Книга Не сегодня - завтра - Петер Штамм

Когда они съехали с окружной у Порт-дʼИтали, Дельфина спросила, не поехать ли им все-таки на юг Франции или в Италию.

— Мы можем делать что угодно, — сказала она. — Мы абсолютно свободны.

Андреас ничего не ответил. Он давно не водил машину и внимательно следил за движением. Дельфина откинулась назад и принялась смотреть в окно. Потом они ставили кассеты Андреаса: рок-музыку, которая когда-то ему нравилась, и шансоны, которые Дельфине показались чудовищными. Андреас подпел Франсису Кабрелю:

Jʼaimerais quand même te dire

tout се que jʼai pu écrire

je lʼai puisé à lʼencre de tes yeux.[8]

Дельфина рассмеялась и сказала, что у нее глаза карие, а не голубые. Андреас признался, что, когда слышит эту музыку, вспоминает юность. Тогда, влюбляясь, он еще писал стихи.

— Эротические?

— Скорее, сентиментальные.

— А по тебе не скажешь, — хмыкнула Дельфина. — Искра любви в замерзшем сердце.

Она пошутила, но Андреаса все равно немного покоробило. Он никогда не считал себя холодным человеком, хотя упрек в холодности слышал не впервые. Cʼétait lʼhiver dans le fond de son cœur,[9]пел Кабрель. Андреас вспомнил, как тронула его эта песня и как он вместе с певцом оплакивал смерть девушки, решившейся на самоубийство в день своего двадцатилетия. Дельфина сказала, это невыносимо. Нажала на «Eject» и достала другую кассету из сумки, лежавшей у ее ног. Вставила ее, некоторое время слышалась лишь тишина, потом раздался приятный женский голос. Глава седьмая, возвратные глаголы.

Андреас хотел вынуть кассету, но Дельфина удержала его руку, и женщина стала отчетливо произносить примеры:

Завтра я снова увижусь с вами. Завтра вы снова увидитесь со мной. Завтра мы снова увидимся с вами. Завтра вы снова увидитесь с нами. Родители снова увидятся с детьми. Дети снова увидятся с родителями.

Потом вступил не менее приятный мужской голос:

Описание моего дня. Утром я встаю в полшестого. Встаю так рано, потому что в восемь часов я должен быть на работе. Только в субботу и воскресенье я могу поспать подольше. Встав, я иду в ванную, чищу зубы и моюсь, сначала теплой водой, потом холодной. После этого я окончательно просыпаюсь и чувствую себя хорошо. Одеваюсь и причесываюсь. Потом иду на кухню и завтракаю. Варю себе кофе, съедаю бутерброд с джемом, колбасой или сыром…

В голосе мужчины слышались радостные нотки. Казалось, он целиком покорился течению дней, своей судьбе без придаточных предложений.

— Я —…юсь, ты —…шься, — сказала Дельфина и повторила несколько раз «я —…юсь», пока местоимение с окончанием не слились воедино.

— Ты — Яюсь, — определила она.

— Тебяюсь, — ответил Андреас, вытащил кассету, и снова заиграло радио. Он спросил, поняла ли она текст. Большую часть, сказала она, нет ничего удивительного, что никто теперь не хочет учить немецкий, если заманивают такими пособиями. Колбасой на завтрак.

У Бона они съехали с шоссе. Неподалеку от центра города Андреас отыскал «Ибис»[10]и припарковался.

— Мне мой отпуск представлялся романтичней, — сказала Дельфина.

Андреас сказал, что не хочет в центр города. Лучше завтра пораньше выехать.

Они сняли номер и вернулись на улицу за багажом.

— Тут даже бассейн есть, — сказала Дельфина. — А что в свертке?

Она дотронулась до занавески, в которую Андреас завернул статуэтку.

— Оставь это, — ответил он и закрыл багажник.

Чтобы немного освежиться, Дельфина решила искупаться до еды. Андреас сказал, он пока выпьет аперитив. Небольшой гостиничный бассейн был огорожен и находился лишь в нескольких шагах от террасы ресторана. Андреас сел за дальний столик и заказал рикар.[11]Дельфину, видимо, не смущало, что посетители ресторана наблюдали, как она спустилась в воду и проплыла несколько дорожек. Она вышла из бассейна, рукой стряхнула воду с коротких волос и вытерлась. Потом завернулась в полотенце и поднялась к Андреасу за столик. Села и начала листать меню.

— Ты здесь хочешь поесть? — спросила она.

— Необязательно.

— Тогда пойдем.

Андреас отправился за Дельфиной в номер и смотрел, как она переодевается. Она надела светло-зеленую юбку из грубого хлопка и тонкий черный шерстяной свитер. Зашла в ванную и вернулась с розовыми накрашенными губами. Андреас ни разу не видел ее такой. Сказал, что она прекрасно выглядит. Задумался, что ему в ней нравится, что понравилось в ней Жан-Марку.

Они пошли по шоссе к центру города. Прошли мимо множества отелей, торгового центра и украшенных старыми винными бочками и виноградными лозами кольцевых поворотов. Весь Старый город был пышно наряжен. В каждом втором доме располагался винный погреб или ресторан. Дельфине захотелось взглянуть на собор. Внутри церковного здания было темно. Нажатием кнопки включались лампы, освещавшие алтарь и наиболее интересные капеллы. Дельфина зажгла свечку. Андреас спросил для кого. Ни для кого, ответила она, про запас.

— Теперь милый Боженька у меня в долгу.

— За один евро вряд ли стоит ждать великого чуда, — сказал Андреас.

Город был полон туристов, они толпились на улицах, сидели за столиками в открытых ресторанах. Андреаса везде не устраивали шум и большое скопление народа. Наконец он сказал, что видел ресторан при торговом центре. Дельфина сперва запротестовала, но потом согласилась.

Когда они подошли к торговому центру, то увидели, что ресторан самообслуживания закрывается через полчаса. Кассирша попросила их поторопиться. Они взяли закуски и заказали блюда. Дельфина выбрала бутылку вина.

Занято было лишь несколько столиков. Одиноко сидящие мужчины, японские туристы и женщина с тремя детьми. Двоих ребятишек она повела в туалет. Третий, мальчик лет семи, остался сидеть за столиком. Он сидел очень тихо, целиком погруженный в себя. Андреасу вдруг стало очень жалко его. Он с удовольствием подошел бы к мальчику, поговорил с ним, купил бы мороженое. Потом вернулись мать и двое других детей.

— Невкусно? — спросила Дельфина.

Андреас сказал, что вспомнил, как ел в таких ресторанах раньше, когда был ребенком.

— Я никогда не мог определиться с тем, чего хочу. Родители торопили меня, и в итоге я всегда выбирал не то. Ждал-ждал, а потом разочаровывался.