Книга Фрактальный принц - Ханну Райаниеми

— Господин Сумангуру Бирюзовой Ветви, — обращается к нему Таваддуд, — позвольте мне от имени Совета мухтасибов приветствовать вас в городе Сирр. Я, Таваддуд из Дома Гомелец, избрана быть вашим провожатым.

Она произносит слова Печати и воспроизводит ритуальные жесты мухтасибов. В атаре ее пальцы чертят в воздухе бледно-золотые буквы. Они целым роем кружатся вокруг эмиссара Соборности, льнут к его коже, и на мгновение все его тело покрывается огненной татуировкой, которая складывается в уникальное имя, соответствующее Печати и известное только мухтасибам. Затем буквы бледнеют и исчезают, но в атаре видно, что Сумангуру окружен неярким золотистым ореолом.

Гость вздрагивает и смотрит на свои руки. Его широкая грудь тяжело вздымается под безликой черной формой Соборности, которая на его теле кажется нарисованной.

— Я предоставила вам одну из наших Печатей. Она защитит вас от дикого кода на семь дней и ночей, — поясняет Таваддуд. — Надеюсь, этого будет достаточно для расследования.

Кроме того, голосование по модификации Аккорда состоится уже через два дня.

Ноздри Сумангуру раздуваются.

— Благодарю вас, — отвечает он. — Но в провожатом нет необходимости. — Он говорит медленно и гулко и при этом причмокивает, словно пробует каждое слово на вкус. — Я полностью проинструктирован и способен выполнить задание самостоятельно. Если понадобится, я свяжусь напрямую с Советом.

У Таваддуд начинает пощипывать шею. Новобранцы и Василев замерли на платформе и смотрят на Сумангуру с подобострастным ужасом.

— Вероятно, здесь какое-то недоразумение. Совет считает, что…

— Конечно, недоразумение. Я больше не хочу вас задерживать.

Сумангуру делает шаг вперед. Он возвышается над Таваддуд на две головы. Подобно самой Базе, он создан по другим меркам. Его кожа такая же темная, как пол, и капли дождя как будто совсем не задерживаются на ней. У Таваддуд громко бьется сердце.

— Но город может показаться вам странным, — говорит она. — Кроме того, вы не знакомы со многими обычаями…

— У вас возникла проблема. Скажите своим хозяевам, что я ее решу. Разве этого недостаточно?

Он так резко отталкивает Таваддуд в сторону, что той кажется, будто ее ударили. Под левой ключицей вспыхивает жгучая боль, и от толчка девушка теряет равновесие и падает. Из глаз сыплются искры.

Таваддуд дипломат. Глупая девчонка.

Она трясет головой, стараясь разогнать туман. В неловкости движений Сумангуру ей чудится что-то знакомое. Внезапная догадка едва не заставляет ее улыбнуться.

Сумангуру бесстрастно смотрит на нее сверху вниз, а затем намеревается уйти, но взгляд Таваддуд его удерживает.

— Это странно, не правда ли? — спрашивает она.

— Что?

Он едва заметно разворачивается к ней.

— Джинны рассказывают, что становятся другими, когда получают тело. По их словам, вскоре после этого возникает страстное желание. Вам, должно быть, непривычно ощущать тело после долгого перерыва. Как будто вылили в другую форму. — Таваддуд пытается подняться. — Сянь-ку говорили мне, что повторное обретение плоти — это редкая привилегия для вашего народа.

— Сянь-ку много чего говорят, — отвечает Сумангуру. Его губы по-прежнему упрямо сжаты, но в глазах Таваддуд замечает нечто новое. Внимание. Любопытство. — Плоть — это враг.

Он медленно протягивает руку и помогает ей подняться. Пожатие чересчур крепкое, но рука у Сумангуру теплая.

— А вы изучили своего врага? — Таваддуд морщится от боли в груди и скрипит зубами. — Я изучила.

Она намеренно допускает нотки страдания в голосе.

Сумангуру хмурится.

— Вам… больно?

«Говори на их языке, — учил ее Кафур. — И рассказывай красивые сказки».

Таваддуд изо всех сил бьет его по лицу, по изуродованной шрамом щеке. Ощущение такое, словно она ударила статую, и она с трудом удерживает крик от обжигающей боли в руке. Сумангуру вздрагивает, делает шаг назад и растерянно поднимает руку к лицу.

— Уже нет, — отвечает Таваддуд, сжимая ноющие пальцы. — Мне неизвестно, откуда вы пришли, Сумангуру Бирюзовой Ветви, — негромко произносит она, — но вы не знаете плоть так, как знаю ее я, и не знаете историй, которые она рассказывает. А Сирр — это город историй, облеченных в плоть. Сможете ли вы их услышать? Учили ли вас этому в губернии?

Сумангуру слегка наклоняется и всматривается в ее лицо, словно ищет в глазах свое отражение. Таваддуд отводит взгляд, заинтересовавшись ложбинками его шрамов, необъяснимо красивых на фоне идеально гладкой кожи. Она чувствует его тепло. Запах его дыхания навевает воспоминания о механизмах, двигателях и оружии. Молодой человек в оранжевом говорил, что в Сирре сверхчеловеческие тела Соборности тоже беззащитны перед диким кодом, но Таваддуд сомневается в истинности его слов.

Уголок губ Сумангуру вздрагивает.

— Покажите мне врагов Соборности, и я уничтожу их, — медленно произносит он, и голос рокочет в его груди. — Неважно, из плоти они или нет.

— В таком случае вам лучше пойти со мной.

Таваддуд направляется к выходу с платформы. В первое мгновение она не представляет, куда идти, но затем под ее ногами появляется тропа из света, которая выводит их наружу. Ветер треплет ее влажные волосы, и Таваддуд с трудом подавляет желание обернуться. За ее спиной снова опускается сканирующий луч и забирает с собой испуганного мальчика.

Глава девятая

ВОР И ТИГР

Разрыв реальности. Другой мир бьет меня в лицо, а неожиданная сила тяжести бросает на колени. Холодный воздух наполняет легкие. Пахнет влажной землей и дымом.

Я стою в центре поляны посреди белого леса. Вокруг прямые деревья со светлой корой, как у березы, и невероятно симметричными кронами, напоминающими корону или поднятые в молитве руки. В ветвях, трепеща крыльями, мелькают темные лохматые существа. Небо серое. Землю покрывает толстый слой белых частиц, слишком твердых, чтобы быть снегом. Врата Царства остались позади меня — тонкий безупречный полукруг. Отлично. По крайней мере, я знаю, где выход.

Я поднимаюсь и тотчас морщусь от неожиданной боли в босых ступнях. Белое вещество на ощупь оказывается острым, как битое стекло. Я бормочу ругательства и выковыриваю несколько странных штуковин из ноги. Они похожи на мелкие шестеренки с острыми зубцами, как будто кто-то выпотрошил множество часов.

Боль напоминает мне о том, что я тоже изменился. Царства зоку не просто переносят в другую реальность, они преобразуюттебя, превращают в элемент конструкции, наиболее соответствующий условиям виртуального мира. Я в том же костюме, что и на корабле — в широких брюках и пиджаке, — но босой и без малейших признаков сверхчеловеческих свойств предоставленного Соборностью тела. По крайней мере, левая рука снова на месте, хотя в таком холоде она понемногу синеет и немеет.