Книга Ошибка - Светлана Талан

Захарий Ефремович быстро собрал обломки разбитых запчастей, швырнул их в багажник, сел в салон, сильно стукнув дверями. Он завел двигатель, и проклятые фары загорелись. Он развернул машину и проехал мимо парня, неподвижно лежавшего на дороге. Потерпевший повернул голову в сторону автомобиля, и Захарий Ефремович быстро выключил свет – парень не должен был увидеть номер его «лексуса».

Глава 19

Вероника готова была целовать землю, когда попала в родную деревню. Здесь она не была пять лет. У нее было немало забот, строились большие планы относительно устройства Никитиного будущего, а время просто летело. Оно наложило свой отпечаток на их школу. Почему-то в школьные годы коридор казался широким и слишком длинным, а теперь выглядел узким, коротким и тесным. Родной класс тоже уменьшился в размерах, и сократилось расстояние от первой парты до доски. Безжалостное время! Оно все хранит в памяти, но почему-то делает меньшим и худшим.

Вероника, в отличие от Киры, ни разу не была на встречах одноклассников. Ей приходилось напрягать память, чтобы провести параллель между худыми девочками с косичками и длинношеими мальчиками в школьной форме и нынешними солидными располневшими женщинами и важными мужчинами. Кто-то изменился до неузнаваемости, так что Вероника чуть ли не заново знакомилась с тем или другим одноклассником. Ее переполняли эмоции, когда она села за свою парту и вновь почувствовала себя школьницей. Когда в класс вошли бывшие учителя, Веронике показалось, что не было прожитых лет, что дома ее ждет мама, стоит только дождаться звонка и побежать домой, где на столе – горячий борщ с домашней сметаной и чашка молока от коровы Звездочки…

В актовом зале было много музыки, шума, возбужденных голосов, и у Вероники от избытка эмоций и суматохи разболелась голова.

– Пойду прогуляюсь, – сказала она Кире, пытаясь перекричать громкие звуки музыки.

– Тянет посмотреть родительский дом?

– И дом, и улицу, и деревню, – призналась Вероника.

– Переночуем у моих, а завтра все посмотришь.

– Не могу ждать до завтра. Ты оставайся, а я часок погуляю. – Она улыбнулась подруге.

…Сердце чуть ли не выпрыгивало из груди, когда Вероника подошла к их бывшему дому. Березка замерла около калитки, еще не проснувшись от зимней дремоты, и Вероника не удержалась, подошла, погладила ее толстый шершавый ствол. В одном из окон вспыхнул свет, промелькнула чья-то тень. «Мама», – невольно пронеслось в голове, но жестокая реальность напомнила о себе болью в груди. Столько лет прошло, а смерть мамы осталась вечной раной в ее душе. «Не стоит убивать себя воспоминаниями», – подумала Вероника, отходя от дома. Теперь у нее свой дом, своя семья. А воспоминания о детстве будут жить вечно, как у всех людей. Так происходит, наверное, потому что детство не омрачено серыми буднями взрослой жизни, оно единственное остается в человеческой памяти самым светлым, незапятнанным, чистым. Только в детстве мир кажется таким прекрасным и есть одна лишь проблема: хочется быстрее стать взрослым. И счастье в том, что дети не знают, как трудно и непросто быть взрослыми, как жесток взрослый мир.

Уже смеркалось, а Вероника все блуждала деревенскими улицами и узкими переулками, погрузившись в воспоминания. Кое-где подтаявший снег проваливался, и тогда ее ноги попадали в небольшие лужицы. Вероника не заметила, как промокла обувь и с наступлением вечера стало сыро, холодно и неуютно. Ей очень хотелось пойти на кладбище, но уже было темно, к тому же венки на могилы остались в багажнике Кириного «опеля».

Ноги сами принесли Веронику на узкую дорожку, которая вела к реке. Женщина остановилась на том же месте, где когда-то они с Кирой шли купаться и она впервые встретила Захария. Тогда здесь были остатки кирпичной ограды, а теперь – ничего. О здании бывшего детского сада, впоследствии швейной фабрики, напоминали кучи битых кирпичей, которые не пригодились крестьянам и теперь смахивали на айсберги с одиноко торчавшими верхушками. То же самое осталось в душе Вероники и от прошлого, от неудачной первой любви. Она приблизилась к остаткам уцелевшей стены и улыбнулась. Какой же она была наивной и глупой, мечтая о том, что когда-то войдет в здание фабрики в роли жены ее хозяина!

Вероника замерла на месте. Где-то совсем рядом, среди этих руин, она услышала скрип снега под чьими-то шагами. Ей стало страшно, и она застыла, затаив дыхание и прижавшись спиной к стене. Времена спокойной, безопасной деревни давно миновали, и неизвестно, кто там ходит. На мгновение шаги стихли, и Веронике показалось, что она слышит стук собственного сердца. Неужели ей послышалось? Она отважилась сделать шаг вперед и выглянуть за угол, как вдруг прямо перед ней выросла высокая темная тень мужчины.

– Ой! – вскрикнула Вероника и окаменела от страха.

– Спокойно, – услышала она голос, который показался ей знакомым. – Я не хотел вас напугать.

– Что вам надо? – дрожащим голосом спросила Вероника.

Человек приближался к ней, а она не могла пошевелиться. Так и стояла на месте, как будто навечно замершая статуя.

– А вам? – поинтересовался незнакомец, остановившись за несколько шагов от Вероники.

Даже испуг, который сковал тело по рукам и ногам, не помешал ей сообразить, что она хорошо знает этот голос. Но кто этот человек? И почему мужчина следил за ней? Вероника сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, зная, что это успокаивает.

– Вы следили за мной? – спросила она, а в голове замелькали лица и имена людей, которых она знала. Но этот голос был ей слишком хорошо знаком. – Мы учились в одной школе? – уточнила она, не дождавшись ответа на свой первый вопрос.

– Нет.

– Тогда кто вы?

– Я напомню один эпизод, который даст возможность вашей, Вероника, памяти воскресить меня.

– Мы знакомы?! Я так и знала! – Вероника почувствовала, что ее страх растворился где-то во тьме этих руин, а голос незнакомца уже не пугает, а, наоборот, побуждает к дальнейшей беседе.

– В один прекрасный летний день светило яркое солнце…

– Можно без предисловия? – нетерпеливо перебила его Вероника.

– Нельзя. Получится неясная картина. – Было слышно, как незнакомец улыбнулся, сказав эти слова. Он преднамеренно выдержал паузу и продолжил: – Я случайно услышал, как две юные особы, спрятавшись за оградой, гадали на ромашке…

У Вероники голова пошла кругом, стало трудно дышать.

– Я не мог не увидеть вас и перепрыгнул через забор, напугав тебя и Киру, – продолжил мужчина, но его слова Вероника слышала плохо. В голове шумело, и земля качалась под ногами.

– Захарий, – выдохнула она.

– Ну здравствуй, Вероника, – сказал он и подошел ближе, протягивая руку.

– Добрый вечер, – пробормотала она растерянно.

Перед Вероникой стоял Захарий. Он изменился. Еще бы, столько лет прошло! Ей было семнадцать, когда они виделись в последний раз. Память сохранила образ Захария молодым, веселым, со спортивной фигурой и широкой улыбкой. Теперь перед ней стоял зрелый, элегантно одетый мужчина. Он не поправился, был подтянут, ухожен и так же привлекателен, как когда-то. Вероника подала ему руку. Ее замерзшие пальцы попали в его теплые руки, как в перчатки, и на мгновение задержались.