Книга Долгий путь домой - Кара Колтер

Как только они вошли в больницу, Тернер понял, что его отец часто там бывает. Некоторых детей он знал по имени. Они привезли им книги и небольшие подарки, головоломки, раскраски и игрушки.

Он представил Тернера как хоккеиста, и маленькие мальчики, которые никогда не смогут кататься на коньках, забросали его вопросами, глядя на него с любопытством и завистью.

– Ты все понял, сынок? – спросил его отец по пути домой.

– Да, я понял. – До Тернера дошло, что он настоящий счастливчик. Ему повезло уже в том, что он имеет возможность зашнуровать коньки и выйти на лед.

Отец не сказал ни слова, просто протянул руку и положил ему на плечо. Так они и ехали до дома.

После смерти отца Тернер понял, что теперь его жизнь не такая уж счастливая. Он не всегда был удачлив, ему не всегда везло. Он знал, что такое – терять близких людей.

Как бы отреагировал отец, если бы Тернер использовал эти аргументы как предлог, чтобы не быть хорошим человеком? Его отец был хорошим человеком – настоящим и искренним. Тернер хорошим человеком не был, потому что ему требовалось одобрение других людей. Он хотел производить впечатление. Хороший человек живет и действует легко и естественно, как дышит. Когда-то Тернер стремился быть похожим на отца.

А сейчас?

Остался ли у него шанс исправиться и стать хорошим человеком?

Тернер приехал в «Имбирный пряник» для того, чтобы определиться, как жить дальше. Сейчас он стоит на перепутье, решая, что делать.

Он медленно подошел к Кейси и заметил, что она собиралась и дальше держаться с ним сдержанно, но потом, видимо, передумала.

– Что случилось? – спросила она.

– В каком смысле – случилось? – Ему не нравилось, когда кто-то читает его мысли. Он начинал оправдываться.

– Ты выглядишь так, словно у тебя болит голова.

– Болит, – признался Тернер, размышляя над тем, как ему удавалось так долго скрывать ото всех свою уязвимость. – Мне не стоило спать днем.

– Хочешь болеутоляющее?

Тернер не только не привык к обожанию детей и собак. Он не привык, чтобы о нем кто-то заботился.

– Я перетерплю. – Он решил доказать, что он сильный, а не слабый.

– Очень по-мужски. – Она закатила глаза.

– Ты так здорово выглядишь с этой прической. – Тернер внезапно забеспокоился. Нужно, чтобы Кейси прекратила глядеть на него с таким выражением лица. Под ее взглядом он становится мягким – ему хочется положить голову на ее плечо и почувствовать, как она касается рукой его лба.

У него получилось. Сочувствие во взгляде Кейси сменилось настороженностью. А с ее настороженностью он справится.

– Олив Ойл.

– Олив Ойл? – озадаченно переспросила она.

– Подруга Попая.

– Хоть ты и поцеловал меня вчера, – прошептала Кейси, оглядываясь, – не воображай, что я твоя подружка.

О да, он изображал Попая!

– Я тебя поцеловал? – возразил он вполголоса. – Ты первая начала. И не волнуйся. Мне даже в голову не приходило, что ты моя подружка.

Кейси выглядела слегка обиженной.

«Извини, папа». Попытка Тернера быть хорошим человеком продлилась около пятнадцати секунд.

– Это касается не только тебя, – поспешно пробормотал он себе под нос.

– Спасибо. Вчера ты преподал мне урок о хамах и доказал, что я не умею в них разбираться, – прошипела она в ответ.

– Слушай, ты тут ни при чем. У меня вообще нет подружки. Я просто оберегаю всех женщин. И в частности, тебя.

Кейси посмотрела в недоумении.

– Что?

Тернер приказывал себе заткнуться, но промолчать не смог.

– Моя работа подразумевает, что однажды я вернусь домой в гробу, – тихо произнес он так, чтобы его слышала только Кейси. – Несправедливо заставлять страдать тех, кто тебя любит, когда у тебя такая рискованная работа.

Тернер успокоился. Кейси может ответить, что никогда не будет его любить. Поэтому ему незачем волноваться на ее счет.

Но Кейси сделала то, чего он меньше всего ожидал. Протянув руку, она нежно коснулась его подбородка. Она посмотрела на Тернера с такой нежностью, что ему показалось: еще чуть-чуть, и он растает.

– О, Тернер, – произнесла она так, словно от сожаления у нее разрывалось сердце. – О, Тернер. Теперь я понимаю, за что тебя любят дети и собаки.

Она взглянула на верную Харпер и коснулась щеки Тернера, не обращая внимания на присутствующих.

– Ерунда. Вероятно, от меня просто пахнет гамбургерами.

– Не пахнет. – Кейси покачала головой, а затем покраснела и опустила руку.

Тернер думал, что Кейси посмотрит вокруг, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ними, но она этого не сделала. Казалось, ей наплевать, если кто-то неправильно истолкует ее нежность.

Тернер почувствовал, будто сама его жизнь зависит от того, как от отшутится.

– Эй! Мне просто показалось, что Харпер нюхала мою шею, пока я спал на диване.

Кейси улыбнулась.

– Ладно, – сказала она. – Ты научил меня лепить снеговиков. Я научу тебя делать имбирное печенье.

У Тернера была прекрасная отговорка – головная боль. Голова у него действительно болела. Раньше. До того, как к его лицу прикоснулась рука Кейси. Похоже, она его исцелила. Разве такое возможно?

Тернеру казалось, что чувство под названием любовь, которого он старательно избегал и постоянно отрицал ее необходимость, витает в воздухе кухни.

Вокруг него его друзья. Рядом с ним безусловно любящая его собака. И ребенок. Он почувствовал любовь в по-ангельски мягком прикосновении Кейси к его заросшей щетиной щеке.

Любовь. Тернер сторонился ее со дня гибели отца. Он боялся, что в него кто-то влюбится; страшился не оправдать чьих-то надежд. Он бежал от любви, считая, что ее не достоин.

Тернер был абсолютно уверен в своей силе и мужественности. Он стоял плечом к плечу с однополчанами во время опасных сражений; боролся и добивался своего тогда, когда другие отступали; он соглашался рисковать жизнью тысячи раз, когда другие мужчины отказывались.

Но теперь он понял, что не до конца осознавал значение мужества.

Внезапно Тернеру не захотелось выходить из кухни. Он должен остаться здесь. Он должен быть здесь, если есть хоть какая-то надежда на то, что он станет таким человеком, каким хотел его видеть отец.

Глава 12

– Как прошла охота на идеальную ель? – спросил Тернер.

Кейси знала: что-то произошло. Нечто неожиданное. И важное. Тернер поведал ей о себе почти священную информацию.