Книга Венера и воин - Сьюзен Гастингс

Ромелия заметила порозовевшее лицо подруги – видимо, она была очень взволнована. Глаза у нее горели от сдерживаемого напряжения.

– Итак, дорогая Ромелия, игры, которые организовал твой супруг, действительно были несравненными. О них будут говорить и через сто лет. В Риме в настоящее время нет другой темы для бесед. А что ты скажешь о Клаудиусе, разве он не подобен богам? Он, должно быть, любимец бога войны Марса. Кто иначе мог придать ему такую невероятную силу? Представляешь, он лежит в казармах при цирке и за ним ухаживает Лентулус, а женщины стоят в очереди, чтобы предложить ему лекарство.

Глаза Ромелии округлились.

– О Клаудиусе столько говорят?

– А о ком же еще? Он герой Рима, гигант арены. Ах, этот мужчина чудесен! – Флавия восторженно подняла руки.

Ромелия уставилась на нее. Затем она презрительно скривила губы.

– Не преувеличиваешь ли ты слегка? Ведь он всего лишь гладиатор, он посвящен смерти.

– Конечно, это так, но в этом-то и вся пикантность. Любовь и смерть так близки друг к другу. Гладиаторы не знают, сколько им осталось жить, и, может быть, поэтому становятся совсем особенными любовниками: ненасытными, грандиозными, просто божественными.

Ромелия слушала с открытым ртом, пока Флавия произносила слова как в экстазе. Глупо было так удивляться, она быстро спохватилась и кисло улыбнулась.

– Что ты знаешь о его искусстве в любви? Что говорят об этом?

Флавия хихикнула и обмахнулась тонким надушенным платком.

– Я не могу тебе этого сказать, это слишком интимно.

– Так, так. – Ромелия притворилась, что ее это не интересует. Затем она громко хлопнула в ладоши. Друзилла, Пила и еще один раб поторопились войти.

– Принесите вина… побольше… и свежие фрукты, – приказала хозяйка.

Рабы поторопились уйти, чтобы выполнить все в точности и быстро, и Ромелия снова удобно откинулась на мягкой кушетке.

– Народ болтает многое, и разве можно верить сплетням меретриц?

– О, я узнала это не от меретриц, с такими женщинами я не общаюсь. – Она снова хихикнула.

Ромелия нервно сглотнула и сжала челюсти.

– Меня бы удивило, если бы ты так низко пала, – резко ответила она.

Пила и Друзилла принесли воду и вино. Ромелия сделала отрицательный жест рукой, когда Пила собиралась смешать вино с водой.

Она надеялась, что неразбавленное вино быстро развяжет язык Флавии.

Флавия сделала глоток, довольно облизнулась и посмотрела на Ромелию из-под полуприкрытых ресниц.

– Я предпочитаю сама убедиться в том, о чем так много говорят.

Одним движением Ромелия выпрямилась.

– Ты же не хочешь мне сказать, что ты…

Флавия кивнула и снова хихикнула.

– Вот именно! Я пригласила Клаудиуса.

– Я думаю, что дела у него идут не очень хорошо, если…

– Еще как хорошо, он должен тайно выбираться из казарм, чтобы его не поймали толпы поклонниц, осаждающих здание. Я дала ему вино и лекарство из чудесных растений, пробуждающее к жизни, а потом я ему подарила волшебный амулет, который он сейчас носит на теле.

– Ах, так, а как же обстоит дело с его любовными качествами?

– Ах, это. Когда мой супруг удалился, я увела Клаудиуса на маленькую прогулку в парк, и там, за клумбой роз, мы скользнули в траву…

– И? – Глаза у Ромелии расширились.

– И там я лично проверила его качества.

– И?

– Реальность превосходит все мыслимые сплетни.

Фыркнув, Ромелия снова улеглась на кушетку.

