Книга Люблю, целую, жму лапу! - Арина Ларина

– Это что ещё за условие? Почему я про это ничего не знаю? – сварливо поинтересовался Тарасов.

– Здрасьте, а откуда мы наберём народ? Реклама – двигатель прогресса, пусть рекламируют твоё агентство среди знакомых, публика потянется. Ты, кстати, концепцию поизучай, сайт почитай, чтобы быть в курсе, а то осрамишься, – напутствовала его Татьяна и отсоединилась.

Тарасов подозревал, что осрамится в любом случае, но перечить не стал.

– Вот, Свах, мы с тобой попали, – заключил Рюрик, взяв щенка на руки и усевшись читать сайт. Действительно, надо было подробнее ознакомиться с проектом, в который его Ханина втянула.

Как гласили правила «Доброго сваха», вход был заказан барышням, находящимся в поисках спонсора, алкоголикам, людям с очень вредными привычками, жиголо и прочим личностям, не способным на создание ячейки общества.

«Приходите к нам только в том случае, если у вас серьёзные намерения!» гласила жирная подпись под сводом правил.

Свах одобрительно тявкнул.

– Тебе идея нравится или это ты своё фото одобряешь? – невесело усмехнулся Рюрик.

Щенок тявкнул два раза. Явно со смыслом, но Рюрик этот смысл не разгадал.

– Яснее выражайся, на тебя вся надежда, – вздохнул он и уныло уставился в окно.

Свах шлёпнулся на пол и куда-то удрал, смешно заваливаясь на поворотах. Вероятно, Рюрик его всё же перекармливал, так как попа у щенка ширилась не по дням, а по часам. И именно филейную часть и заносило при беге.

Тарасов пригорюнился, словно Алёнушка у ручья. Как было бы здорово просто жить. И чтобы хорошая девушка нашлась сама собой. А если не найдётся, то, наверное, это не так уж и страшно. Вот активно грести ластами, суетиться и вписываться во всякие авантюры – страшно. А прожить одному – наверное, нет. Тем более что теперь у него был друг. И что бы там Татьяна ни говорила, скучно ему не было. Ему было хорошо. И было бы совсем хорошо, если бы к нему не лезли всякие активистки типа Ханиной.

Друг тем временем звонко лаял в прихожей.

– Охраняешь, что ли? – Рюрик нехотя двинулся на лай. – Ну-ка, тихо! Не зли соседей. В городе так себя не ведут. По лестнице ходят люди, это надо принять как данность и не вопить по поводу и без…

Тут Тарасов осёкся, потому что Свах как раз затих, а вот за дверью слышалась какая-то возня. Словно кого-то шершавого и крупного таскали по полу, а он пыхтел и кряхтел. При этом шебуршение явственно происходило не только непосредственно рядом с дверью в квартиру, но и об неё.

Рюрик опасливо посмотрел в глазок, но на лестнице была кромешная темень. Наверное, надо было открыть двери и посмотреть, что за корова там чешет бока об его косяки. Трусом Тарасов не был, но и на столь необдуманные поступки у него смелости и безрассудства не хватало. Нет уж. Умные люди сначала разбираются, что к чему, а потом уже ломятся на подвиги, как лоси через лес.

Свах, словно понимая важность момента, тоже примолк и блестел умными глазками. Рюрику даже показалось, что щенок знает и понимает куда больше него. Тоже мне провидец.

Тарасов припал ухом к двери. Возня прекратилась. Где-то что-то хлопнуло, издалека донеслись два женских голоса, что-то неторопливо обсуждавшие. Щенок подбежал к дверям и преданно взглянул на хозяина.

– Не понимаю я твоих подтекстов, – проворчал Рюрик. – Я по глазам, особенно по щенячьим, мысли не читаю. Думаешь, можно открыть?

Свах нетерпеливо вильнул хвостом. Тарасов подумал и на всякий случай взял в руки здоровенный зонт. Зонт этот смахивал на тент и имел в размахе метра полтора. Мама подарила его Тарасову давным-давно и страшно радовалась приобретению, приговаривая, что под таким зонтом он точно не намокнет. Ну, намокнуть – не намокнет, а улететь – запросто. Как Мэри Поппинс, при любом порыве ветра.

Сейчас этот монстр был как нельзя более кстати.

Рюрик выдохнул и резко распахнул двери. На лестнице горела лампа, никакой темноты не было, зато коврик был сдвинут в сторону, а на бетонном полу красовалась надпись «Берегись. Последнее предупреждение!»

Самое удивительное, что надпись была написана какой-то красной кашей. Тарасов наклонился и брезгливо принюхался. Похоже, это был кетчуп. Наверное, чтобы окончательно развеять сомнения, надо было лизнуть. Но мама с детства приучила его не есть с грязного пола, поэтому Рюрик сбегал на кухню за кетчупом, решив выдавить рядом каплю и прикинуть, похож ли он по консистенции.

– Это ведь не может быть кровь? – жалобно пробормотал он, покосившись на Сваха и выжав из пакетика на пол приличную кляксу. У него кетчуп был с кусочками пряностей и чесноком, как гласил комментарий на упаковке. И цвет, и консистенция оказались другими.

Тарасов задумчиво закручивал крышечку, соображая, что это всё значит. У кого-то к нему претензии? Или этот некто просто перепутал квартиры? И ведь, что характерно, не записку в двери сунули, а написали на полу. Да ещё как. Какой-то придурковатый дешёвый драматизм. Хотя и неприятно. Даже не так. Очень, весьма, крайне неприятно! И даже жутковато.

Нужно было с кем-то посоветоваться.

– О, на ловца и зверь бежит, – радостно констатировал Рюрик, обнаружив, что снизу по лестнице поднимается стервозная блондинка. – К нам? Что-то зачастили.

– Боже мой, вы что делаете? – изумилась та, добравшись до лестничной площадки. – Что это за флеш-моб?

Наверное, Тарасов с кетчупом над кровавой надписью выглядел автором шедевра. Поэтому он поспешно открестился:

– Это не я!

– А кто?

– Кстати, а это не вы, случайно? – Рюрик пристально уставился на соседку. – Ко мне ни у кого, кроме вас, претензий нет.

– Во-первых, – обозлилась девица, – у меня тоже нет к вам претензий, я просто за щенка волнуюсь. А во-вторых, крайне странно стоять с кетчупом над надписью из кетчупа и делать вид, что это не вы!

– Я проверял, кетчуп это или нет! – Тут Рюрик в доказательство торопливо налил ещё одну лужицу своего чесночного соуса и победоносно уставился на соседку. – Видите? Они разные.

– Перестаньте пачкать лестницу, – взвилась она. – Достаточно луж в лифте!

– А-а-а, то есть лужи тоже мои? – обозлился Рюрик.

– Нет, что вы, – кротко прочирикала блондинка. – Мои.

– Вот к себе претензии и предъявляйте. – Тарасов демонстративно отвернулся от девицы и начал разглядывать двери. Именно в этот момент обнаружилось, что глазок двери его квартиры замазан какой-то пакостью. Пакость была светло-коричневой и источала слабый противный запах.

– Что это? – требовательно повернулся он к соседке, ткнув пальцем в сторону глазка.

– Почему вы меня спрашиваете?

– А кого ещё мне спросить? Я только с вами собачусь, остальные соседи во вредительстве не замечены. Вы, кстати, недавно ведь к нам переехали, я вас раньше здесь не видел?