Книга Поцелуев мост - Галина Врублевская

– А на кого я отца оставлю?

– А разве ты его уже не оставила, милуясь с бутылками? Поехали, с ним отдельно решим вопрос.

Мы вошли в его комнатку. Матвей уже растопил печь, нагрел воды и теперь мыл старика в старом корыте.

– Папа, я уеду на несколько дней, – погладив отца по мокрому лицу, сообщила Рената.

Она покачивалась, а потому и движения ее были неровные.

– Мы о вас позаботимся, – подхватила я, – а пока на соседок оставляем.

Я вышла из избы и тут же заметила старушку, с любопытством наблюдающую за приезжими со своего огорода. Я подозвала ее. Она с готовностью приблизилась. Я дала ей денег и попросила приглядывать за стариком. Бабуся заявила, что и так приглядывает, но от денег не отказалась. Тем временем Матвей вымыл старика и уложил его в постель.

Обратную дорогу мы ехали молча. Рената мирно дремала на моем плече. У меня перед глазами, как потертый коврик, покачивался сплющенный затылок Матвея. Увы, и сзади мой герой не выглядел Аполлоном, но я уже бросала в копилку памяти трогательные мелочи. И это был верный знак, что меня начинает затягивать в омут новых чувств.

Глава 7

На время состояние Ренаты отодвинуло на задний план прочие дела. Все подключились к решению ее проблем. Гальчик собирала документы для отправки отца Ренаты в специнтернат. Матвей принес завалявшуюся у него трость, Шиманский подарил новую коробку пластилина. Я поселила Ренату в своей квартире и, как могла, обихаживала ее.

Игорь Князев также принял участие во всеобщей опеке над девушкой. Его помощь оказалась самой действенной. Он свозил Ренату к хорошему врачу-окулисту, затем показал невропатологу. (Почему-то к Веронике не обратился, хотя ее опыт рефлексотерапевта был бы тут очень кстати.) Заключение специалистов обнадеживало. Да, пережитый стресс сказался на зрении, но определенное лечение должно было помочь. По крайней мере, оно стало бы таким, каким было до инцидента. Однако прогнозировать сроки выздоровления никто не брался. Зрение могло вернуться и через месяц, и через год, но не исключалась вероятность полной слепоты. Самой трудной задачей, и она легла на мои плечи, было удержать Ренату от спиртного. Увы, множественные визитеры, проявляя сердобольность, приносили девушке вино. Результат такого целительства был очевиден.

У меня был только один союзник – Игорь! Он и сыграл главную роль в возвращении художницы к жизни. Помимо консультации врачей, Игорь обеспечил Ренате возможность свободного передвижения. В экспериментальной мастерской его фирмы как раз закончили разработку микрорадара для незрячих. Этот прибор не просто заменял слепым трость. Он помогал определить расстояние до ближайшего препятствия, даже если это препятствие отдалено от больного на несколько метров.

Прибор был сделан в виде своеобразного кастета, надеваемого на все пять пальцев. Когда Рената шла по улице, каждая из пяти точек устройства излучала сигнал и принимала эхо, отраженное от разных объектов на ее пути. Главная трудность для пользователя заключалась в том, чтобы научиться расшифровывать эхо-сигналы. Они передавались в наушники звуками разной интенсивности и длительности, подобно азбуке Морзе. Оставалось лишь запомнить шкалу звуков, чтобы определить расстояние до преграды и угол ее расположения.

Поскольку это была экспериментальная разработка, Игорь сам тренировал Ренату. Он приезжал в конце дня, выводил Ренату из дома, и они гуляли по тихим улочкам нашего района. И всегда чуть поодаль шел охранник. Высокое положение Игоря в бизнесе требовало такой предусмотрительности. Рената же с каждым днем становилась все самостоятельнее, двигалась все увереннее, и настроение у нее заметно улучшалось после каждого визита Игоря. И однажды утром, открыв глаза, Рената увидела свет! Разумеется, живым глазом. Она тотчас кинулась к телефону и позвонила Игорю. Тот, хотя и был на каких-то деловых переговорах, радостно откликнулся, поздравил и обещал приехать, как только освободится.