Сначала она презрительно скривила рот. Чтобы такая приличная женщина, как Флавия, валялась с гладиатором под кустом роз?! Ну и сюрприз! С оттенком осуждения, высокомерно она отозвалась:

– Это не пристало женщине твоего положения.

Флавия громко рассмеялась.

– В каком прошлом ты живешь, Ромелия? Гладиаторы в высоком фаворе у женщин нашего положения. Считается чрезвычайным шиком, если тебя соблазнит один из этих бойцов. Ах, это так волнует! Действительно, пахнет потом, кровью и смертью!

Ромелия сморщила нос.

– Они так воняют?

– Нет, в переносном смысле, конечно. Но только представь себе, руки, которые так безжалостно убивают, – гладят твое тело.

Ромелия подавила дрожь.

– Но это же гладиатор.

– Ты ничего не знаешь о жене Александра Перселиуса? Она позволила гладиатору похитить себя.

– Позволила похитить? – переспросила Ромелия, растерявшись.

– Да, это сейчас в моде. Только представь себе, ты бежишь с таким могучим парнем, день и ночь ты находишься рядом с ним. О, как романтично! Ты постоянно в опасности. Гладиатору грозит смерть, женщине – изгнание.

– Ну и что она получит от этого? – Ромелия все еще не понимала, что в этом может быть такого возбуждающего.

– Ах, ну это же напряжение нервов, это приключение, и все время ты в его власти. – Она качнулась, как от страстного ужаса. – Я думаю, я позволила бы Клаудиусу похитить меня.

– Но тогда тебе пришлось бы жить в бедности, в нищете. Я не знаю ни одного гладиатора, который был бы достаточно богат, чтобы предложить тебе такую жизнь, какую ты ведешь рядом с Барбиллусом.

– О, я не убежала бы просто так. Конечно бы, я захватила с собой свои драгоценности и деньги, ну и, когда тебе все это надоест, ты всегда можешь вернуться и сказать, что гладиатор похитил тебя ради денег.

– И это покажется убедительным?

– С Александром это сработало. Он, правда, здорово поколотил свою жену, но, в конце концов, ради сохранения семьи принял ее обратно.

– Ну и ну! – Теперь Ромелия действительно удивилась. И все это она слышит из уст целомудренной Флавии? Какая же фальшивая змея!

Пила и Друзилла отошли к дверям и остались стоять там, ожидая следующих приказаний. Они стояли, внешне не выказывая никаких эмоций, однако Пила слышала каждое слово, которым обменивались женщины. Клаудиус остался жив, дела у него явно шли хорошо, потому что он снова посещал дам и мог их осчастливить. Пила знала что мужчины в Риме пользовались сексуальной свободой и что если они проводили какое-то время с женщинами, то никаких обязательств по отношению к ним они не чувствовали. Кроме того, она была рабыней, в то время как за ним явно ухаживали женщины самого высокого ранга. Пила не могла надеяться, что она еще раз когда-нибудь встретит Клаудиуса.

Флавия и Ромелия еще немного поболтали, потом распрощались. Флавия чувствовала облегчение, что разделила с кем-то свой сладостный секрет, а еще от того, что заставила Ромелию позавидовать. Две резкие складки по сторонам рта Ромелии показали Флавии, что супруге сенатора не хватает не денег или роскоши, а сексуальной насыщенности, от которой розовеет кожа, кипит кровь, и сердце начинает быстрее биться. Мысли, словно дикие лошади на лугу, метались в голове Ромелии. Клаудиус! Он красивый, сильный, доблестный и смелый мужчина. Его мускулы, должно быть, на ощупь как железо. Она закрыла глаза. Она видела Клаудиуса в его блестящей парадной форме, когда он гордо стоял на колеснице и приветствовал ряды зрителей. Если бы он в этом блестящем снаряжении прижался к ее обнаженному телу… Она вздрогнула. Чувство, вероятно, было бы неописуемым, и она протянула бы руку под его фартук и схватила бы его… меч. Он, вероятно, такой же твердый, как сталь.