Книга Борис был не прав - Егор Лигачев

Но прошло несколько дней, и так называемая радикальная пресса, словно по команде, обрушилась на «производственный принцип» выборов. Поднялась буквально вакханалия газетных и телевизионных протестов, требовавших проводить выборы исключительно по территориальному признаку, обвинявших ленинградцев и тех, кто их поддерживал, в стремлении «протащить» в Советы партаппаратчиков. Кстати, Ленинградский обком партии сразу же заявил, что ни один партийный работник не будет баллотироваться по производственным округам. Но на это важное заявление никто и не думал обращать внимание. Истерика во многих изданиях продолжалась.

Горбачев больше ни разу публично не высказывался в поддержку ленинградского предложения.

Тем не менее, помнится, мы все же обсудили эту здравую идею на Политбюро, отнеслись к ней положительно и пришли к выводу, что в некоторых городах и областях по желанию местных органов целесообразно создавать и производственные округа — это никак не противоречило закону о выборах.

Однако здравое начинание было обречено. Противники производственного принципа выборов в Советы, используя радикальную прессу, похоронили это важное предложение. Восторжествовала позиция невмешательства в предвыборную борьбу. В результате, как известно, представительство рабочих и крестьян на Съезде народных депутатов СССР оказалось явно заниженным по сравнению с той ведущей ролью, какую рабочий класс и крестьянство играют в жизни общества.

Все мы, члены Политбюро, недооценили в тот период складывавшуюся обстановку. Шла напряженная, первая в нашей жизни альтернативная предвыборная борьбы, а нам внушали: потише, потише…

По традиции предвыборной кампанией в ЦК руководил отдел, возглавляемый Разумовским. Какое это было «руководство», я уже сказал. Но беда еще и в том, что самому Разумовскому нередко приходилось звонить в обкомы, крайкомы, давая указания: не вмешивайтесь! Не вмешивайтесь! Человек опытный, прошедший большую школу руководства, Георгий Петрович наверняка понимал, к чему могут привести такие команды…

Именно в это время Разумовский и стал неузнаваем. Он вдруг перестал, что называется, занимать позицию при обсуждении различных вопросов, — а раньше-то всегда имел свое мнение. Его уже не было слышно.

Да… Многое в этой истории остается непонятным. В том числе и следующее: почему Яковлев, которому в тот период было поручено заниматься международными делами, активно занимался текущими вопросами, в том числе выборами?

«СЕРЫЙ КАРДИНАЛ» ЯКОВЛЕВ

В ЦК А.Н. Яковлев был одним из опытных аппаратчиков: начиная с середины пятидесятых годов он прошел здесь путь от инструктора до секретаря ЦК, члена Политбюро и отлучался со Старой площади лишь для посольской работы в Канаде, для учебы в Академии общественных наук и годичной стажировки в Колумбийском университете (Нью-Йорк).

Мы познакомились в начале шестидесятых, когда я четыре года работал в ЦК, — «проездом» из Сибири в Сибирь. Отношения были нормальными, и с тех пор я всегда получал от Александра Николаевича новогодние поздравительные открытки, в том числе из Канады.

Там, в Канаде, во времена Андропова советский посол Яковлев встречал нашу делегацию во главе с Горбачевым. А вскоре Александра Николаевича вернули из зарубежной «ссылки», и он ненадолго возглавил Институт мировой экономики и международных отношений АН СССР. Уже в июле 1985-го Михаил Сергеевич предложил кандидатуру Яковлева на пост заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Через несколько месяцев Яковлев был избран секретарем ЦК и начал заниматься вопросами идеологии. Я курировал их как член Политбюро, однако вскоре установилось некое негласное разделение обязанностей: в мою сферу входили вопросы культуры, науки, народного образования, а Яковлев преимущественно сосредоточился на работе со средствами массовой информации. Это произошло как-то само собой, но, разумеется, при согласии Генерального секретаря.

Но главная особенность такого распределения обязанностей заключалась в том, что именно Яковлев возглавил процесс замены главных редакторов. Процесс этот, в известной степени, носил объективный характер, ибо новый политический курс требовал соответствующего пропагандистского обеспечения, а некоторые руководители средств массовой информации были не в состоянии перестроиться. Помнится, в то время, имея в виду необходимость обновления редакторских кадров, я в шутку вспомнил слова Ленина, который, как известно, говорил, что революционное восстание начинается с захвата почты и телеграфа. Увы, впоследствии моя шутка обернулась горькой правдой: я и не подозревал, что речь действительно шла о захвате средств массовой информации.

Дело в том, что Яковлев, который с 1967 по 1972 год возглавлял Агитпроп ЦК КПСС (был и.о. заведующего отделом), хорошо знал идеологические кадры. Причем, не просто знал деловые качества работников, а вдобавок хорошо разобрался в этих людях. Кроме того, с некоторыми у него существовали давние дружеские отношения.

Впрочем, по моему глубокому убеждению, дружеские отношения не только не предосудительны, а, наоборот, являются большим подспорьем в политике. Мог ли я в те месяцы предположить, что на самом-то деле Александр Николаевич формирует свою «радикальную команду» средств массовой информации, которой будет отведена совершенно особая роль в грядущих событиях?..

* * *

Правда, во имя справедливости должен поведать и о своей ошибке, связанной с назначением редактора одного из самых праворадикальных, самых, если можно так сказать, скандальных изданий — журнала «Огонек».

Впрочем, и в данном случае инициативу проявил отдел пропаганды, предложивший кандидатуру Коротича. А когда я попросил познакомить с его творчеством, мне сказали:

— Недавно в «Роман-газете» опубликована книга «Лицо ненависти». В ней Коротич изложил свое политическое кредо.

Я внимательно прочитал «Лицо ненависти» и, конечно, сделал вывод о том, что автор стоит на прочных идейных позициях. Правда, местами мне показалось, что писатель несколько перебирает: уж слишком экстремистски он разделался с Америкой! Но такой перебор, по моему мнению, был делом поправимым, и я решил встретиться с Виталием Алексеевичем.

Когда высказал ему свои в целом положительные впечатления о книге «Лицо ненависти», Коротич был очень доволен. Обещал, если будет назначен редактором «Огонька», служить партии верой и правдой. Заверения были очень горячими, да ведь и книга какая! А надежнее всего о писателе, казалось бы, можно судить именно по его произведениям. Зачастую жизнь показывала обратное: сегодня в книгах одно, а завтра — другое, прямо противоположное.

В общем, я поддержал предложение отдела пропаганды, Яковлева, и вместе с ним подготовили решение об утверждении Коротича главным редактором «Огонька». Его перевели из Киева в Москву, и он, как говорится, не охнув, получил прекрасную квартиру в одном из лучших домов.

А потом началось…

Всем памятны агрессивные, сеявшие раздор среди интеллигенции публикации «Огонька», не раз подвергавшиеся критике, в том числе и на совещаниях редакторов, которые проводил Горбачев. Несколько раз я встречался с Коротичем, а порой он и сам напрашивался на прием. При этом неизменно каялся, утверждал, что его подвели сотрудники, клялся, что исправится и что ничего подобного не повторится. Но потом я читал в «Огоньке» экстремистские, антисоциалистические публикации, накалявшие общественную атмосферу, оскорблявшие армию, нацеленные против партии.