Книга Тай-пэн - Джеймс Клавелл

Так что же крылось за предостережением Струана... дружеская подсказка или намеренный обман?

Капитан Глессинг, стоя рядом с Горацио, провожал глазами «Грозовое Облако». В его взгляде сквозила зависть. Корабль являл собой достойный приз, и, поскольку он был первым в этом году кораблем, вернувшимся из Англии с заходом в Калькутту, его трюмы сейчас буквально ломились от опиума. Глессинг тоже мучился вопросом, что означают флажки. И почему на фор-бом-брамселе появился черный квадрат.

– Прекрасный корабль. – заметил Горацио.

– Да, корабль замечательный.

– Даже если это пират? – с иронией спросил Горацио.

– Пиратом его делают владельцы и груз в трюмах. Корабль есть корабль, а это один из самых статных молодцов, когда-либо служивших человеку, – сухо ответил Глессинг. Остроумие Горацио его не позабавило. – Кстати, раз уж речь зашла о кораблях, – сказал он, стараясь, чтобы приглашение не прозвучало нарочито. – Не согласитесь ли вы и мисс Синклер отужинать со мной сегодня? Я бы хотел показать вам свой фрегат.

– Это очень любезно с вашей стороны, Джордж. Я с удовольствием принимаю приглашение. И Мэри, я полагаю, будет в восторге. Она еще ни разу не поднималась на борт фрегата.

Может быть, сегодня, сказал себе Глессинг, мне представится возможность выяснить, как Мэри ко мне относится.

– Я пришлю за вами баркас. Три склянки – последняя полувахта – вас устроят?

– Давайте уж тогда встретимся, когда пробьет восемь склянок, – небрежно заметил Горацио, желая показать, что он знаком с морской терминологией: три склянки в эту вахту означали половину восьмого, тогда как восемь склянок отбивали в восемь часов ровно.

– Очень хорошо, – кивнул Глессинг. – Мисс Синклер будет первой женщиной, которую я принимаю на борту.

Господи, подумал Горацио, а ведь Глессинг, похоже, испытывает к Мэри нечто большее, чем мимолетный интерес.

Ну конечно! Приглашение предназначалось для нее, а вовсе не для меня. Какое нахальство! Как этот напыщенный осел смеет надеяться, что Мэри хоть на секунду может подумать о нем как о возможном спутнике жизни. Или что я позволю ей выйти замуж так рано!

Стук мушкета, упавшего на камни, заставил их обернуться. Один из морских пехотинцев потерял сознание и ничком лежал на берегу.

– Какого дьявола, что с ним такое? – раздраженно спросил Глессинг.

Главный старшина корабельной полиции перевернул молодого солдата.

– Не могу знать, сэр. Это Норден, сэр. Он уже давно как бы не в себе, недель этак несколько. Наверное, у него лихорадка.

– Хорошо, оставьте его, где лежит. Соберите матросов. Морская пехота – к лодкам! Когда все поднимутся на борт, вы вернетесь и заберете его.

– Есть, сэр-р.

Старшина подобрал мушкет Нордена, перебросил его одному из пехотинцев и увел людей к лодкам.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Норден, который лишь притворялся, скользнул в тень ближайших валунов и спрятался там. Господи Иисусе, ниспошли мне спасение и обереги, пока я не доберусь до Тай-Пэна, истово молился он. У меня больше никогда не будет такой возможности, как сейчас. Защити меня, благословенный Боже, и помоги добраться до него, прежде чем они вернутся за мной.

