Книга Презент для певицы - Марина Серова

Будем заключать сделку? — спросила я Анну Петровну и улыбнулась, она в ответ сделала то же самое.

За спиной у нее, у края тротуара, примостился «Мерседес-300», старая модель кузова, но в отличном состоянии и с затемненными стеклами — сейчас никто не любит вторжения в личную жизнь. По дороге к автомобилю Лагутина рассказывала мне:

— Ты представляешь, Женя, тебя забрали, а мы не знаем — куда. Ты только представь мое состояние, — и Анна Петровна в ужасе закатила глаза. — Потом уже позвонил твой друг, Борис Борисович Сенцов, и любезно сообщил место твоего нахождения. Он заверил, что все будет в порядке и что твое участие в каком-то там деле полностью пересмотрено.

Она бы причитала еще очень долго, но тут мы подошли к машине.

— Эту развалюху я ему подарила, — сообщила мне Анна Петровна, указав на машину, которая нас ждала. — Он обожает старые модели, полно уже такого антиквариата насобирал, гараж забит.

Лагутина отворила передо мной заднюю дверцу и жестом пригласила внутрь. Я все же для начала решила уточнить, кто этот таинственный «он».

— Сейчас сама его увидишь, — заверила меня моя старшая подруга. Если Анна Петровна вдруг услышала бы это страшное слово «старшая», она, должно быть, больше никогда в жизни со мной не заговорила. Она считала нас ровесницами и уже много раз просила называть ее просто по имени — Аня. Да не дождется, уважение к старшим — есть уважение к старшим, и эту черту не стоит переступать никому.

Кто еще мог быть за рулем, — конечно же, Михаил Зацепин. А кого еще ты ожидала увидеть, позволь тебя спросить, нового молодого любовника Анны Петровны?

— Рад вас снова видеть, Женя, — поприветствовал меня Зацепин, а потом добавил:

— Когда я узнал от Ани обо всем случившемся, то мне стало сразу же не по себе. Жаль, что меня не было в этот момент рядом с вами. Кстати, они снова звонили и угрожали новым покушением, — сообщив эту неблагоприятную весть, Зацепин повернул ключ в замке зажигания. Автомобиль легко завелся, словно молодой повеса, и также легко скользнул с места, без шума и пыли, как говорится. По дороге до дома я решилась-таки предложить Анне Петровне свой выход из сложившейся ситуации, но он мог ей не понравиться, и она, конечно же, вправе его отвергнуть.

— Предлагаю вам, Анна Петровна, принять их условия, откажитесь от затеи с расследованием. Одним словом, сдайтесь. Дело может закончиться весьма печально, и в первую очередь для вас.

— Огромные деньги утекли в чужой карман, Женя, — начала обороняться Лагутина. — Все не так просто, как ты думаешь. На меня давит мой партнер по этой афере, больше ее никак не назовешь, с одной стороны, и какая-то шушера — с другой.

— Не будем поспешны в выводах, — предостерегла я Лагутину. — Судя по стилю, это отнюдь не шушера, а серьезные люди.

— Будем надеяться на лучший исход дела, — заверила нас бывшая звезда эстрады. — Так ты со мной, Евгения Охотникова?

— Я, конечно, с вами, моя дорогая Анна Петровна, — заверила я ее, — и спасибо за оказанное доверие. Я с вами, в вас чувствуется победитель (это я загнула, разумеется, ну раз уж люди не понимают шуток, будем играть всерьез).

— «Все короли и победители мы. В пределах правил игры», — продекламировал Зацепин.

Признаться, я не ожидала от него такого лирического отступления, да еще и в стихах.

— Чьи это стихи, кто автор? — поинтересовалась я. Так, из чистого любопытства.

— Не помню, его фамилия вылетела у меня из головы, — огорчился Михаил Григорьевич, — по-моему, какой-то североамериканский поэт начала двадцатого века.

— Эти строчки как нельзя лучше характеризуют наше нынешнее положение, — полностью согласилась я с мыслью поэта.

Анна Петровна ни разу не вмешалась в наш диалог, хотя это было ей свойственно, только ушла в себя сразу же и нахмурила слегка свой гладкий, как у младенца, лобик. Должно быть, ревнует, а зря: ваш альфонсик, Анна Петровна, ничего как человек из себя не представляет.

Через двадцать минут «Мерседес» плавно затормозил возле самого подъезда.

— Ты мне никогда не говорила, Аня, что у тебя здесь есть квартира, — обиделся Зацепин, — не доверяешь?

— Я никому о ней не рассказывала, — парировала Лагутина удар. — А что касается доверия, то знаешь, Миша, я сейчас даже себе не совсем доверяю. Время такое пришло.

Зацепин уехал.

Дверь в подъезде была с домофоном. Анна Петровна открыла ее собственными ключами.

Лифт снова оказался отключенным. Я мельком взглянула на его дверцы, на них висела табличка: «Временно неисправен». Пришлось подниматься пешком, а путь, я вам скажу, не близкий — все-таки шестой этаж. Все что угодно может случиться за время подъема. Ведь убийца может затаиться где-нибудь на лестничной клетке. Я достала из кобуры «Макаров» — его мне сразу же вернули в дежурке милицейского отделения — и стала подниматься вверх по лестнице, тщательно осматривая каждый закуток.

Анна Петровна медленно следовала за мной.

Мои действия ничуть не занимали ее, она полностью была увлечена своими думами. Наконец первые слова слетели с ее губ:

— Знаешь, Женя, теперь я уверена, что Михаил работает на моих врагов, — это заявление не могло не привлечь мое внимание:

— С чего вы взяли?

— У меня возникла такая мысль после того, как он прочитал это стихотворение, — ошарашила меня Лагутина.

— А чем оно вам не понравилось? Мне кажется, стихотворение очень даже ничего, — я не поняла сразу, куда она клонит. — Надо будет как-нибудь попросить Михаила Григорьевича прочитать его целиком.

— Владелец фирмы «Сириус» Табаков — это тот самый партнер по незаконной сделке, — после того как мы закончили официальную часть, подписали договор и выпили по этому поводу, показал мне свою тетрадь со стихами, — Анна Петровна остановилась на ступеньке, чтобы отдышаться, но я попросила ее продолжать следовать за мной, и она беспрекословно повиновалась. — Так вот, он сказал, что давно является моим поклонником, и хотел, чтобы эти стихи положили на музыку для меня. Он уверял, что никто не видел этих стихов. Табаков рассказал, что писал их, начиная с первого курса медицинского университета. Короче говоря, речи о каком-то там североамериканском поэте и быть не может.

Тут я наконец-то врубилась в смысл поведанной истории. Почему только сейчас? Да потому, что трудно, знаете ли, одновременно слушать и соблюдать бдительность.

— Помнится, когда вы вводили меня в курс дела, — постаралась я закончить мысль самостоятельно, без помощи Лагутиной, — то я узнала от вас же, Анна Петровна, что Зацепина в момент заключения сделки не было рядом с вами, он был в командировке, — она утвердительно кивнула головой, и я продолжила:

— Как я понимаю, вы никогда не цитировали это стихотворение в присутствии Зацепина, — на этот раз она отрицательно помотала головой, — значит, ваш управляющий его мог услышать только от самого Табакова — из этого делаем вывод, что Зацепин знаком с Табаковым, а утверждение его об обратном — ложь. Хм. Слабая зацепка, но попробуем за нее ухватиться. Есть и другой вариант: вас могли подслушивать.