Книга Игра с огнем - Елена Гайворонская

– Марк… – Женский голос. С легким придыханием. Далекий, сквозь шум и помехи. Будто с того света… Из трубки вдруг потек жидкий лед, разливаясь от руки по всему телу.

– Кто это?! – Он не узнал собственный голос, сменившийся сдавленным скрипом.

– Не узнал? – переливистый смех. – Это я, Марианна. С возвращением.

– Прекратите! – его крик ударился о потолок, оттуда с противным «ш-ш-ш» посыпалась штукатурка. – Прекратите это!!!

Он рванулся прочь, как можно дальше из темноты угла, поближе к свету. Телефон, выдравшись из хлипкой стены, камнем свалился с тумбочки и остался лежать на боку, зловеще поблескивая циклопическим глазом мерцающего диска.

– Марк, что случилось?

Перед ним стояла Анна. С ее волос текла вода, растворяясь на мокрой футболке, сквозь которую проступали высокие холмики груди. Марк поспешно отвел взгляд, выдавив улыбку:

– Ничего.

– Ты кричал?

– Я? Ах, ну да. Я хотел сказать, что постучу тебе в семь. На работу.

– Ладно. А что с телефоном.

– С каким телефоном? Ах с этим… – Он повертел трубку, старательно изображая беспечность. Старик Станиславский запрыгал бы от восторга. – Сломался. Вот досада. Да и черт с ним. Мне некому звонить. Некому. – Повторил он с нажимом.

Мертвые не возвращаются. Дурацкий, бестактный, злой розыгрыш. Он должен быть сильным. Не должен поддаваться. Потому что не хочет обратно, за желтый забор, в комнату с пойманной в клетку луной.

Шурка. Неужели? Пухленькая девчонка с толстой косой. Обаятельная леди с обложки…

– Ты весь дрожишь, – сказала Анна. – Кто звонил?

– Номером ошиблись. Иди спать.

– Ладно. – Она пожала плечами и безошибочно прошла в ЕЕ комнату…

Там все было иначе. Другие обои. И мебель тоже. Галина поменяла. Но все равно это были те же стены и то самое окно, которое она захлопывала на ночь, и кровать стояла на прежнем месте…

– Почему ты выбрала эту комнату? То есть, я хотел сказать, располагайся. Вот свежее белье. – Привычным жестом он распахнул шкаф, вытащил простыню, наволочки, пододеяльник…

– Она здесь жила? – спросила Анна.

– Марианна? Да.

– Ее звали Марианна? Терпеть не могу этого имени.

– Почему? – удивился он, не ожидая подобной ребяческой реакции.

– Не знаю, – заявила она, попружинив на кровати, как делают дети, – не нравится – и все. Разве всегда можно объяснить?

– Ты права, девочка-цветок…

От ее мокрых волос пахло персиком. А от кожи – молоком. Ему захотелось вдохнуть ее, как ночную прохладу… Ногти впились в ладони.

– Спокойной ночи. Можешь запереться. Вот ключ.

– А топора у тебя, случайно, нет? Извини, – она покаянно опустила глаза, в которых прыгали чертики. – Нездоровый черный юмор. Стучи утром громче.

– Хорошо.

Марк услышал, как за его спиной дважды повернулся ключ в замке. И понял, что в эту ночь вряд ли сможет заснуть…

Год 1978. Конец мая.

Вечер был тих и душен. Марк возвращался с работы. Тетка Галина устроила его в небольшую придорожную забегаловку, где была поварихой. Конечно, не об этом он мечтал, урывками проводя вечера за стареньким пианино. Но надежды растворялись вместе с предрассветным туманом.

Визг тормозов, спровоцировавший заливистый хор дюжины местных собак, заставил его отскочить в кусачие заросли чертополоха. Буквально в трех шагах проделала замысловатый вираж серая «Волга». Передняя дверца с треском распахнулась, и на дорогу выпрыгнула девушка в красной маечке на тоненьких бретельках и юбочке настолько короткой, что казалось, будто нет ее вовсе.

– Сумку, козел! – выкрикнула девушка, развернувшись на высоких «шпильках».

Красная сумочка, описав в воздухе дугу, ударилась об асфальт, выбросив содержимое.

– Гад, мажор вонючий! – воскликнула девушка так звонко, что притихшие было псы разошлись по новой.

Из «Волги» вышел парень, чуть постарше Марка, прикинутый явно из «валютки»: кипельно-белые штаны в облипочку, широкий бежевый джемпер. «Завальные», мерцающие загогулиной типа фигурного конька, кроссовки. Сплюнув жвачку, он, не вынимая рук из карманов, медленно направился к девушке.

– Что ты сказала?

Та с вызовом вздернула остренький подбородок, тряхнув рассыпавшимися по обнаженным плечам белокурыми локонами.

– Что слышал, мудак.

– Ах, ты, б…, шалава деревенская, лимитчица сраная! – Вытащив руку из правого кармана, он с размаху ударил девушку по лицу. Та, потеряв равновесие, упала на грязную дорогу и тотчас, подтянув к животу умопомрачительно длинные ноги так, что стали видны маленькие черные трусики, выпалила:

– Пошел ты! Скотина!

Парень замахнулся было вновь, но передумал и, что-то процедив сквозь зубы, плюхнулся в машину. Развернувшись «Волга» умчалась в сторону Москвы.

Все произошло так быстро, что изумленный Марк не успел закрыть рта. И сейчас стоял, как истукан, не в силах пошевелиться. Никогда прежде он не видел близко таких красивых полуодетых девушек. Безразмерные тетки-поварихи на работе носили бесформенные платья, а, когда переодевались в замызганные халаты, то, отпуская сальные шуточки, беззастенчиво демонстрировали штопанные-перештопанные панталоны до колен, фасон которых острый на язык снабженец определил как «срази врага».

Сидя на корточках, девушка собирала сумочку и тихо ругалась. От нее пахло духами и спиртным.

– Вы не ушиблись? – спросил, приблизившись, Марк, сам поражаясь собственной смелости: для него легче было отработать три смены подряд, чем подойти к такой красавице.

Девушка удостоила его хмурым взглядом огромных, прозрачно-зеленых глаз, подведенных яркими «стрелками», даже не подумав одернуть юбку или поправить сползшую с плеча бретельку.

– Те че надо? Катись отсюда.

– Извините, – проговорил Марк, – я хотел заступиться, но не успел….

– Тоже мне, защитничек, – проворчала девушка, – тя самого соплей перешибешь. Дай сигаретку.

– У меня нет, – виновато пробормотал Марк, подавая поднятую расческу с железными зубьями.

– Тогда проваливай, – она встала, чуть покачнувшись, потерла красную от удара щеку и, буркнув: «Твою мать…», вытащила пачку «Явы».

– Эй, – окликнула она уже отошедшего на несколько шагов Марка, и тот в два прыжка очутился рядом. – Ты здешний? Дома спички есть?

Он обрадованно закивал.

– Можешь вынести?

– Хотите – зайдем вместе.

– А предки твои че скажут?

– Мои родители умерли, – сказал Марк, – сейчас я живу один.