Книга Проблеск истины - Эрнест Хемингуэй

— Это значит лев.

— Старый добрый нормальный лев. Интересно, где он сейчас?

— Давай спать. И пусть он будет так же счастлив, как и мы.

— Он никогда не казался мне особенно счастливым.

Потом она уснула, слегка посапывая, а я сложил подушку вдвое, чтобы лучше видеть вход в палатку. Ночь бормотала привычными голосами, людей поблизости явно не было. Я знал, что Мэри скоро станет тесно во сне и она, не просыпаясь, переберется на свою раскладушку, где уже готова постель под москитной сеткой; я же надену свитер, высокие ботинки и плотный халат и буду до рассвета сидеть у входа, подкармливая костер.

Перед нами стояло много чисто технических задач, но сейчас, в присутствии костра, ночи и звездного неба, почти все они казались мелкими. Пара-тройка проблем, однако, тревожила меня всерьез, и чтобы не думать о них, я сходил в столовую, плеснул в стакан виски примерно на четверть, разбавил водой и вернулся к костру. Потягивая коктейль, я скучал по Отцу, с которым мы столько раз сиживали вот так у ночного костра; хотелось, чтобы он меня успокоил. Наш лагерь со всем барахлом, несомненно, кому угодно показался бы заманчивым объектом для рейда, а в окрестностях Лойтокитока было полно мау-мау, это знали и я, и Джи-Си. Последний даже сигнализировал в полицию около двух месяцев назад, но от него отмахнулись. Я считал, что Нгуи прав и мау-мау из племени камба не полезут в лагерь, однако горстка беглых головорезов была лишь верхушкой айсберга. Мау-мау вели активную агитацию как среди масаев, так и среди кикуйу, валивших лес на склонах Килиманджаро; о формировании боевых отрядов пока не было слышно, но такую возможность не следовало исключать. Я же был всего лишь егерем без полицейских полномочий и опасался, быть может, ошибочно, что если дело дойдет до столкновений, то поддержки мне не видать. Моему положению не позавидовал бы и помощник шерифа на Диком Западе.

Джи-Си прибыл в лагерь после завтрака — берет набекрень, красно-серое от пыли лицо, парочка боевых поджарых парней на заднем сиденье «лендровера»… все как обычно.

— Доброе утро, генерал! — приветствовал он. — А где войска?

— На охране главного объекта.

— Мисс Мэри, что ли? Понятно. Тебя не очень изнурила осада?

— Ты сам, я вижу, измотан боями.

— Я, кстати, на самом деле замотался. Однако доложу тебе, дело движется к развязке. Наших приятелей в Лойтокитоке вот-вот повяжут.

— Каковы мои инструкции, командор Джин-Синяк?

— Продолжать учения. А я освежусь холодненьким, поздороваюсь с мисс Мэри и опять в дорогу.

— Что, всю ночь за рулем?

— Не помню. А где Мэри?

— Сейчас позову.

— Как у нее с меткостью?

— Бог ее знает, — честно ответил я.

— Пока не забыл, давай обговорим условный сигнал. Если они попадут в наши сети, я сообщу: «бандероль пришла».

— Если появятся здесь, я сигнализирую то же самое.

— Если пойдут к тебе, я и так узнаю. — Москитный полог на нашей палатке раскрылся. — О, мисс Мэри! Очаровательны, как всегда.

— Ах, и Чунго здесь! — улыбнулась Мэри. — Вот кого я люблю. Платонически, разумеется.

— Мемсаиб госпожа мисс Мэри! — Джи-Си поклонился и поцеловал ей руку. — Вы наш почетный главнокомандующий. Спасибо, что провели смотр войскам, для нас это высокая честь. Не соблаговолите ли проскакать перед строем амазонкой?

— Уже выпил, что ли?

— Безусловно, мемсаиб. И позвольте мне добавить, что платоническая любовь прекрасной дамы к бедному помощнику старшего егеря по имени Чунго не подпадает под определение метисации, а посему его непосредственный начальник, то есть я, согласен закрыть на это глаза.

— Квасите вдвоем с утра, да еще и смеетесь над бедной женщиной.

— Отнюдь, — возразил я. — Мы тебя очень любим.

— Стало быть, по поводу «квасите с утра» возражений нет. Так я и думала. Что вам заказать?

— Нет лучшего завтрака, мемсаиб, чем бутылка холодного «Таскера».

— Ладно, секретничайте на здоровье. Или пиво дуйте, мне все равно.

— Дорогая, я все понимаю, — сказал я. — Было время, ты писала о войне. И большие люди, управлявшие ее ходом, постоянно держали тебя в курсе всего, что должно произойти. Но сейчас Джи-Си сообщает мне лишь то, что сочтет нужным, да и сам наверняка обладает далеко не полной информацией. И потом, ты жила в тихом Лондоне, а не в самом сердце потенциально враждебной страны. Подумай, каково тебе будет расхаживать одной, зная о грозящих опасностях.

— Когда это я расхаживала одна? Надо мной все трясутся, опекают, как ребенка, и шагу не дают ступить. Короче, меня утомили твои разглагольствования и дурацкие игры в военную тайну. Ты просто пьян с утра и бедного Джи-Си сбиваешь с толку, а твои люди, похоже, забыли, что такое дисциплина. Я сегодня видела четверых, явно пили всю ночь: смеются, орут, даже к утру не протрезвели. А чего еще ожидать под твоим руководством?

Снаружи донеслось глухое покашливание. Выйдя из палатки, я увидел Стукача, импозантного и серьезного, как никогда, увенчанного войлочной шляпой, укутанного в неизменную шаль и пьяного в стельку.

— Докладываю, брат: главный персональный Стукач явился в твое полное распоряжение. Дозволь войти в столовую, чтобы засвидетельствовать глубочайшее почтение мисс Мэри и пасть к ее ногам.

— Мисс Мэри беседует с бваной старшим егерем. Закончат с минуты на минуту.

Бвана старший егерь вышел из палатки, и Стукач поспешно поклонился. Глаза Джи-Си, обычно веселые и добрые, прижмурились, как у кота, и содрали со Стукача защитную пленку опьянения, как шелуху с луковицы.

— Что говорят в городе, Стукач? — спросил я.

— Сетуют, что твой самолет не прошел на бреющем полете над центральной улицей. Простые люди всегда рады случаю полюбоваться военными британскими силами.

— Силами на букву «ры», — буркнул Джи-Си.

— Прошу извинить за огрехи в произношении, — поклонился Стукач. — Люди понимают, что бвана Мзи был занят поисками слонов-мародеров и времени на воздушные фокусы у него не было. Говорят также, что владелец шамбы, ранее обучавшийся в церковной школе, прибыл в деревню вечером, полетав на самолете бваны. К нему приставлен соглядатай, смышленый мальчик из ресторана чернобородого Сингха. Соглядатай должен брать на заметку все контакты подозреваемого. На сегодняшний момент в деревне и ее окрестностях находится от ста пятидесяти до двухсот активных членов мау-мау.

Арап Майна прибыл в деревню следом за летавшим на самолете владельцем шамбы и немедля предался любимым занятиям, а именно пьянству и небрежению служебным долгом. В разговорах с собутыльниками данный Арап Майна не скупится на истории из жизни бваны Мзи, милостиво слушающего сейчас мой доклад. Согласно одной из наиболее популярных историй, бвана играет в Америке ту же роль, что Ага-хан в мусульманском мире. В Африку он приехал, чтобы исполнить ряд ритуальных обязательств, которые он и мемсаиб госпожа мисс Мэри на себя взяли. Одно из обязательств заключается в том, что мисс Мэри должна не позднее дня рождения малютки Иисуса повергнуть во прах льва — убийцу, выбранного масайским народом. От успеха этого предприятия зависит дальнейшее благополучие многих народов. Я уведомил определенные круги, что по исполнении обета мы с бваной Мзи совершим паломничество в Мекку на его самолете. Говорят также, что некая индийская девушка погибает от любви к бване старшему егерю. Говорят, что…