Книга Путин после майдана. Психология осажденной крепости - Татьяна Чеснокова

Выбор высокообразованной демократической проевропейской интеллигенции был сделан: не пытаться скооперироваться с поневоле вынужденным к этому царским правительством, чтобы давить на него изнутри, маленькими шажками двигаясь к реформам, а «не пачкать рук» и, сохраняя репутацию, ориентироваться скорее на союз с левым экстремизмом, пусть и применяющим террористические методы, но во имя светлых целей. Наверное, в глубине души кадеты полагали, что не стоит соглашаться на частичное участие в управление страной, когда вскорости можно будет получить все целиком.

* * *

Царское правительство, лишенное опоры в образованной и продвинутой части общества, в результате пало. Конституционные демократы во главе с Милюковым решили, что пробил их час. В результате долгожданной буржуазной революции в России возникло Временное правительство. Оно видело свою функцию в том, чтобы поддерживать в стране временный порядок – до созыва Учредительного собрания, где представители всех регионов, народов и слоев решат ключевые вопросы и определят, какой России быть дальше. (Постановка вопроса прямо как у одного нашего нынешнего видного оппозиционера: пусть народ сам решит.) Вопрос о монархии, кстати, тоже не был закрыт: великий князь Михаил отрекся от престола, переданного Николаем, до решения Учредительного собрания. Позиция его была такова: если народ проголосует за монархию, он готов вступить на престол.

Тут и начались сюрпризы. Компетентное и высокообразованное правительство оказалось неспособно управляться с разбуженной энергией масс. Немалую роль сыграл в этом и глубоко ошибочный выбор главы правительства и одновременно министра внутренних дел – князя Львова, земского деятеля с безупречной репутацией, воспевавшего демократическую душу русского народа на все лады. Репутация, чистые руки – эти два соображения оставались основополагающими для демократических интеллигентских кругов. Князь Львов – идеалист до мозга костей – не видел российской реальности в упор и действовал исходя из гипотетических соображений. Правительство демократической интеллигенции решило немедленно откреститься от старой системы власти, скомпрометированной непорядочными людьми и их аморальными действиями, так что Львов уже 5 марта разослал распоряжение на места: «Устранить губернаторов и вице-губернаторов от исполнения обязанностей». Вместо них управлять на местах предлагалось председателям губернских земских управ, которые совершенно не были к этому готовы и не имели никаких связей с аппаратом управления. Возникла ужасная неразбериха, люди с мест повалили в центр – за инструкциями, перепуганный Львов в ответ заявил, что это «старое мышление» и пусть народ на местах сам решает, как все устроить и кого куда назначить. Народ сначала опешил, но тут же нашлись такие, кто решил «не упустить своего» и воспользоваться ситуацией…

В условиях наступавшего повседневного хаоса, усугублявшегося участием России в Первой мировой войне, строгое соблюдение процедуры подготовки Учредительного собрания становилось все более абсурдным: России было срочно необходимо уверенное в себе и решительное правительство, способное на жесткие действия по наведению порядка. В конце концов Львов принужден был признать свою неспособность справиться с ситуацией. Он указывал на «неодолимость» трудностей задачи именно из-за того, что правительство отказалось от старых насильственных приемов управления и от внешних искусственных средств поднятия престижа власти. Далее Львов отмечал, что по мере перехода «к менее сознательным и менее организованным слоям населения» развиваются «насильственные акты и частные стремления, грозящие привести страну к распаду внутри и к поражению на фронте». Подведя этот вполне адекватный итог деятельности своего правительства, Львов отдал власть человеку, как ему казалось, более решительному – Керенскому. Но и тут он ошибся. Керенский был трибуном и позером, но не организатором и стратегом.

Тем временем левые экстремисты, недавно еще бывшие в меньшинстве и разрозненные, быстро и организованно превратились в новую силу, не обремененную заботой о репутации и чистых руках. Эти люди умели использовать энергию масс и не сомневались, имеют ли они на это право. Они не были озабочены идеей пропорционального представительства разных слоев, регионов и народов, а просто хотели взять всю власть себе.

В России наступила новая эра? Отнюдь, в России все вернулось к авторитаризму, просто наполнение этого авторитаризма стало другим. Воспроизвести авторитарное устройство было куда легче, чем построить государство на новых принципах, как к тому стремилась просвещенная интеллигенция.

Потерпевшая фиаско старая гвардия всех мастей быстро уходила не только с политической арены, но и из жизни. Трепов в 51 год умер в Москве еще до революции от болезни сердца. Муромцев в 60 лет умер в Москве еще до революции от сердечного приступа. Столыпин погиб в Киеве от рук террориста. Шипов остался после революции в России, был схвачен и расстрелян большевиками в 1919 году как опасный элемент. Правда, Керенский и Милюков сумели уехать за границу и дожить до весьма преклонных лет.

* * *

Современная Россия тоже, несомненно, стоит перед вызовом демократизации и дебюрократизации, введения общественного контроля и создания правительства общественного доверия.

Сейчас на волне оживления имперских чувств эти проблемы вроде как отступили в тень. Однако это сиюминутное отступление. Все вернется на круги свои очень быстро. И тогда опять остро встанет извечный российский вопрос о модернизации авторитарного государства, о сотрудничестве различных политических сил, о терпимости друг к другу. О желании и готовности жить в одной стране, в конце концов.

И на все эти вопросы у нас так же нет ответов, как и в начале двадцатого века.

Пузырь на политическом рынке

(К вопросу о присоединении Крыма)

Что такое пузырь на рынке недвижимости, все уже много лет как знают. Люди вкладывают в недвижимость все больше денег, строительные компании и риэлторы поднимают цены, а потом раз – и оказывается, что недвижимость перестала продаваться. Постояв и перегревшись, квартиры внезапно дешевеют – пузырь лопнул. В других экономических сферах все происходит по этой же схеме: взвинчивание, перегрев, замирание, падение.

«Пузырь на политическом рынке» звучит непривычно. Между тем механизм тот же самый, только вместо денег другая субстанция – власть. Такая же текучая и ускользающая.

За счет чего наполняются властью государственные институты в стране? Ресурсы власти вполне поддаются структурированию. Власть руководству делегируют люди, а делегируют они ее в обмен на улучшение материального уровня жизни, расширение возможностей страны и ее граждан в мире, предсказуемую и вызывающую доверие политику, улучшение отношений с другими странами и повышение рейтинга своей страны среди других. Есть и более глубинные вещи: уверенность в справедливости и честности своей страны, в том, что она делает мир лучше. Когда по всем этим линиям идут улучшения и плюсы, накапливается своего рода «подушка доверия»: люди испытывают к властям доверие, и это позволяет государству в том числе принимать и необходимые непопулярные меры. Иногда человек еще ничего и не сделал толком, а вот как-то показался людям, и они готовы его «кредитовать». Нечто подобное в советское время произошло с Ельциным, которого российские граждане типичным образом прокредитовали на волне его решительности, бравости и свойскости, выгодно отличавших его от маловразумительного и топтавшегося на месте Горбачева.