Книга Загнанная в угол - Марина Серова

— Пожалуй, можно, — согласилась я.

Мы перешли в кухню, размеры и обстановку которой я тоже не берусь описывать. Елизавета Андреевна стала хлопотать у плиты, а я уютно расположилась на мягком диванчике, сработанном в стиле Людовика шестнадцатого. Через несколько минут мы уже пили чай с вишневым вареньем, и я слушала заключительную часть ее долгой исповеди.

Видя мое спокойствие, она и сама заметно успокоилась, предполагая, наверное, что теперь ей уже ничего не угрожает и я спасу ее от всех бед и напастей. Я заметила, что смотрит она на меня, как на бога, с полным восхищением и надеждой. Но что я могла для нее сделать? Я и сама была не в очень завидном положении. Через два дня я буду вынуждена все рассказать Тюрину и дать письменные показания против госпожи Тимофеевской. Между тем она продолжала:

— Короче, я согласилась и пошла к вам. Дима посоветовал дать вам ключи от той квартиры и рассказать о том, что я несколько раз видела Вениамина с женщиной и… Ну, дальше вы знаете. А потом, когда вы мне сказали, что это переодетый мужчина, я обрадовалась. Да, это звучит смешно, чему же тут радоваться? Но в моем положении… В общем, в тот же вечер, когда вы отдали мне кассету, я прямиком отправилась к Тимофеевскому. Ох и ругал же меня тогда брат!

— Вы понесли показать эту кассету мужу?! — не удержалась я от восклицания. — Не заскочив домой и не переписав ее?!

— Да. Вот такая я идиотка. И Вениамин, и брат правы, называя меня так. Он посмотрел ее, а потом растоптал прямо у меня на глазах. Затем сказал, чтобы я готовилась к встрече с прокурором и убиралась вон. Положение мое было ужасно, и, вы уж простите меня ради Христа, Танечка, мне ничего не оставалось сделать, как сослаться на существование копии, которая якобы хранится у вас. Совсем не знаю, зачем я вас назвала, но тогда мне казалось, что это будет наиболее убедительно.

— Да. Вышло вполне убедительно, — подтвердила я не без доли сарказма. — Тем более что стереть эту запись с кассеты я еще не успела, и она исчезла. Исчезла после того, как…

— О, я знаю! Это ужасно! — воскликнула Елизавета Андреевна, опережая меня. — Вениамин заявился на следующий день ко мне, слава богу, что Димы в этот момент не было, а то бы и он попал со мной в соучастники. Вениамин потребовал, чтобы я хоть из-под земли достала ему эту копию. А вернее, оригинал. Он рассказал, что учинил у вас обыск, но ничего не нашел. И если я не отдам ему эту крохотную кассетку, то могу проститься с жизнью. Я была до смерти напугана. Вечером пришел брат и сказал, что не терял времени даром и нашел выход из ситуации. Он… Простите, что вы сказали? — с запоздалой реакцией спросила Елизавета Андреевна. — Вы сказали, что кассета с записью на самом деле была и исчезла после обыска?

— Именно.

— Но кто же ее взял? Ведь Тимофеевский примчался ко мне разъяренный и требовал именно ее. Значит…

— Значит, ее взял кто-то другой, — закончила я за нее.

— Но кто же?! — воскликнула Елизавета Андреевна.

— На этот счет у меня есть кое-какие соображения, — спокойно ответила я, отхлебывая подостывший чай. — Только мне будет очень непросто решить эту задачу. Может быть, вы мне кое-что подскажете?

— Да, конечно! Все, что в моих силах. Говорите.

— Это позже, а пока заканчивайте вашу историю.

— Ах, ну да. Так вот. Дима сказал, что не терял времени даром и объездил все деревенские кладбища. То есть он весь день мотался по деревням и искал подходящее место для того, чтобы перепрятать труп. Я была в ужасе. Но он сказал, что для меня это единственный шанс спастись и он берет все в свои руки. Я должна только немного помочь ему. Я не представляла, как смогу это вынести, но, наверное, другого выхода не было.

Страшно рассказать, что мне пришлось пережить в тот вечер! — снова начала впадать в истерику Елизавета Андреевна. — Это ужасное заброшенное кладбище, этот мешок, в котором…

— Ладно, давайте это пропустим, — сжалилась я над ней. — Лучше скажите, почему вы решили рассказать все это мне.

— Потому, — всхлипнула она, — что я знаю, добром это все равно не кончится. Еще тогда, когда вы пришли ко мне в первый раз, я хотела вам все рассказать…

— Вы это уже говорили, — оборвала я ее.

— Ах, да, простите. Но что же мне теперь делать? Как с этим жить дальше? — запричитала она, утирая слезы.

— Скажите, а вы случайно не в курсе, кем были любовники Тимофеевского? Я имею в виду их род занятий.

— Судя по обрывкам разговоров, которые я иногда невольно слышала, все они были коммерсантами. То есть работниками торговли. Скорее всего Вениамин знакомился с ними, пользуясь своим служебным положением. Ну, может, не все, но в большинстве это были молодые коммерсанты.

— И возможно, из Пушкинского района, который находится в подчинении вашего мужа? — с надеждой в голосе спросила я.

— Возможно, — медленно произнесла Тимофеевская, пытаясь что-то припомнить. — Да. Вы знаете, один из них как-то упомянул в разговоре с Вениамином этот район. Я подавала им ужин, и в это время тот сказал: «У нас в Пушкинском благодаря тебе слишком большая конкуренция. Мини-маркеты растут, как грибы». Да, да. Это я хорошо помню. А запомнила потому, что этот человек называл мужа на «ты» и вообще разговаривал с ним фамильярно. Другие, кроме того рыжего, вообще были очень скромными и обращались к нему по имени-отчеству.

— А сколько их было всего? — задала я следующий вопрос. — Я имею в виду этих коммерсантов.

— Да человек десять за пару месяцев перебывало.

— Так, ну ладно. У вас есть еще что-нибудь важное для меня? — спросила я, поднимаясь и давая ей понять, что пришло время попрощаться.

Елизавета Андреевна тоже встала:

— У меня есть, что спросить, — твердо сказала она.

— Спрашивайте.

— Что вы теперь мне посоветуете?

Руки ее подрагивали, в глазах стояли слезы. Весь ее вид выражал полное смирение и покорность судьбе, которая сейчас, возможно, полностью зависела от меня. Мне стало немного не по себе. В сущности, эта женщина ни в чем не была виновата, хоть и являлась убийцей. Кто знает, как бы я повела себя в сходной ситуации? Может быть, я бы тоже убила? Только, скорее всего, не случайно, а преднамеренно. И не Грачева, а Тимофеевского. Или я не права?

— Вы пока будьте дома, Елизавета Андреевна. Я вам скоро позвоню и скажу, что делать дальше, — только и ответила я.

— Хорошо, — тихо шепнула она, с надеждой заглядывая мне в глаза.

Мне было трудно выдержать этот взгляд. Я отвернулась и направилась к выходу.

— Ах, да! Танечка, я чуть не забыла! Муж сказал мне, что ключи, которые я вам давала, он забрал и хочет отдать их в милицию на экспертизу. Там есть отпечатки ваших пальцев. Господи! Как же это я забыла вас предупредить?! Что же теперь с вами-то будет? Это все из-за меня! Что делать-то? — опять запричитала она, хватая меня за рукав.