Книга Маневры неудачников - Сергей Мусаниф

— Оперативно, но бездарно, — оценил Азим сноровку вчерашних спецов. — Где тела?

— В мусоросжигателе.

— Прах к праху, — сказал Азим. — Если вчера ты вел себя так же, как и сегодня, то тебе крупно повезло, что в мусоросжигателе их тела, а не твое.

— Ты тоже не особо торопился меня спасать.

— Если ты не можешь пережить без моей помощи один вечер и первую же попытку, то стоило ли вообще что-то затевать?

— Как видишь, мне удалось это пережить, — сказал я.

— Тогда на что ты жалуешься? Ты сам поддержал идею Асада, а я был против с самого начала. Это слишком сложный план, а чем сложнее план, тем больше вероятность, что все пойдет не так, как задумано.

— Ликвидировать четырех человек, из которых реальную опасность представляет только один, вне всякого сомнения, гораздо проще, чем вычислить того, кого на самом деле следует опасаться, — сказал я. — Между прочим, они все — его братья.

— Поверь, их такие соображения не останавливают, — сказал Азим. — Нам так и не удалось доказать причастность Салима или Джамшита к диверсии, которая вывела из строя маневровые двигатели катера на Новой Колумбии, хотя нет никаких сомнений, что это мог быть любой из них.

— Это не повод, чтобы убить обоих.

Азим пожал плечами.

Для него малейшее подозрение в намерении причинить вред Асаду ад-Дину было достаточным поводом для убийства. Если бы Асад придерживался таких взглядов, родственников калифа осталось бы на порядок меньше, чем сейчас.

Жизнь правителя Леванта была ежедневным хождением по заминированному проходу между двумя высотами, на каждой из которых сидел снайпер.

— Что ж, первый ход сделан, — сказал Азим. — Как думаешь, когда стоит ожидать следующего?

— В любой момент. — Я знал, что этот ответ понравится Азиму, и не ошибся. В его глазах мелькнула искорка одобрения.

— Я свяжусь с Асадом завтра, — сказал он. — Теперь пусть его бухгалтеры отслеживают финансовые потоки на Леванте, привлечение специалистов со стороны не могло не оставить там следа. Хотя было бы проще, если бы они задействовали кого-то из своих.

— Не настолько же они идиоты.

— Никогда не стоит недооценивать степень человеческой глупости, — сказал Азим. — Впрочем, переоценивать ее тоже не стоит. У нас четверо подозреваемых, из них два наиболее очевидных.

— Салим и Джамшит.

— Да, по-прежнему эти двое, — подтвердил Азим. — Трон уплывает у них из рук. Они уже готовы идти на крайние меры, а твое официальное усыновление должно было окончательно выбить их из равновесия.

— Кого-то из них оно и выбило.

— Все равно это глупо, — сказал Азим. — Проще ликвидировать их всех. И я не исключаю возможности, что в итоге именно так нам и придется поступить.

Азиму действительно не нравился этот план. Или он считал, что Асад слишком деликатничает и напрасно усложняет ситуацию, или… Или Азим тоже недостаточно информирован.

После смерти Мухаммеда ад-Дина Асад стал новым левантийским калифом и сделал все, чтобы укрепить свою власть. Нужные семьи были возвышены, нужные люди получили новые назначения, полностью обновился кабинет министров, и на ключевые посты были поставлены проверенные люди.

Однако у Мухаммеда было много сыновей, часть которых остались недовольны отцовским выбором.

В свою очередь, у Асада было четверо сыновей, но лишь один из них достиг возраста, в котором он может наследовать титул, и получалось, что между кем-то из недовольных братьев и властью стояли всего два человека. Обоих круглосуточно охраняли лучшие левантийские телохранители, но, как известно, нет ни одного человека, которого нельзя было бы убить.

Тогда Асад и решил усложнить родственникам задачу и ввел в уравнение неизвестный ранее фактор — меня.

По законам Калифата право крови в вопросах наследования не имело определяющей роли. Калиф мог официально усыновить любого человека со стороны, дать ему свою фамилию и назначить преемником, решение было вполне легитимным, а история знала прецеденты.

И тот факт, что ни один из назначенных таким образом правителей не продержался у власти более двух лет, совсем не означал, что они были плохими правителями. Их просто недостаточно хорошо охраняли.

К тому времени, когда Асад вернулся на Левант после заварушки на Новой Колумбии, его уже считали мертвым. Явление наследника вызвало бурную радость у одних людей, а других, даже тех, кто не имел отношения к заговору, повергло в глубокое уныние.

Меня Асад представил чуть ли не главным своим спасителем, что было чудовищным преувеличением, и на какое-то время я стал героем целой планеты. Версии о нашем знакомстве при дворе ходили самые разные, вплоть до варианта, что Асада потянуло на мальчиков и мы были любовниками, отправившимися в глухие джунгли, подальше от любопытных глаз, где нас и застало вторжение скаари. Отец Асада, он тогда еще был жив, даровал мне почетное левантийское гражданство, дом в пригороде столицы, в котором я не прожил ни одного дня, и устроил меня в элитный боевой отряд «Черных драконов» для прохождения ускоренного курса обучения.

Мухаммед умер, Асад стал калифом и приблизил меня к себе, дав злым языкам новый повод трепаться о нашей с ним любовной связи. Впрочем, как только Асад стал правителем, подобные разговоры велись исключительно в закрытых для прослушки помещениях и шепотом.

Потом было покушение на самого Асада и два покушения на его сына, и в голове Асада родился план, как осложнить киллерам работу, увеличив количество мишеней с двух до трех. Тем более что я к тому времени закончил курс обучения (конечно, ускоренный и упрощенный, поскольку полный курс включал пять лет обучения, а настоящим «черным драконом» боец подразделения начинал считаться только лишь после еще трех лет действительной службы и участия в нескольких операциях) и обладал способностью загодя чувствовать приближение опасности.

По плану, который Азим назвал вычурным и слишком сложным, я должен был исчезнуть со столичной планеты, породив волну слухов в стане противника. Затем Асад собирался заявить об официальном усыновлении, параллельно устроив утечку информации о моем местонахождении, после чего ему оставалось только отойти в сторонку и наблюдать за реакцией. Естественно, что участие в операции требовало моего добровольного согласия, которое я и дал после не слишком долгих размышлений.

По сравнению с Вселенной неудачников, отсталой Новой Колумбией или развитой, но погрязшей в демократическом строе Землей Левант был очень приятным местом для жизни. Столица располагалась в зоне скорее европейского, а не ближневосточного климата, и город находился на той ступени развития, когда люди еще не начинают жить друг у друга на головах, транспортные сети не перегружены, а уровень комфорта достаточно высок. Проблема была в том, что просто жить на этой планете у меня бы все равно не получилось.