Книга Месть женщины среднего возраста - Элизабет Бушан

– Это неправда, Натан. Я не читаю его книги, потому что они мне неинтересны.

– Но такова твоя работа: тебе необязательно должно нравиться то, что ты читаешь.

Я занялась нарезанием петрушки.

– Не всегда.

– Рози, ты совсем не умеешь врать.

А вот и нет, подумала я. Врать я умею блестяще, в совершенстве. Но я всегда врала во благо, из лучших побуждений. Например, в постели, когда Натан прижимался ко мне и я, измученная и издерганная криками детей, проблемами на работе и необходимостью утешить мужа, думала только о сне, сне и покое. Он говорил что-то вроде: «Мы так давно этим не занимались, Роуз». И я отвечала: «Да, слишком давно», – хотя просто проваливаясь в сон. Эта ложь удавалась мне лучше всего.

– Натан, зачем ты сейчас об этом заговорил? Все в прошлом, все кончено. Я вышла за тебя, забыл? Мы счастливы. – Я повернулась к плите и быстро взбила соус. – Я никогда не была так счастлива.

Натан продолжал, будто ничего не слышал:

– Разве ты не собиралась путешествовать с ним по пустыне?

– Как-то мы об этом говорили, но разговор так ни к чему и не привел. Это было очень давно. Пожалуйста, сходи позови детей еще раз, а то обед остынет.

Натан с лязгом швырнул нож и вилку: резкий звук перекрыл бормотание радио.

– Сама их позови. – И муж развернулся на каблуках и вышел из кухни.

Я знала, где его искать: в кабинете. Сложив руки на коленях, Натан сидел за столом, уставившись на аккуратную стопку счетов и семейных документов. В его глазах стояли слезы; слезы, виной которым была я, но я не понимала, почему он плачет.

Я стояла, упершись руками в бока.

– Натан, даже я никогда не думала о Хэле так много, как ты. У тебя это превратилось в привычку, в оправдание. Тебе прекрасно известно, что Хэл для меня более чем мертв.

Натан повел плечами. Этим жестом он словно молил утешить его, успокоить. Я встала перед ним на колени, взяла его ладони в свои и поцеловала.

– Натан, ты глубоко заблуждаешься.

Какое-то шестое чувство заставило меня поднять голову. Навстречу мне шла Минти – решительно, насколько позволяли ее тонкие каблучки. У моего стула она остановилась.

Сначала мне не хотелось смотреть на нее. Потом я все же взглянула.

Она вся светилась торжеством и тайным удовольствием: по крайней мере, так показалось мне, Роуз, у которой появилось новое видение. Трусить было не в духе Минти, и я всегда восхищалась ее храбростью. И еще ее стройной фигурой под белой маечкой и крошечной черной юбкой. Минти выставляла напоказ свою красоту и стройность… но как? С уверенностью женщины, чье поколение не понимает, зачем нужен феминизм.

– Пожалуйста, уходи, – произнесла я. – Я попросила, чтобы тебя перевели в другой отдел, а не уволили. Таймон тебе звонил?

– Да. – Она подошла к своему столу и включила монитор. – Я хотела вообще не появляться, но потом подумала, что должна столкнуться с тобой лицом к лицу, чтобы ты могла назвать меня как хочешь. Вскоре ты меня не увидишь, но прежде чем я исчезну с поля боя, хочу проверить свою почту. – Минти невозмутимо и расторопно ввела пароль.

– Почему? – спросила я. – Мы же были подругами.

– Разумеется. – Она нажала пару кнопок, вгляделась в экран и вышла из системы.

– Я дала тебе шанс сделать хорошую карьеру.

– И я сказала тебе спасибо, Роуз, и не раз. Мне что, нужно благодарить тебя до конца жизни? – Минти открыла ящик, достала адресную книгу и ежедневник и бросила их в сумку. – Почему бы нам не поговорить о деле, которое нас действительно заботит? Я лишь взяла то, что плохо лежало, Роуз. Спроси Натана.

– Натан был со мной абсолютно счастлив. Ее это нисколько не смутило.

– А он считает иначе. Он говорит, что ему нужно внимание. И я даю ему это внимание.

Я вдруг испугалась за Минти.

– И ты ему поверила? Я считала тебя циничной.

Минти поднялась.

– Можешь говорить все, что хочешь, Роуз, это ничего не изменит.

Мне хотелось, чтобы разговор прекратился, хотелось милосердной тишины. Хотелось отдаться на волю отчаяния, отползти подальше, лечь и умереть, и лежать словно трупик бродячей собаки на солнце. Но если бы я это сделала, я бы уступила Минти все преимущества. Мы с Натаном не отдалились друг от друга окончательно, нас еще кое-что связывало. Мы вовсе не стали чужими. У меня остались теплые и радостные воспоминания о хорошей, счастливой семье, которую мы с ним построили – кирпичик за кирпичиком. Добрые, крепкие свершения, за которые стоит бороться.

Я устало выпрямилась.

– Ты вмешиваешься в то, о чем не имеешь понятия. Тебе неизвестна правда о нашем браке, что бы Натан тебе ни рассказал. – Минти облокотилась о стол и начертила стройной ножкой круг на ковре. Я пришла в ярость и ужас и добавила: – Все, что он тебе наговорил, было сказано по очевидными причинам.

– Он и так бы получил, что хотел. Врать не к чему.

– О боже. – Я рухнула в кресло.

Надежда на то, что этот эпизод – незначительная мелочь, которую нам с Натаном удастся побороть, исчезла вмиг, и вместе с ней – проблеск надежды, что я выдержу этот… экзамен. Если бы Натан наврал с три короба, чтобы завладеть телом Минти, я бы поплакала, попереживала и простила его. Но это… Врать не к чему.

– Это ты… или он? – Я опустила глаза. – Кто был первым?

Она поняла меня.

– Я, Роуз. Мне всегда нравился Натан. Он замечательный человек, чудесный, просто котик, который при этом обладает немалой властью. Сначала это было всего лишь увлечение, о котором жене не стоило бы волноваться, я и не собиралась говорить тебе об этом. Но потом все… усложнилось и, увы, пришлось тебе рассказать.

– Он чудесный человек, – повторила я.

– Жаль, что ты ему об этом не говорила, – вздохнула Минти. – Но я – буду.

Ее высокомерие потрясало.

– И ты продолжала работать со мной…

– Никогда не следует смешивать работу и личную жизнь. Дурная привычка. – Она проверила содержимое сумки и подхватила ее. – Честное слово, Роуз, мне жаль, что под удар попала ты. Лучше бы на твоем месте был кто-то другой.

Ровно в одиннадцать тридцать я постучала в дверь кабинета Таймона – редакторам разрешалось иметь двери.

Таймон наблюдал за мной из-за своего громадного стола, между нами лежал ковер.

– Выглядишь неважно, Роуз. – Он отмел мои извинения насчет звонка в воскресенье и предложил сесть.

– Натан к тебе заходил. Как он? – спросила я.

Таймон переложил бумаги, которые на его огромном столе казались почтовыми марками.

– Нам всем нелегко. Тем не менее теперь у меня появилась возможность оценить ситуацию.