Книга Похищение по-мексикански - Джанет Дейли

Закончив переговоры с охранником, Рафага присоединился к ним. Шейла смерила его неприязненным взглядом. Ларедо дотронулся пальцами до шляпы, посылая ей прощальный салют, и скрылся.

– Вы не боитесь оставаться со мной наедине? – Шейла наблюдала, изменится ли выражение его лица. Она знала, что он не понимает по-английски, но ее тон вряд ли мог его обмануть, к тому же отдельные слова он мог уловить. – Не боитесь, что я что-нибудь этакое выкину, например, глазки вам выцарапаю?

Он как будто понимал, что она старается спровоцировать его, и ни на йоту не изменил выражения своих глаз в ответ на ее ядовитые выпады. Он махнул рукой в сторону тенистого дерева, росшего за глинобитным домом. Субтропическая растительность скрывала огороженный водоем за родником, она увидела его, только когда они вплотную приблизились к нему.

Искрящаяся на солнце вода манила своей прохладой. Встревоженные птицы порхали с ветки на ветку. Шейла тут же забыла свои недавние страхи, а владевший ею гнев отступил перед нестерпимым желанием искупаться, смыть с себя двухдневную грязь.

Она положила мыло и полотенце на землю и стала стягивать через голову грязную накидку, но вспомнила о Рафаге и оглянулась. Он стоял рядом и не сводил с нее глаз.

– Не могли бы вы отвернуться? – Шейла сделала соответствующий жест рукой.

Он не двинулся с места. Шейла тоже заупрямилась и не стала раздеваться, не желая проигрывать это состязание характеров.

– Bano, – резко сказал Рафага и показал на водоем.

– Я не войду в воду до тех пор, пока ты не отвернешься! – воскликнула Шейла.

Он отступил к дереву и лениво прислонился плечом к его стволу. Не спуская с нее глаз, он произнес несколько слов по-испански и показал рукой в сторону купальни, потом в направлении дома, откуда они пришли.

Шейла уловила слова «bano» и «casa». Значение последнего она знала – «дом». Она догадалась, что он предлагал ей вернуться домой, если она не желает мыться. По правде говоря, выбор для нее был невелик – или оставаться грязной, или не раздеваться, пока он не отвернется.

Повернувшись к нему спиной, она дрожащими от негодования руками стянула через голову пончо.

– Если ты ждешь, что я устрою для тебя стриптиз, то напрасно, – яростно выдавила она. Ухватив расходящиеся полы блузки, она повернулась и швырнула пончо в его бесстрастное лицо. Он поймал его одной рукой. – Все равно моя одежда такая же грязная, как и я сама.

Она присела, скинула туфли и скользнула в водоем с травянистого берега. И тут же задохнулась от соприкосновения с ледяной водой. Однако назад пути не было, и Шейла погрузилась в воду. Мокрая копна волос закрыла ей лицо, она отбросила пряди. Зубы стучали от холода.

Полуприсев на мелководье, она погрузилась по шею в ледяную купель. С трудом стянула с себя намокшую и прилипшую к телу блузку и бросила ее на берег. Таким же путем избавилась от брюк, оставшись в одних трусах. Приблизившись к краю водоема, положила брюки рядом с блузкой и дотянулась до мыла. Ей было некогда поздравлять себя с одержанной над Рафагой победой, так как холод ни на минуту не позволял забыть ей о себе. Она быстро намылилась, с удовлетворением отмечая, как с пеной смывается пыль и грязь.

К тому времени как она прополоскала голову, руки и ноги онемели от холода, их сводило судорогой. Она неуклюже проковыляла к берегу и взяла полотенце. Стряхнула его, расправила перед собой и, обмотав полотенце вокруг груди, вылезла из воды.

Мельком она взглянула на Рафагу. Он все еще стоял, прислонившись спиной к дереву, и не мигая наблюдал за ней. Зажав края полотенца под мышками, она сгребла блузку и брюки, чтобы постирать их. Шейла не могла сдержать дрожь, все ее тело покрылось гусиной кожей. За неимением сухой чистой одежды ей пришлось довольствоваться сырой. Все еще стоя спиной к Рафаге, она стала натягивать брюки, удерживая при этом полотенце. На блузке отсутствовали пуговицы, пришлось завязать ее полы узлом спереди. Глубокий вырез красиво подчеркивал грудь, а прилипшая ткань делала ее формы еще более соблазнительными. Конечно, тепла такое одеяние не прибавило, но Шейле претила даже мысль о том, чтобы снова накинуть грязное пончо.

Завязав на голове полотенце тюрбаном, она выпрямилась и повернулась к Рафаге. Расправила плечи, гордо выставила вперед подбородок, чтобы не показать ему, как она дрожит – то ли от холода, то ли от страха.

Оторвавшись наконец от ствола, Рафага бросил несколько слов по-испански и показал глазами на ее туфли. Шейла залилась румянцем, когда наклонилась вперед, чтобы влезть в обувь. Она знала, что он смотрит на нее, и догадывалась, что ему открылось нечто интересное. Она быстро отвернулась и просунула мокрые ноги в туфли.

Пальцы на ногах противно ныли при каждом шаге, пока она шла обратно. Охранник с любопытством уставился на ее вызывающий наряд, но Шейла слишком замерзла, чтобы обращать на это внимание. Она не стала ждать, пока он проводит ее в комнату, и сама юркнула внутрь. Очутившись в помещении, Шейла начала безудержно чихать. Рафага куда-то испарился.

Скинув мокрые туфли, Шейла подошла к кровати; она собиралась взять теплое одеяло и завернуться в него. В этот момент вернулся Рафага, в руках у него была белая мужская рубашка. Он протянул ее Шейле, что-то промолвив своим низким голосом. Не в силах сдержать дрожь, Шейла протянула руку за рубашкой.

– Gracias,[7]– поблагодарила она. Ей вдруг пришло в голову, что в его последнем жесте можно усмотреть нечто большее, чем нежелание возиться потом с больной пленницей.

– Por nada,[8]– произнес он в ответ и покинул комнату.

Немного поколебавшись, Шейла быстро скинула с себя мокрую одежду и влезла в сухую, теплую рубашку. Дрожащими пальцами она застегивала последнюю пуговицу, когда на пороге вновь возник Рафага, окинул ее взглядом с тюрбана на голове до босых ног, задержавшись больше, чем следует, на ногах. Рубашка доставала ей только до середины бедра.

Он молча бросил расческу на кровать и собрал с пола всю ее влажную одежду. Потом вышел, забрав одежду с собой. Шейла пыталась было протестовать, потом вздохнула от сознания тщетности своих усилий и стала расчесывать свою гриву.

Грубая кровать казалась ей такой заманчивой! Она скользнула под одеяло, и колючая ткань коснулась ее нежной чистой кожи. Но под ним было тепло – и с этим ощущением тепла и покоя она мгновенно уснула.

Ее разбудил женский голос. Солнце стояло еще высоко, значит, ее сон был недолгим. Она прислушалась к быстрой испанской речи, женщина что-то весело щебетала, как будто кого-то поддразнивая.

Шейла откинула одеяло и встала. Тихонько, на цыпочках, пробралась в коридор и задержалась перед арочным проходом в главную комнату жилища, ища глазами ту, которой принадлежал этот веселый голос.