Книга Стреляющие руины - Сергей Самаров

– Капитан Локматов и старший лейтенант Маврин двумя выстрелами из РПГ-7 накрыли на грузинском блок-посту всех. Сидели они очень удачно, у костра в замкнутом пространстве – за забором. Но там еще, кроме миротворцев, были парни из грузинских «командос». На «Ленд Ровере Дефендер» без номеров. Новенькая машина. Мы как раз такую заметили в интересующем нас районе. Я увидел возможную связь и приказал захватить кого-то из «командос» живьем. Одного привезли на той самой машине и только начали допрашивать, когда на трубку их убитого командира по имени Автандил позвонил подполковник Леви. Сам Леви грузинского языка не знает, он из Израиля, инструктор спецназа, занимался формированием и подготовкой «командос». Разговаривал через переводчика. Переводчик лично не знает Автандила, и с ним по-грузински разговаривал командир осетинского блок-поста, поэтому все прошло нормально. Информация после разговора с Леви и допроса пленника такая... С прекращением артобстрела со стороны грузинского блок-поста через уничтоженное село Хетагурово в наступление на Цхинвали двинется грузинская пехота, поддержанная танками. Согласно грузинскому плану, вернее, плану подполковника Леви, «командос» должны идти следом за пехотой, и после уничтожения личного состава осетинского блок-поста только забрать отсюда тела пяти русских. В отряде Теймуразова, это командир блок-поста, пять русских жителей Цхинвали, ополченцы. Я заостряю внимание на данном моменте: не живьем захватить, а забрать и вывезти тела этнических русских. И доставить в район известного нам села, где машину будет встречать командир группы «командос», капитан по имени Бессарион. Фамилию его пленный не знает, знает только, что это бывший авторитетный уголовник, очень жестокий и безжалостный человек. Там же, в машине, нами обнаружены пять комплектов полевых мундиров российской армии, и, что интересно, с нарукавной эмблемой спецназа ГРУ. Делаю из всего вышесказанного конкретный вывод: грузинская сторона готовит какую-то серьезную провокацию, в которой будут обвинены российские вооруженные силы. Не миротворческий контингент, а именно вооруженные силы. И, в качестве доказательства российской агрессии, кому-то, скорее всего, журналистам, будут показаны тела убитых российских спецназовцев. Возможно, грузинская сторона таким образом просто пытается доказать мировому сообществу, что Россия ведет против Грузии войну и присутствует своими вооруженными силами в Южной Осетии. Но в этом случае не совсем понятно, почему тела должны быть вывезены не в Тбилиси, а в село, где, согласно нашим данным, не стоит в настоящее время никакого грузинского гарнизона, тогда как во всех других селах в округе такие гарнизоны стоят.

– Обоснованное сомнение, – согласился полковник Мочилов.

– Есть еще одна интересная привязка, которая всплыла после допроса пленного. Тела следует доставить сразу после того, как российская авиация начнет бомбить Грузию. Это чуть ли не основное условие, потому что подполковник Леви много раз на этом настаивал. Чуть раньше можно, но ни в коем случае не опаздывать...

– А грузины уверены, что их будут бомбить? – спросил полковник. – Даже я в этом не уверен. Решение будет приниматься на самом высоком уровне.

– Похоже, они уверены на сто процентов. Но, по словам пленного, они ожидают начала бомбардировок не ранее, чем через двое суток, если не через трое. Считают, что российская армия будет слишком долго канителиться. Но не это главное. Здесь не совсем понятна связь двух фактов. А связь эта отметает идею о показе убитых российских, якобы, солдат журналистам...

