что сейчас он по разумению почти как ребенок, – предупредил крылатый Дагоберт. – Очень скоро войдет в силу. Если до того не сможете с ним совладать – он всех в бараний рог скрутит. На земле управы с ним не будет. Сила в нем живет не земная.

– А какая? – добродушно осведомился Карел.

– Не земная, – повторил дракон, и богемцу показалось, что он скривился, точно от зубной боли. Однако вдаваться в детальные объяснения клыкастый Меровей вовсе не был настроен, а потому, распахнув крылья, он взмыл в синеву, даже не удосужившись проститься.

– А где мы сейчас?! – вслед ему воскликнул сэр Жант. Но его вопрос так и остался без ответа.

Дагоберт поглядел на спутницу. Вечерний сад вдохновлял на любовные признания, страстные объятия и жаркие поцелуи. Но к удивлению птиц, притаившихся в кронах деревьев, готовых дружно исполнить музыкальное сопровождение к романтической сцене, ни юноша, ни девушка, похоже, и не помышляли ни о каких лирических объяснениях.

– Итак, я жду ответа, – напомнил о себе кесарь.

– Сударыня, вы там заснули? – волновался Бастиан.

– Сейчас, сейчас, я не хаммари, у меня всего лишь одна голова.

– Что у тебя там? Какие-то проблемы?

– Пока нет. Однако наш маленький принц настойчиво задает неудобные вопросы.

– Тогда держи паузу и отвечай мне.

– Позвольте мне немного обдумать свой ответ. Это непросто объяснить, а мне хотелось ответить точно, – скромно потупив глаза, вздохнула Ойген. Ее слова были чистейшей правдой. Непросто отвечать на вопросы, не имеющие внятных ответов, и в то же время давать консультацию на тему неосознаваемого познания бессознательного.

– Значит, так, – говорила Евгения Тимуровна, – если нужно, чтобы пациент вспомнил то, что видел, не так чтобы до конца осознавая это, есть такая методика – психосимвол. То есть все, что человек когда-то видел, слышал, ощущал, – он запомнил. Поскольку оперативная память его ограничена, вся информация хранится в закромах, именуемых пассивной памятью. Человек сам по себе далеко не всегда может извлечь нужный файл из своего архива, и чем лучше структурирован мозг, тем это сделать легче. Однако можно подстегнуть мозг, заставить его выдать на-гора всю нужную информацию, если нарисовать ему соответствующую картину, похожую на ту, что он видел в момент чувственной регистрации.

– Картины – наше все. Сейчас в срочном темпе попробую сочинить балладу с веселыми картинками. Если бы еще куда-то Мустафу с его башибузуками удалить, а то они своими взглядами скоро одежду на мне подожгут. Лишнего слова Брунгильде не скажи.