Книга Суд волков - Жеральд Мессадье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– От нашего государя, – сказал он, поклонившись.
Она развязала тесемки футляра: в него был вложен свернутый рулончик, в котором находилось кольцо с камнем. Камня такого она никогда не видела.
– Тапробанский[12]сапфир, – сказал Жак.
Жанна едва не вскрикнула: в нем сверкала звезда.
Жанна, мои пожелания счастья Вам и Вашему супругу сопровождают звезду, скрытую в голубом оке.
Карл.
– Но это же волшебный камень! – воскликнула Жанна.
– Истинное волшебство в твоих глазах, – сказал Жак, подсаживая ее на лошадь.
Свадебное пиршество устроили на постоялом дворе. Отец Эстрад произнес речь. Слегка захмелевшая Жанна не поняла ни слова. Как, впрочем, и речь отца Мартино. Госпожа Контривель сказала:
– Я счастлива, что дожила до этого дня. Гийоме расхрабрился:
– Хозяйка, мы словно все женимся сегодня!
Она протянула ему руки, он поднялся, и они со смехом расцеловались. На свое место он вернулся красный как рак.
Сидони подарила Жанне шерстяной плащ, расшитый васильками.
Гийоме – фарфоровую пышечку, вызвавшую общее восхищение.
Сибуле – серебряный подсвечник.
Госпожа Контривель, птичница и швея тоже преподнесли подарки. Птичница сказала:
– Жанна – фея, которую послал нам Господь!
Жанна вспомнила о своих родителях. Глаза ее наполнились слезами. Она повернула голову к Жаку:
– Ты помнишь зеркало…
Он поцеловал ей руку.
Йозеф и Франсуа танцевали джигу вокруг стола. Абигейл выглядела задумчивой.
– О чем вы думаете? – спросила Жанна.
– О цене, заплаченной за эти мгновения. Жак мне все рассказал. Он достоин вас.
Они протянули друг другу руки, и пальцы их сплелись.
Колокола отзвонили пять часов, и новобрачные решили вернуться домой. Отец Эстрад и отец Мартино простились с ними. Абигейл, Йозеф и Франсуа поднялись из-за стола.
Гийоме, Сидони, ее муж, птичница, швея и госпожа Контривель встали с песней. Голоса фальшивили, но исполнение было залихватским. Жанна, хохоча, разобрала только первый куплет:
Моя голубка,
Пусти под юбку
Резвого плутишку,
Веселого мальчишку…
Апрель наконец-то решил взяться за ум. Коль скоро люди оделись в голубое, он сделал то же самое.
Только на повозке, запряженной парой лошадей, можно было увезти столько народа: в путь отправились Жанна, Жак, Абигейл, Йозеф, Франсуа и кормилица. Много места занимали корзины с провизией: жареные цыплята, сыр, колбаса, хлеб, вино, да еще лоток с пирожками.
Франсуа, впервые покинувший парижский дом, пришел в такое возбуждение, что Жанна в конце концов встревожилась. Он хотел сидеть рядом с возчиком, приподнимал навес, чтобы посмотреть назад, постоянно сновал туда-сюда по тесному пространству повозки. Наконец Йозеф сжалился над ним и усадил мальчика рядом с собой.
Умудренная опытом, Жанна заказала в Париже две пики из кипариса с острыми наконечниками, прокаленными на огне, по длине они были равны копьям. В сущности, она тем самым нарушала закон, ибо подданным короля запрещалось вооружаться: во время дела Пет-о-Диабль стражники арестовали женщину за то, что она шинковала капусту большим ножом. Но лучше совершить беззаконие, чем погибнуть от волчьих клыков.
Дороги оказались ужасными: размытые оттепелью, с глубокими колеями. Повозка много раз грозила перевернуться, и испуганные пассажиры только успевали вскрикивать. Жанна даже не помышляла повторить путь, завершившийся схваткой в Гран-Бюссаре: она решила, что первую ночь они проведут в Орлеане, а вторую – в Шатору; утром следующего дня за час доберутся до Ла-Шатра, где можно будет нанять лошадей, чтобы ехать дальше.
Поскольку дорога пролегала через лес, Жанна не теряла бдительности и все время высматривала волков.
Они появились перед Этампом. Возчик закричал, лошади заржали и встали на дыбы, повозка со скрипом накренилась направо, затем налево. Дорогу преграждали семь или восемь хищников. Жанна схватила одну из пик, другую протянула Жаку. Затем вспрыгнула на место рядом с возчиком и оттуда, с отвагой истинного воина, стала колоть зверей, подбиравшихся к лошадям. Одного она пробила насквозь, второму, которого оглушил Жак, вонзила в горло наконечник пики. Воодушевившись ее примером, Жак проткнул третьего волка. Стая попятилась.
– Вперед! Гони! – крикнула Жанна возчику.
Тот хлестнул лошадей. Она на ходу ударила последнего волка и поволокла его за собой на пике, которую затем не без труда вырвала из тела воющего зверя. Волки вскоре оказались у них за спиной: они быстро отставали, поскольку лошади мчались галопом.
В повозке все сидели смертельно бледные.
– Хозяйка! Какой из вас вышел бы солдат! – хриплым голосом объявила кормилица.
Зато Жак не удивился: он уже видел Жанну в бою.
– Это не баронесса, – возгласил он, – это барон!
Все нервно рассмеялись. Однако, как только они выехали на открытое место, пришлось остановиться: от волнения и страха у всех прослабило кишечник. В Орлеане путники сошли с повозки озябшие, измученные, на подгибающихся ногах. На следующий день по дороге от Орлеана в Шатору они ждали появления волков и были почти разочарованы, что те так и не показались. Быть может, все втайне надеялись увидеть новые подвиги Жанны.
Наемные лошади быстро домчали их до Гран-Палю.
Увидев подъезжающую повозку, жена Журде побежала в поле за мужем.
После обычных приветствий – более церемонных, чем Жак ожидал от крестьян, – Журде сказал Жанне:
– Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.
Он повел ее в поле и, склонившись над бороздой, ткнул пальцем в зеленые ростки.
– Наша первая пшеница.
Он выпрямился. Глаза его сверкали гордостью.
– Коровы отелились, свиньи забрюхатели и овцы тоже, – объявил он.
Они медленным шагом вернулись в дом. Журде предложил гостям вина.
Жак, Абигейл, Йозеф и Франсуа внимательно рассматривали большую комнату фермы, развешанные на стенах сковородки, свисавшие с балок связки лука и чеснока. Впервые в жизни они оказались в настоящем крестьянском доме. Франсуа безудержно смеялся: собаки, которых он гладил, на радостях сбили его с ног.
Жанна вытащила кошель, чтобы расплатиться с арендаторами.