– Нет, не отметает, – сказал Мочилов. – Просто показ будет, скорее всего, в другом варианте и при других обстоятельства. Какая-то многоходовая сложная провокация против российских вооруженных сил. Мы прослушивали разговоры подполковника Леви. Он беседовал с неким полковником Редди Чарльзом, которого мы сейчас тоже прослушиваем. Там завязана еще система ПВО, скорее всего комплексы «Бук», управляемые украинскими специалистами. Леви жаловался Чарльзу, что ракетчики пьянствуют и закусывают соленым салом – намек на национальность ракетчиков. Леви принял какие-то кардинальные меры против этого, и надеется, что к нужному времени ракетчики отрезвеют. Давай сопоставлять... Нужны тела российских военнослужащих, и нужны к тому времени, когда начнутся полеты нашей авиации. И здесь же завязан комплекс ПВО, предположительно, один из тех двух, что выставлены в районе коридора для полетов на Тбилиси и старательно замаскированы в отличие от других комплексов. Что все это может значить?

– На этот вопрос, товарищ полковник, я смогу ответить только тогда, когда буду знать... Могу только предположить, что грузины надеются, что будет сбит самолет и они смогут захватить еще и пилота. Для этого выставлен какой-то коридор из «командос», но эти данные не проверенные, пленник знает это только по слухам. И как связать сбитый самолет с телами убитых русских? Не могу ничего подходящего придумать...

– Как планируешь дальнейшие действия? – спросил полковник.

– Я вижу два варианта. Согласно первому, мы просто выходим в район нашего интереса и наблюдаем все, что будет происходить. Но я не уверен, что в этом случае мы сможем эффективно вмешаться, даже если будет необходимость, потому что грузинская сторона сосредотачивает там серьезные силы своих «командос», значительно нас превосходящие. Согласно второму варианту, мы едем на машине. Они ждут пятерых мертвых россиян, а получат живых и вооруженных. И даже атаку с их стороны в момент, когда никто такой атаки не ожидает. Там, на месте, в критический момент, используя фактор неожиданности, мы уже сможем разобраться более кардинально. По крайней мере, сумеем сорвать какие-то планы за счет разрушения инфраструктуры операции. Второй вариант, конечно, опаснее, но он мне нравится больше... Кроме того, мы можем задействовать в операции группу осетинских миротворцев, которые поддержат нас огнем. Машина большая, посадить можно многих. Я проверил, при сложенных задних сиденьях, мы с десяток человек посадим так, что их будет не видно в окна. Серьезный сюрприз для «командос»...

– Мне тоже этот вариант улыбается больше, – согласился полковник. – Хотя он не идеален. Я лично вижу здесь слабое звено – тебе придется принимать участие в боевых действиях до того, как возникает необходимость. Но в первом варианте тоже достаточно слабых звеньев. Если с той стороны движется грузинская армия, группе будет сложно лавировать между ее частей, и есть большая вероятность попасть в неприятную переделку. Там тоже без стрельбы будет обойтись трудно. Тем более если пойдут танки. По пересеченной местности от танка не уйдешь даже на внедорожнике. Значит, Василь Василич, остановимся пока на втором варианте... Действуй, исходя из обстановки. Я сейчас доложу командованию. Если будут возражения, сразу позвоню. Будет корректировка, позвоню тоже...

* * *

Слабое звено подполковник Ведьмин отлично видел сам...

Все упиралось во время. Любая боевая операция всегда упирается во время – его катастрофически не хватает, и приходится что-то сокращать, чтобы в нужный момент оказаться в нужном месте и провести запланированные действия. В данном же случае времени был значительный, слишком значительный избыток, и этот избыток следовало как-то ликвидировать. Просто отсиживаться на блок-посту невозможно. Здесь будет бой, и бой будет вестись насмерть, потому что грузинские войска не пожелают оставить у себя за спиной противника, и постараются блок-пост уничтожить, тем более что такой категоричный приказ они уже наверняка получили. Армия должна создать плацдарм для действий «командос»... Именно так, а не наоборот, как обычно случается в военной практике, где части спецназа, такие же «командос», обычно идут впереди, выполняют какую-то сложную задачу по захвату, а потом уже идет армия и пользуется результатом, которого удалось достичь спецназу. И потому это уже само по себе настораживало.