Книга Две головы лучше - Светлана Алешина

– Сейчас позову вам Андрея Петровича, договаривайтесь с ним сами.

Я передала трубку Ларикову.

Увы, наша задушевная беседа с Лизой, похоже, откладывалась!

Более того, надо было срочно придумать, куда спрятать Лизу от глаз Ирины Тимофеевны, встреча с которой, судя по разговору, должна была произойти буквально через несколько минут.

– Она едет к нам, – сказал Ларчик, кладя трубку.

Я с тоской посмотрела на него, потом перевела взгляд на часы.

– И когда она тут будет? – спросила Лиза. – Мне не хочется вас подводить, встретившись здесь с этой мегерой. А подслушать хочется.

– Тогда прячься в спаленку, – посоветовала я. – При условии, что ты будешь вести себя тихо, твои желания исполнятся.

А через пятнадцать минут в дверь уже настойчиво звонила Ирина Тимофеевна.

* * *

Поистине – если бы кому-то взбрело в голову снять фильм, где главным действующим лицом была бы Александрийская колонна, ставшая по воле режиссера одушевленной, лучшей кандидатуры, чем Ирина Тимофеевна, он бы не нашел!

Настолько величественной и громоздкой оставалась она даже в минуты сильного душевного волнения, что я застыла, в восхищении наблюдая за стремительным внедрением огромной телесной массы в нашу хрупкую дверь.

– Ах, Сашура, девочка моя! – слезливым басом воскликнула она, норовя прижать меня к своей мощной груди и трижды прикоснуться к моим губам накрашенным ртом.

Если прибавить к этому то, что я ненавижу, когда меня называют Сашурой, становится понятным, что я и сама удивилась своему стоицизму.

– Какие беды обрушились на мою голову! – продолжала причитать Ирина Тимофеевна, прижимая к глазам крошечный кружевной платочек, казавшийся в ее ручищах, украшенных бриллиантами, абсолютно неуместным. – Ах, Саша, Саша…

– Погодите, Ирина Тимофеевна, – отстранилась я, улучив момент, когда она громоподобно высморкалась в тот самый нежнейший батистовый платочек. – Что случилось? Давайте пройдем в комнату, вы немного успокоитесь и расскажете, что у вас произошло. Пока я совершенно ничего не могу понять!

– Как? – прошептала она, тараща на меня глаза. – Вы еще ничего не знаете? Андрей Петрович вам ничего не рассказал?

Я со страхом подумала, не переигрываю ли я, изображая полное неведение, но твердо решила держаться своей линии.

– Нет, – покачала я головой. – Честное слово, я ничего не знаю. Да вы пройдите, Андрей Петрович вас ожидает, мы сейчас обо всем поговорим.

– Саша, он, наверное, просто не хотел вас расстраивать, потому что случилось ужасное несчастье, – трагически прошептала Ирина Тимофеевна. – Дело в том, что сегодня Николай Васильевич Барышников был убит на пороге нашего дома, и я оказалась невольной свидетельницей этого ужаса…

Глава 9

– Андрей, почему ты мне ничего не сказал? – укоризненно воскликнула я, чтобы предупредить недоразумение.

Он вскинул на меня удивленные глаза, собравшись уже сообщить всем, что я и без него это знала, но, встретившись с покрасневшими от слез глазами нашей гостьи, поперхнулся, быстро сообразив, что сейчас не время продолжать нашу ссору.

– Как? Ах да… Я просто не успел. Здравствуйте, Ирина Тимофеевна. Присаживайтесь, пожалуйста. Саша, найди валерьянку!

Какую валерьянку? У нас ее до сих пор нет, хотела возмутиться я, буравя его свирепым взглядом. Я столько раз намекала на необходимость приобретения этого чудесного лекарственного препарата, в котором я и сама нередко нуждаюсь – после долгого общения с боссом, например.

– Да не надо, Шурочка! – вскричала Ирина Тимофеевна. – Я женщина крепкая… Впрочем, можете поискать, миленькая.

Да уж, я поищу. Тем более что к ней вернулась навязчивая идея окрестить меня Шурочкой…

Я протопала на кухню и погрохотала там для видимости посудой. Потом налила из-под крана воды и вернулась, протягивая воду Ирине Тимофеевне с таким мрачным видом, что бедняжка вздрогнула всем своим мощным торсом и, жалобно посмотрев на Ларикова, проговорила:

– Что это?

Яд, хотелось ответить мне. Чтобы никто больше не называл меня ни Шурой, ни Сашурой.

Но я была вежливой девушкой и пояснила:

– Ирина Тимофеевна, у нас нет валерьянки, увы… Поэтому я принесла вам простой водички.

– Да не надо, – отвела она мощной дланью стакан, отчего он содрогнулся, излив на меня несколько увесистых капель.

Заметив это, Ирина Тимофеевна окончательно расстроилась и забормотала:

– Ох, Шурочка! Простите меня, ради бога!

«Господи, ниспошли мне терпение», – взмолилась я. Первый раз в жизни я ненавидела свое имя.

– Да ничего, – смиренно улыбнулась я. – Давайте лучше перейдем к делу.

Ради того, чтобы узнать подробности недавнего происшествия с Барышниковым, я была готова стерпеть что угодно. Даже если меня сейчас начнут поливать водой из шланга и называть, например, Шуренцией!

– К делу, – простонала Ирина Тимофеевна. – Боже мой, какой ужас я пережила сегодня! А тут еще убили Гали Рахмановича!

Я догадалась, что она имеет в виду Байсарова. Больше претендентов на такое мусульманское имечко не было.

Судя по ее искреннему отчаянию, Лиза была права, и они были действительно хорошо знакомы! В моей памяти всплыл эпизод, когда я невольно застукала Ирину Тимофеевну в вульгарном и нетрезвом обличье, с компанией разнузданных нуворишей, и среди них, как мне теперь казалось, был этакий усатый пузанчик с носом, свидетельствующим о его принадлежности к удачливой в торговых махинациях и террористических актах нации.

Однако жизнь-то настолько интересна! Просто сплошные виражи, связанные с неожиданностями…

Но об этом я буду думать потом, а сейчас я ждала подробных описаний убийцы.

Как и Лариков, впрочем, который нетерпеливо постукивал ладонью по колену.

– Ирина Тимофеевна, что же там случилось? – не выдержал он первый. – Если вы все видели, значит, вы видели и убийцу! Так?

– Да вы что? – вытаращилась на него Ирина Тимофеевна. – Мне и умирающего Барышникова хватило! Я бы умерла, увидев убийцу! Нет, я пришла уже тогда, когда во дворе никого не было. Только вот Николай Васильевич на ступеньках сидел… Я еще шла и думала, и чего он так странно расселся. А потом и вовсе упал. Свалился и лежит. Я к нему подошла, а он сказал…

Она затряслась снова, преодолевая новый приступ рыданий.

– Боже мой, ужасно-то как! Век эту картину буду помнить!

Я дотронулась до ее плеча.

– Успокойтесь, пожалуйста, Ирина Тимофеевна!

– Ах, Шурочка, видели бы вы этот кошмар, вы бы так не говорили! Как тут успокоишься?

Уточнять, что часть «кошмара» я имела удовольствие наблюдать, я не стала.