За месяц почти регулярных встреч с Игорем Рената просто-напросто влюбилась в него.

– Без него ко мне опять вернется темнота. Я люблю его и он меня! Сколько времени он на меня потратил, чего-нибудь это стоит!

– Не надо, Ренаточка, обольщаться, Игорь всегда был добросердечен – этого у него не отнимешь. Он и мне помогал, когда я заболела. Что, кстати, совсем не помешало ему сойтись с Вероникой. И напомню тебе, у них маленький сын!

– Но Вероника не любит его, а я люблю.

– Почему ты думаешь, что Вероника не любит Игоря?

– Игорь никогда не упоминает о жене. А так не должно быть, если в семье любовь.

Я вспомнила встречу с Вероникой на кладбище и подозрения Татьяны. Все, конечно, возможно. Однако поддерживать надежды Ренаты не стала.

– Ну и что, если не упоминает. Это ни о чем не говорит. Мужчины вообще мало говорят о своей личной жизни. Он же тебе не жаловался на жену?

Всем известно: когда мужчина плачется на свою жизнь – верный знак, что он вновь вышел на охоту. Наши отношения с Игорем в давние времена начались с его жалоб на Ольгу.

– Зато Игорь держал меня за руку, когда учил пользоваться радарчиком.

– Не придавай, Рената, этому значения. Или между вами было что-то еще?

– Что там могло быть!.. На прогулке при Игоре всегда этот дебил – охранник. Разумеется, при нем Игорь был сдержан.

– Но дома вы ведь оставались одни?

– Когда мы были одни в комнате, я слышала, как бьется сердце Игоря! – Рената упрямо искала доказательства чувствам Игоря к ней.

– Может, у него аритмия? – неловко пошутила я.

– Что мне делать, Лена?

– Забудь о нем, Рената.

– А-а. – Рената пристально посмотрела на меня своим недавно прозревшим глазом. – Ты сама до сих пор любишь его! И ревнуешь!

– Вот еще выдумала! Дело не в Игоре, а в тебе. Знаешь, как бывает: влюбишься в кого-нибудь, а потом всю свою жизнь из-за него губишь. А он и смотреть в твою сторону не желает.

– А ты долго добивалась Игоря? Расскажи.

Я не добивалась. Меня удерживала девичья гордость – бытовало в то время такое понятие. Навязываться парням считалось неприличным. Игорь и не догадывался о моей любви или не принимал ее всерьез. А как женился на Ольге, так и я с горя замуж вышла.

– Но потом все-таки он стал твоим?

– Это как-то помимо моей воли получилось.

– Нет, я не такая. Если полюблю кого, любые преграды сломаю. Или умру, или он станет моим.

– Не надо, Ренаточка, себя дурить. Игорь – крепкий орешек. Он только с виду мягкий и приятный. Сама посуди, мог бы мягкий человек стать президентом акционерного общества?

– Он не такой, как все. Разве другой директор предприятия стал бы возиться со слепой девушкой, помогать ей?

Мне трудно было раскрыть Ренате всю сложность натуры Игоря. Он всегда удивлял меня своей противоречивостью: импульсивен и расчетлив, добр и безжалостен, умен и недалек. Каждая женщина могла увидеть в нем свой идеал. Рассмотреть что-то близкое именно ей. И беззаветно полюбить этого человека, наделив его желанными ей качествами. Для такой художественной натуры, как Рената, достаточно только одной черточки – остальное сама достроит. Седовласый респектабельный Игорь с безупречными манерами, необъятной эрудицией и отзывчивостью к чужому горю – замечательный материал для скульптора, ваяющего в своем воображении образ идеального мужчины.