Книга Влюбленные - Сандра Браун

— Спасибо, с удовольствием. Да сиди, я уж сам… Поди, не в первый раз, верно? — И он подошел к буфету, где на верхней полке хранилась его личная кружка с отбитой ручкой. У Берни были больные ноги; одну из бедренных костей ему даже заменили титановым стержнем, поэтому он всегда ходил немного враскоряку. Амелии показалось, что сейчас Берни прихрамывает даже больше обычного. Что ж, старость не радость, подумала она с сочувствием.

Берни налил себе кофе и подсел к столу.

— А я уж хотела на тебя обидеться, — сказала Амелия с улыбкой.

— Это еще за что? — удивился старик, дуя на свой горячий кофе.

— Подумала, что, пока я была в Саванне, ты уехал. — Зимой Берни жил где-то в Северном Мичигане.

— Не попрощавшись с тобой? Да ни за что!

— Вчера вечером у тебя было темно.

— Вчера я весь день собирал вещи, потом прибирался… Устал как собака, вот и лег пораньше.

— Понятно. — Амелия кивнула. — Разве фирма, у которой мы снимаем дома, не делает генеральную уборку после отъезда жильцов? У нее есть для этого специально обученные люди. Зачем же было самому напрягаться?

— Я знаю, просто не хочу оставлять после себя свинарник. Не люблю, когда посторонние люди роются в моем мусоре.

— Тогда почему не позвал на помощь меня или Стеф?

Берни улыбнулся:

— Я видел вас на пляже, и мне показалось, вы прекрасно проводите время. Не хотелось вас отвлекать.

— Грант, вытри губы, пожалуйста, — проговорила Амелия и только закатила глаза, когда младший сын с готовностью вытер рот подолом футболки. Берни снова ухмыльнулся.

— Когда же ты уезжаешь? — спросила она.

— Послезавтра. Пора возвращаться домой, готовиться к долгой зимовке.

— Не хочешь немного задержаться, пока погода позволяет? Или вообще переселиться на остров и жить здесь постоянно?

Берни покачал головой.

— Мой дом там, в Мичигане, — сказал он с ноткой грусти в голосе. — Ты ведь сама знаешь, как это бывает.

Амелия кивнула. Она знала, что Берни и его жена, о которой он часто вспоминал, много лет прожили на одном и том же месте. Жена умерла довольно давно, но старик до сих пор по ней тосковал и не хотел покидать город, в котором она была похоронена. Берни много раз говорил, что, когда придет его час, он хотел бы лежать рядом с человеком, которого любит.

— Ну, тогда хотя бы попрощаемся, как следует, — сказала Амелия и, перегнувшись через стол, похлопала старика по руке.

— Привет, Берни!.. — сказала Стеф, проходя через кухню в прачечную с охапкой простыней. — Потрясающе выглядишь! И рубашка отличная, кстати. Последний писк!

Рубашка у старика была ярко-розовой, как оперение фламинго, в тон розовых полосок на его широких шортах-бермудах.

— Спасибо. Это новая…

Амелия спрятала улыбку. Шутливые заигрывания юной няни неизменно смущали старика.

Тем временем Стеф вернулась в кухню.

— А это что? — спросила она, показывая на большой пакет, который Берни прислонил к стене у двери.

— Это мой прощальный подарок мальчишкам.

— Ой, а можно нам уже посмотреть? — Хантер оттолкнул свою пустую тарелку и резво спрыгнул с табуретки. — Мы уже поели, мам, вот, смотри!..

— Да, мам, пожалуйста! — пискнул Грант, торопливо доскребая остатки каши.

— Ну ладно, смотрите… — разрешила Амелия. — Только пусть дядя Берни вам поможет.

Старику, похоже, тоже не терпелось поскорее достать подарок. Открыв пакет, он вынул оттуда плоскую картонную коробку, на крышке которой был нарисован воздушный змей в виде пиратской шхуны. Это была довольно сложная игрушка, точно повторявшая форму парусника со множеством парусов.

— Вот это да! — воскликнула Амелия. — Какой замечательный змей! А он правда полетит?

— Ой, дядя Берни, можно мы запустим его прямо сейчас? — наперебой закричали дети, и старик покосился на их мать.

— Можно? — спросил он, и Амелия рассмеялась.

— Конечно. Только наденьте сандалии! — добавила она вслед детям, устремившимся к двери.

— Я прослежу, чтобы они обулись, — сказала Стеф и тоже вышла. Берни ненадолго задержался.

— Наверное, мне следовало сначала посоветоваться с тобой, — сказал он, — но я увидел его в магазине в Тайби и сразу подумал о твоих мальчиках. Надеюсь, ты не против?

— Что ты, нисколько! Напротив, очень мило с твоей стороны. И, кстати, спасибо, что заклеил мяч…

Берни удивленно уставился на нее.

— Какой мяч?

— Большой, полосатый пляжный мяч… Разве это не ты?

— Нет. Наверное, это Стеф.

— Наверное. — Амелия улыбнулась, но вышло несколько напряженно. — Ладно, не стану тебя задерживать. Вижу, тебе и самому хочется поскорее запустить этого воздушного змея.

Ухмыляясь, как проказливый мальчишка, старик захромал к задней двери. Амелия проводила его взглядом. Улыбка сползла с ее лица. Непонятному происшествию с мячом — да и с новой лампочкой на заднем крыльце тоже — должно быть какое-то логическое объяснение. Она пыталась его найти, но не слишком преуспела. Беспокойство не оставляло ее, и, чтобы отвлечься, она начала собирать со стола посуду. Составив в посудомоечную машину грязные блюдца и тарелки, Амелия налила себе еще одну чашку кофе. Выйдя с ней на веранду, опустилась в кресло-качалку.

Запуск змея был в самом разгаре. Держа в руках хрупкую конструкцию, Стеф бегала по песку вдоль линии прибоя, а Берни возбужденно размахивал руками и выкрикивал указания. Хантер и Грант носились вместе с няней, то и дело спотыкаясь и падая. В какой-то момент Стеф выпустила «пиратский корабль» из рук. Он начал взлетать, но тут же резко пошел вниз и зарылся носом в прибой. Берни что-то крикнул, Стеф снова схватила корабль в руки, и через минуту воздушный «корабль» уже гордо реял над пляжем, с каждой минутой поднимаясь все выше.

От этой картины веяло такой безмятежностью, что Амелия почувствовала, как у нее перехватило дыхание в горле, а на глаза навернулись слезы. Она была рада, что ее мальчики счастливы. И в то же время она не могла не печалиться о том, что играть им приходится с наемной няней и стариком-соседом, а не с родным отцом. Настанет день, когда дети станут расспрашивать ее о Джереми, и она боялась, что это произойдет раньше, чем ей хотелось. Что она им скажет? Хантер и Грант знали, что их папа умер, но никаких подробностей она им не сообщала — оба были еще слишком малы. Но, в конце концов, они захотят узнать все, и ей придется им рассказать…

Фотография Джереми и сейчас стояла на тумбочке в детской спальне, но Амелия сомневалась, что дети ее замечают. Для них это всего лишь часть обстановки, не более. В последнее время дети все реже вспоминают об отце; в особенности это касалось Гранта, который в силу возраста почти не знал Джереми. Да и Хантер если что-то и помнил, то эти воспоминания не доставляли ему слишком большой радости. Да и какая радость может быть в запахе перегара, пьяной брани и хлопанье дверьми?..