Книга Поверженный разум - Хосе Антонио Марина

Для иллюстрации действия этого механизма можно привести примеры, связанные с описанием процесса творчества в искусстве. К примеру, у художника внезапно в голове мелькнула мысль. Поль Валери рассказывает, что при создании поэмы „Кладбище у моря“ у него в сознании возник „ритмический образ, пустой или наполненный бессмысленными слогами, который преследовал меня в течение некоторого времени“. „Добрый Бог — Муза — нам дарит первый стих“. Луи Арагон начинал писать роман, после того как у него в голове непроизвольно рождалась первая фраза. Он рассказывает об этом в своей книге „Я никогда не учился писать, или Первые слова“. Гарсиа Маркесу однажды пришла в голову фраза: „Много лет спустя, перед самым расстрелом, полковник Аурелиано Буэндия припомнит тот далекий день, когда отец повел его поглядеть на лед“[45]. Несколькими годами позже он вспоминал: „И тогда я подумал: а что же будет дальше?“ То, что получилось дальше, было романом „Сто лет одиночества“. Гарсиа Маркес придает большое значение первой фразе. „Это может стать лабораторией для определения многих элементов стиля, структуры и даже длины книги“. Достоевский рассказывает, как Раскольникову, главному герою „Преступления и наказания“, пришла в голову мысль совершить убийство, в то время пока он пил чай в трактире. „Странная мысль проклевывалась в его мозгу, подобно цыпленку сквозь скорлупу“. Достоевский находит удачную метафрору. Это всегда неожиданность — видеть голову цыпленка, высовывающуюся из яйца. Или чувствовать, как мысль появляется в сознании.

При появлении таких идей — а они рождаются тысячами — „я исполнительное“ действует по очень простому шаблону. Оно сопоставляет идеи со своей шкалой ценностей и впоследствии препятствует или разрешает им развиваться дальше. Это и есть то, что мы называем „решением“. Часто решение не исчерпывает проблему, если только оно не сопровождается планом действий: продолжить роман или совершить убийство. В этом случае вычислительный разум должен производить все новые и новые идеи, пока не будет достигнута цель. „Я исполнительное“ примется классифицировать их, деля на хорошие и плохие. Это и есть его главная функция. Дильтей[46]написал: „Когда нам удается заглянуть во внутреннюю жизнь поэта, мы видим, что там происходят беспрестанные пробы и прикидки, и совсем малая часть всего этого воплощается во что-то реальное“.

Согласно Т.С. Элиоту, „возможно, большая часть авторского труда при создании произведения является трудом критика: ему приходится строить, отвергать, исправлять и доказывать“. Валери был с этим согласен: „На три четверти хорошо сделанная работа состоит в том, чтобы отвергать“. Чайковский также придавал наибольшее значение фазе оценки, когда „то, что было написано в минуту озарения, должно быть критически выверено, улучшено, расширено или сжато“. В науке происходит нечто похожее. Гордон Гоулд, изобретатель лазера, утверждает, что „нужно быть способным критически оценить то, о чем думалось, и выделить то малое, в чем есть толк. Нужно быть способным отвергнуть девяносто процентов мыслей, которые нас озаряют, не подавляя при этом прогресс нашей мыслительной деятельности“. Великий математик Анри Пуанкаре изрек: „Изобретать означает прежде всего не создавать бесполезные конструкции и строить только те, что могут быть востребованы, — хотя таких на самом деле лишь ничтожная часть. Изобретать — значит распознавать, выбирать“.

Тот же самый процесс постоянно происходит в нашей повседневной жизни. Базовые черты „я исполнительного“ всегда одинаковы: оно не порождает идеи, у него есть критерий оценки, и оно может осуществлять только три действия:

1) позволить мысли развиваться дальше;

2) решительно блокировать ее;

3) возвратить мысль обратно к „я вычислительному“, для того чтобы оно отшлифовало, заменило, доработало или окончательно аннулировало ее.

Если говорить о творческой деятельности, то автор сортирует собственные мысли и находки в соответствии со своим собственным критерием, со своим эстетическим вкусом. Если вкус плох, произведение будет плохим. Опираясь на вкус, автор должен решить, например, в какой момент его произведение будет завершено. Пикассо очень хорошо осознавал важность такого момента. В 1912 году, когда он пришел к соглашению с Канвейлером[47]о продаже тому всех своих картин по цене, установленной в соответствии с размерами каждой, он поставил единственное условие: только он, Пикассо, будет решать, закончено ли произведение: „Вы обращаетесь ко мне с тем, чтобы услышать, закончена ли работа“. Когда художник не обладает хорошими критериями, чтобы разработать и реализовать свои замыслы, ничего выдающегося у него не получится. Многие художники XIX века, работавшие в историческом жанре, были так же хороши, как Моне, но у него был более интересный замысел: вместо того чтобы писать портреты исторических личностей, он писал причудливую игру света.

То же самое происходит в совместной жизни. Если один выбирает ложный критерий, если он не способен заблокировать действие или вычислительный разум не считается с его решением, то „я исполнительное“, то есть воля, терпит поражение.

3

Я попробую в общих чертах выстроить типологию неудач воли, когда она выполняет контролирующую функцию. Тут и недостаток желания, и рабство воли (зависимость от чего-то и страх), импульсивность, медлительность, нерешительность, косность, непостоянство и ослепление.

1. Недостаток желания. Я уже сказал, что воля — это мотивация, управляемая разумом. Если нет какого-либо импульса, если не существует желания, отсутствует предмет воли, как происходит при тяжелых депрессиях. Братья Гонкур[48]отмечают в своем „Дневнике“ соответствующий случай: „Старик уселся за столик рядом в кафе „Риш“. Официант, ознакомив его с меню, спросил, что посетитель желает заказать. „Желаю — сказал старик, — чтобы у меня было желание“. Неохота, уныние, усталость — невероятно сложные явления, стоящие на полпути между биологией и психологией, нормальным состоянием и болезнью, — и я не могу исследовать их здесь. Есть органические апатии и апатии приобретенные. В качестве примера того, до какой степени могут смешиваться обе, приведу фрагмент исследования по психопатологии, где перечисляются причины, блокирующие сексуальное желание: „Рутинные отношения с партнером. Проблемы общего характера в отношениях между партнерами (споры, непонимание). Постоянное употребление противозачаточных средств. Потеря сексуального интереса в результате тяжелых физических недугов. Воздействие фармакологических или химических препаратов. Травматический сексуальный опыт. Физическая усталость. Стресс. Сексуальное расстройство у одного из партнеров“. Как видим, это смесь всевозможных факторов биологического свойства или приобретенных, личных или межличностных.