Книга Любит - не любит - Елена Рахманова

Неимоверным усилием воли отодрав их от деревянных половиц, девушка попятилась. Когда от паука ее уже отделяло метра полтора, она дотянулась до швабры, стоящей в углу коридорчика, и ею нажала на выключатель. Раздался легкий щелчок, и свет погас. Затем в два прыжка она оказалась на диване перед камином. Подобрав под себя ноги, Тина накрылась пледом и почувствовала себя, как моряк с потонувшего судна в крошечной шлюпке посреди моря, кишащего кровожадными акулами.

– Значит, не судьба мне позвонить сегодня Максимчику, – вздохнула она и закрыла глаза.

Несколько минут спустя крошечный черный паучок осторожно выбрался из-за плинтуса и пополз по своим паучьим делам, перебирая всеми восьмью – а может, и десятью – лапками.

* * *

Она стояла на другой стороне реки и, улыбаясь, махала ему рукой. На голубом небе ярко светило солнце, заставляя водную рябь переливаться сверкающими искрами. Сейчас, сейчас она переправится на его берег и они воссоединятся! Переправиться должна была именно она. Почему – неизвестно. Но во снах многие нелепицы воспринимаются как должное. Итак, он ждал, вне себя от нетерпения.

Вот она подошла к самой кромке воды – и в ужасе замерла, уставившись прямо перед собой. На его взгляд, пугаться было абсолютно нечего. Но она вдруг попятилась, прижав руки к груди, а потом, резко повернувшись, бросилась наутек и вскоре скрылась из вида…

Максим открыл глаза и не сразу понял, где находится. Оказывается, он задремал у себя дома перед телевизором. Часы показывали половину двенадцатого ночи. В кухне кто-то тихонько гремел посудой, лилась вода в раковину. Тина?! Он уж было вскочил, но тут вспомнил, что это Альбина. Просто обрывки приснившегося сна еще туманили ему сознание.

Конечно, в кухне была Альбина, которая так выручала его все эти две недели. Точнее, они вместе выручали друг друга. Родственные души, товарищи по несчастью, как и сказала Бина в тот злополучный воскресный вечер. Их обоих предали и бросили. Но Альбине было чуть проще, если, конечно, можно так выразиться.

В тот самый вторник, когда местонахождение Тины было выяснено, Венчик как ни в чем не бывало заявился вечером к Бине домой. Она даже поначалу дара речи лишилась от подобной наглости, а затем приперла нежданного гостя к стенке. Он не стал отнекиваться, как-то оправдываться. Да, было, признался Венчик, нимало не смутившись. А чего отрицать, раз сама же сказала, что все видела. Но с кем не случается. А раз так, то его, такого обаятельного и привлекательного, надо простить. Ведь, не ровен час, возьмет и найдет себе другую.

– Катись на все четыре стороны, неотразимчик! – ответила на это Альбина с непередаваемым презрением и подчеркнуто равнодушно повела плечиком. То, что при этом душа обливалась кровью, было известно лишь ей одной.

Венчик был сражен наповал: вот так сразу, ни за что ни про что, послать его куда подальше! Разве можно быть такой бесчувственной? Однако делать было нечего, и он отправился восвояси. Иными словами, искать, где его приласкают, приголубят. Ну не мог же он остаться один, без общества прелестной утешительницы в такой горький момент своей жизни! Это не его вина, что не может он быть один, а его беда – понимать надо!..

– Бина, – позвал Максим, которого, в отличие от девушки, мучили сомнения относительно перспектив их с Тиной отношений.

– Чего? – спросила она, просовывая в дверь голову.

– Чем занимаешься?

– Посуду мою, а что?

– Ничего, просто мне тут сон приснился.

– А-а…

Альбина вошла в комнату и направилась к креслу, в котором задремал Максим. На фирме она считалась мастером по толкованию снов, гаданию на кофейной гуще и крупным знатоком старых и новых примет. Что, следует заметить, не редкость среди секретарш.

Сев в кресло напротив молодого человека, она сказала:

– Ну, давай выкладывай, что видел.

Максим рассказал, неизвестно почему волнуясь. И пока Альбина раздумывала, нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Ну, солнце, безоблачное небо – это хорошо. Чистая вода – тоже… Но то, что она между вами, – не очень, – наконец сказала Бина.

– Почему?

– Что-то вас разделяет, но не обман, не наговор, не сплетни, потому что вода чистая и на солнце, как ты говоришь, сверкает…

Альбина снова задумалась. Настоящей провидицей, положа руку на сердце, она себя не считала. И всегда старалась обнадежить человека, если, конечно, это совсем уж не противоречило потусторонним знакам и посланиям свыше.

– А то, что нечто тебе неведомое ее испугало, так это, может быть, то, что живет внутри нее… – Альбина замолчала, запутавшись в словах. Объяснить сон так, чтобы выглядело правдоподобно и безобидно для всех, никак не получалось.

– Как я понял, нечто, что живет в ней, и заставило ее бежать от меня, – сделал вывод Максим и глухо спросил: – Выходит, она меня не любит и никогда не любила?

– Ну почему так сразу и не любит! – воскликнула Бина, увидев, что Максим расстроился. Ей больше нравилось, когда он улыбается. – Тину как-никак можно понять. Знаешь, то, что она тогда увидела в твоей квартире, нелегко забыть… зато легко объяснить. Она, возможно, и чувствует себя виноватой перед тобой, но, скорее всего, считает, что ты отплатил ей той же монетой. Получается, вы квиты.

– И что же ты мне посоветуешь? – усмехнувшись, спросил он.

– Или начать все с чистого листа… Или разбежаться в разные стороны. – Тина выдержала паузу и сказала скрепя сердце: – Но прежде вам надо встретиться и поговорить.

Встретиться и поговорить… Максим и сам прекрасно понимал это. Но находил массу причин, чтобы этого не делать. То надо дать Тине время одуматься. То ее сотовый отключен, а без предупреждения сваливаться как снег на голову неудобно. То неизвестно, как на это посмотрит Александра. То ехать в будний день нельзя из-за работы, а в выходные вечно случается что-то непредвиденное…

Он стал сумрачным и задумчивым. Оттаивал душой только в обществе Бины. С ней Максим мог говорить о своих душевных переживаниях без всяких экивоков и при этом не чувствовать себя слабовольным нытиком. Уж очень хорошо Альбина умела слушать и сопереживать. Что бы там ни говорили, а дружба между мужчиной и женщиной очень даже может быть. Он убедился на собственном опыте.

И еще Максим не мог не восхищаться Биной. Ее стойкостью, выдержкой, внутренним благородством. Оказавшись в точно такой же ситуации, что и он, девушка не только не пала духом, но еще находила силы поддерживать его. На работе не очень посвященные в перипетии ее личной жизни сотрудники даже не подозревали о крушении Альбининых глобальных планов. Только Максим мог догадываться о ее переживаниях. Порой ему даже становилось неудобно, что она так хлопочет вокруг него.

– Пустяки, – легко отмахивалась Бина. – Я люблю готовить…

Или убирать, или мыть посуду, или гладить. И мысленно добавляла: «Когда руки и голова заняты, сердце не так сильно болит».