Книга Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов

— Возвернемся в Семеновское, Катенька, я тебе такой же сложу. Будешь на старости лет кости греть и мне чулок вязать.

Так ли, или иначе, но девок портить и насильничать над женским полом Малюта не любил, где-то в глубине души понимая, что в подобном отчаянном положении может оказаться и его мать, будущая жена и дочери. Не глуп был Малюта и не лишен чувства справедливости, как ни странно это звучит.

Попозже, первым наперсником Иоанна, выворачивая члены жертвам доносов и царского гнева в застенке, расположенном в подвале Тайницкой башни и тем вправляя им мозги и наставляя на путь истинный, причитал нараспев:

— Как аукнется, так и откликнется. Как ты к Богу, так и Бог к тебе. Грешишь — кайся. Не любишь ближнего, роешь ему яму — полезай в нее сам и поведай нам: каково там?

Человек, сие проповедующий, естественно, не мог издеваться вне служебных обязанностей над женской плотью, если он был человеком искренним, нелицемерным, а Малюта относился именно к людям правдивым, искренним и нелицемерным, как ни удивительно опять это звучит. Русское средневековье было, вообще, правдивым и искренним. Искренность и правдивость есть качества отчасти безоценочные. Закоренелый убийца вполне способен быть искренним и правдивым.

II

Попав в среду военных, Малюта не поддался искушению вести себя как стрелецкая вольница и тем довольно быстро выделился между себе подобными. Жалованье не расфукивал на смазливых бабенок, а отдавал на сбережение верному другу — купчику Веретенникову и в продолжение нескольких лет стал женихом завидным и состоятельным. Одевался чисто и в новое, чем обращал внимание воевод и Басманова. Через него и втерся в дома боярские и слыл там своим человеком, невзирая на внешность несколько отталкивающую. Бояр, безусловно, он ненавидел, но до поры скрывал чувства, отдавая себе отчет, что лишь с их помощью возможно продвижение по военной службе. Не захочет воевода — не даст выдвинуться и отгонит от царя подалее. Ненависть не отменяла настойчивое стремление пробиться в это сословие.

Внешность Малюты, которая так важна в делах сердечных, никому не известна и нигде современниками и летописцами не закреплена. Да и стоит ли ее воссоздавать? В соответствии с обязанностями, которые он выполнял до своей смерти при Иоанне, облик Малюты рисовался отвратительным. Но стал бы женолюбивый, брезгливый и франтоватый Иоанн держать подле себя в таком приближении неряшливого монстра? Похоже, что одни писатели копировали предыдущих. Я вот не возьмусь привнести в портрет свежие краски, но сразу заявлю, что с прежними попытками придать облику черты и характер занятий не согласен. Приведу лишь одну, ибо автор ее именем знатен, а талантом славен. Граф Алексей Константинович Толстой представляет нам Малюту широкоплечим и рыжим. Лоб его будто низок и сжат. Волосы начинались почти над бровями. Скулы и челюсти, напротив, были несоразмерно развиты. Череп, спереди узкий, переходил без всякой постепенности в какой-то широкий котел к затылку, а за ушами были такие выпуклости, что уши казались впалыми. Глаза неопределенного цвета не смотрели ни на кого прямо, но страшно делалось тому, кто нечаянно встречал их тусклый взгляд.

Ну это уже во времена, вероятно, опричнины! Однако дальше, как говорится, больше. Толстому казалось, что никакое великодушное чувство, никакая мысль, выходящая из круга животных побуждений, не могла проникнуть в этот узкий мозг, покрытый толстым черепом и густою щетиною. В выражении этого лица было что-то неумолимое и безнадежное.

Последнее тоже относится к более поздним временам. Советский режиссер Сергей Эйзенштейн, увидев Малюту в актере Михаиле Жарове, сменившем подмостки театров Мейерхольда и Таирова на сцену Малого театра, традиции не изменил. Но портрет — не возразишь! — мастерский. Сразу угадываешь руку классика. Однако в него, то есть в портрет, не очень веришь. «Да отчего же!» — воскликнет читатель, с подозрением относящийся к замечаниям в адрес знаменитостей. Алексей Константинович Толстой хорошо известен неподражаемо ярким и своеобычным дарованием. Это все несомненно, но обязательно стоит заметить, что у Малюты родились дочери внешности привлекательной, вышли они замуж, одна за царя, остальные за царских близких родственников, вращались в высшем обществе — выше некуда! При европейском, сиречь польском, дворе Екатерина в грязь лицом не ударила. Образование дочери получили какое-никакое и в государственных делах след оставили. О сыне Максиме Скуратове мало что ведомо. Но, судя по сестрам, он тоже не на задворках был, так же, как и племянники — Верига Третьяков, сын Бельский, и Григорий Нежданов, тоже сын Бельский. А третий племянник, Богдан Бельский, и в бояре выбился, и оружничим стал, и политический вес приобрел, участвуя в разных интригах.

Откуда тогда сия поросль незаурядная, ежели под толстым черепом никакие мысли, кроме животных страстей, не вились? Не исключено, что и от матери. Издавна на Руси повелось, что вес и влияние женщины в доме с количеством детей возрастает. А трое дочерей у вельможи в средние века забота немалая. Воспитание, приданое, женихи. Женихи — лучше не сыщешь. Приданое — пределов богатству нет, хотя Малюта не воровал и к стяжателям не относился. Взяток он не брал, иначе царь его не пощадил бы. Теперь вопрос о воспитании. И Борис Годунов, и князь Шуйский, и князь Глинский в особенности к неучам и невежам не принадлежали. По тем временам они получили отменное образование, а Борис имел ум державный и привязал к себе Иоанна настолько, что тот сестру годуновскую Ирину сызмальства предназначил в невесты младшенькому и блаженненькому сыну Федору Иоанновичу, унаследовавшему престол после гибели старшего, Ивана, и сам следил за развитием девицы. Мария Григорьевна хоть и отличалась скверной натурой, но все-таки выделялась среди женщин придворного звания и обладала материнскими добродетелями. Она воздействовала на мужа, царя Бориса, подавая различные советы. Не батюшке она была обязана формированием личности, а матушке. Дети — Ксения и Федор — находились с ней в человеческом и духовном единстве, что свидетельствует не просто об интеллектуальном уровне потомков Малюты, но и о том, какое место женщины занимали в семье Иоаннова любимца.

В Москве, Новгороде и Пскове женщины в XV и XVI веках играли громадную роль. Они появлялись при дворе, принимали участие в государственных делах, вели хозяйство, и личная жизнь их не была такой унылой и беспросветной, как принято было полагать в советские времена. В конце XVII века сестра поклонника внешней и внутренней политики царя Иоанна императора Петра Великого на какое-то мгновение захватила власть над Россией. Но какой сложный путь женщине надо было пройти, чтобы подчинить себе и бояр, и стрельцов, и административную элиту! Общение с юношами и мужчинами ограничивалось, но пределы ставились в каждой семье самостоятельно.

С будущей женой Малюта познакомился уже после Великого пожара, когда ближе стал к Басманову. Боярышня Прасковья, с лицом белым и круглым, толстой пшеничной косой, которая без вплетенной ленты не держалась — столь упруги и своевольны были волосы, с серо-зелеными глазами, напоминающими полированные заморские камешки, понравилась сразу и бесповоротно. Он через весьма непродолжительное время прямо заявился к родителям девушки: