Книга Герцог полуночи - Элизабет Хойт

Но она не стыдилась — совсем не стыдилась.

Поединок закончился учтивым прикосновением затупленного кончика шпаги Баркли к богато расшитому жилету лорда Ноукса — как раз в области сердца.

Следующими были лорд Оулдершо и мистер Уоттс.

Артемис описывала происходящее, а Феба, слушая ее, потихоньку зевала, прикрывая ладонью рот. В очередной раз взглянув на Уэйкфилда, Артемис заметила, что герцог снова склонился к Пенелопе, слушая ее болтовню. Наверное, ему было ужасно скучно, но он, проявляя внимание к ее кузине, мужественно терпел. «Да-да, ему не может быть интересна глупая болтовня Пенелопы», — говорила себе Артемис.

Невольно поморщившись, она отвернулась и вдруг с ужасом осознала, что становится ворчливой брюзгой. И в тот же миг она увидела себя раздражительной старой леди, — высохшей, озлобленной и скучной. Шаркающей походкой она будет бродить по дому и…

— Ах, как интересно! — воскликнула Феба.

— Что? — встрепенулась Артемис.

— Вы ведь сказали, что перед Максимусом и Пенелопой стоит герцог Скарборо, не так ли? — Феба незаметно кивнула туда, где перед ее братом и Пенелопой стоял пожилой джентльмен. Ухмыляясь, джентльмен наклонялся к руке Пенелопы. — Он к такому не привык.

— К чему? — спросила Артемис. — И кто?

— Максимус, конечно же. Брат не привык к соперникам. Обычно он просто говорит, что ему хочется, и все торопятся выполнить его указание.

Артемис прикусила губу, пытаясь скрыть улыбку: она представила, как слуги, родные и друзья спешат исполнить какую-то прихоть герцога, а он проходит мимо, не обращая на них внимания.

Словно каким-то образом почувствовав ее мысленную усмешку, Уэйкфилд в этот момент оглянулся и пристально посмотрел на Артемис.

Сделав вдох, она подняла голову и встретила взгляд его темных глаз, но тут Пенелопа коснулась руки герцога, и он снова повернулся к ней. Артемис же вдруг обнаружила, что руки ее дрожат.

— Вы действительно считаете, что Скарборо может в чем-то соперничать с вашим братом? — спросила она у девушки.

— Ну… — Феба задумалась, склонив голову к плечу. А Артемис увидела, что Скарборо, каким-то образом убедивший джентльмена, сидевшего по другую сторону от Пенелопы, уступить ему место, сел рядом с ней. — При обычном развитии событий я не считала бы его шансы очень высокими, — проговорила, наконец, Феба. — Ведь Максимус молодой, красивый, богатый… И мне всегда казалось, что его окружает какая-то особая атмосфера, воздействующая на людей. Разве не так?..

«Да-да, именно так!» — мысленно воскликнула Артемис.

— Но, — продолжала Феба, — герцог Скарборо, кажется, безумно увлечен леди Пенелопой. И я думаю, что это может все изменить.

— Изменить?.. — в недоумении переспросила Артемис.

Феба поджала пухлые губки, и ее большие карие глаза стали печальными.

— Ну, Скарборо ведь проявляет к ней интерес, верно? А Максимус — нет. Если по-настоящему, то нет. Он несомненно очень увлечен ухаживанием, но если ничего не добьется… — Феба пожала плечами. — Тогда он просто найдет другую богатую наследницу. Сама леди Пенелопа в действительности ничего для него не значит. И если честно… Скажите, разве вы не выбрали бы страсть вместо безразличия?

— Пожалуй, вы правы, — кивнула Артемис. Да и какой женщине не хочется быть желанной? Да-да, Феба абсолютно права. И если Пенелопа хоть на минуту задумается, то герцог Скарборо мгновенно одержит победу. У Уэйкфилда не было шансов. Правда, он очень богат… И он один из самых влиятельных людей в королевстве. Такого человека следовало остерегаться, если не сказать, бояться.

Артемис внимательно разглядывала герцога Уэйкфилда. Сейчас он, чуть повернув голову, смотрел на Пенелопу, кокетничавшую с другим мужчиной. Вероятно, точно так же он мог бы смотреть на пару жуков, исполняющих примитивный брачный танец. Глядя на него, совершенно невозможно было сказать, что ему хотелось завоевать Пенелопу.

Каково это было бы — изведать страсть этого мужчины?

Артемис почувствовала, как при этой мысли ее охватила внутренняя дрожь. Был ли Уэйкфилд когда-нибудь помолвлен? Способен ли он вообще на глубокое чувство? Он всегда был таким замкнутым, таким холодным. За исключением того мгновения, когда вдруг ожил, заговорив о торговле джином. Но мог ли он предаваться мыслям о женщинах? Наверное, глупо даже думать о чем-то подобном… И уж конечно, он не станет добиваться внимания такой женщины, как она, Артемис. Такие ему не нужны.

Артемис тихонько вздохнула, глядя на свои руки, лежавшие на коленях. Она мечтала о мужчине, похожем на герцога, и боль от этого была почти физической. Но он никогда не будет с ней, как и любой другой мужчина. Ее судьба — оставаться одной до конца своих дней.

Услышав довольно громкий голос герцога Скарборо, Артемис подняла голову. Скарборо что-то говорил Уэйкфилду и при этом язвительно усмехался.

— Что происходит? — спросила Феба.

— Я не понимаю, — ответила Артемис. — По-моему, Скарборо просит о чем-то вашего брата. Мне кажется… О боже! Он вызывает Уэйкфилда на дуэль…

Феба явно заинтересовалась этим сообщением.

— Неужели? — спросила она.

— Похоже, что так, — отозвалась Артемис. — А ваш брат хорошо владеет шпагой?

— Не знаю… — пожала плечами Феба. — Он никогда особенно не интересовался светскими развлечениями — предпочитал политику. Но вряд ли это имеет значение, правда? Ведь Скарборо старше его, должно быть, лет на тридцать.

Тут Пенелопа, запрокинув голову, рассмеялась так громко, что ее было слышно даже через несколько рядов. А герцог Уэйкфилд выглядел таким неприступным, таким надменным…

Скарборо сказал ему что-то еще, и Уэйкфилд порывисто встал.

— Он принимает вызов, — сообщила Артемис.

— Замечательно! — Феба не скрывала своего удовольствия.

— Но он не может победить, — в отчаянии пробормотала Артемис. — Если он одолеет Скарборо, то выставит себя невежей, а если проиграет…

— Будет унижен, — с невозмутимым видом закончила Феба.

Артемис была крайне возмущена поведением подруги. Девушке следовало хотя бы немного расстроиться из-за того, что ее брат мог проиграть.

Камердинер Уэйкфилда, высокий худой мужчина, помогая хозяину снять сюртук, видимо, что-то шепнул ему на ухо, потому что герцог тут же утвердительно кивнул. Вскоре он остался в черном жилете, богато расшитом золотыми нитями, ярко блестевшими на солнце, и в белоснежной рубашке с длинными рукавами, слегка трепетавшими на ветру. Приготовившись, он вопросительно взглянул на своего соперника. А Скарборо, уже державший в руке шпагу, с важным видом рассекал ею воздух. Чувствовалось, что пожилой мужчина прекрасно владел оружием.

«Гордому человеку лучше считаться невежей, чем потерпеть поражение», — с тоской подумала Артемис.