Брок стоял на юте своего корабля и смотрел на флажки в подзорную трубу. Шесть месяцев назад ему удалось получить ключ к шифру Струанов, и он смог прочесть первое послание. Теперь он ломал голову над тем, что это еще за «Зенит»? Что может значить эта чертовщина? И что есть такого важного и срочного в договоре с турками, что капитан решился вот так, в открытую, передать это сообщение, пусть даже и зашифрованное, вместо того чтобы тайно доложить о нем Струану, когда тот прибудет на борт? Может быть, они узнали, что я разгадал их шифр? Может быть, они специально подсовывают мне эту информацию, а «Зенит» означает для них, что это сообщение – фальшивка. «Кризис» и «война» должны означать, что цена на чай и шелка поднимется. И, видимо, на хлопок тоже. Наверное, стоит начать скупать и то, и другое, и третье. Если только все это правда. Да, и, возможно, угодить прямо в капкан, который расставил для меня Струан. Где, черт побери, болтается «Седая Ведьма»? На этот раз ее обставили – это никуда не годится. Дьявол забери Горта! Его нерасторопность обошлась мне в тысячу гиней.

Горт был его старшим сыном и капитаном «Седой Ведьмы». Сыном, которым можно было гордиться. Рослый, как отец, такой же суровый и могучий, и вдобавок ко всему превосходный моряк, знавший все тонкости морского дела. Да, такой сын сумеет продолжить начатое тобой, с гордостью думал он, он достоин того, чтобы через год-другой стать Тай-Пэном. Брок молча помолился за безопасность Горта, потом опять стал проклинать его за то, что тот пропустил «Грозовое Облако» вперед.

Он перевел подзорную трубу на берег, туда, где стояли, беседуя, Струан и Робб, и пожалел, что не может слышать их разговора.

– Извините меня, мистер Брок. – Это был Нагрек Тум, капитан «Белой Ведьмы» – крупный, крепко сбитый уроженец острова Мэн с огромными руками и лицом цвета мореного дуба.

– Да, Нагрек?

– По флоту ходят слухи... Я не очень-то им верю, но с другой стороны, кто знает – дыма без огня не бывает. По этим слухам, военный флот вот-вот получит распоряжение положить конец контрабанде опиума. И наши корабли можно будет захватить как пиратские.

– Да, такое не часто услышишь, – презрительно усмехнулся Брок.

– Я поначалу тоже смеялся, мистер Брок. Пока не услышал, что приказ будет оглашен сегодня, когда пробьет четыре склянки. И что Струан уговорил Лонгстаффа предоставить нам отсрочку на шесть дней, чтобы мы могли продать имеющиеся у нас запасы.

– Ты уверен? – Брок едва успел переварить эту поразительную новость, как со стороны трапа послышался шум. На палубу тяжело ступила Элиза Брок, крупная женщина с толстыми руками и силой здорового мужчины. Ее поседевшие волосы были убраны в неплотный пучок на затылке. Следом за нею на палубе показались две их дочери – Элизабет и Тесс.

– Доброе утро, мистер Брок, – приветствовала Лиза своего супруга, твердо встав на палубе и сложив руки на огромной труди. – Прекрасный денек, право слово.

– Где вы были, душа моя? Здравствуй, Тесс. Привет, Лиллибет, милая, – заговорил Тайлер Брок. Он обожал своих дочерей, и это чувство сейчас целиком заполнило его.

Элизабет Брок, шести лет, с коричневыми кудряшками, подбежала к отцу, сделала книксен, едва не упав при этом, потом вскочила к нему на руки и, обняв, крепко прижалась. Он рассмеялся.

– Мы навещали миссис Блэр, – ответила Лиза. – Бедняжка, ей совсем худо.

– Она потеряет младенца?

– С Божьей помощью, нет. Доброе утро, Нагрек.

– Доброе утро, мадам, – поклонился Тум, отводя глаза от Тесс, которая стояла у фальшборта и смотрела в сторону острова. Тесс Брок, высокой девушке с красивой фигурой, которую подчеркивала туго перетянутая по моде того времени талия, было шестнадцать. Слишком резкие черты лица не позволяли назвать ее очаровательной. Но это лицо, говорившее о сильной натуре, все дышало жизнью, и потому ее находили привлекательной. И очень желанной.