Книга Насилие.ру - Александр Дым

И повсеместно причинами служили — полное равнодушие к молодежи и сезонным рабочим, к их даже самым скромным нуждам и требованиям. Люди, по приказу которых десятки тысяч бросили свои дома и занятия и направились в полную неизвестность, не смогли не только мало-мальски организовать их жизнь, но даже обеспечить работой.

Кульминацией «новостроечных» беспорядков явились события в Темир-Тау в 1959 году. Туда на строительство Карагандинского металлургического завода из разных республик СССР прибыли тысячи молодых ребят в возрасте 1720 лет. Но и здесь не было ни достаточного числа палаток, ни элементарных удобств, не было не только белья, рабочей одежды, но и питьевой воды; отвратительно работала столовая; негде было помыться и постирать. И вдобавок опять-таки не был подготовлен фронт работ для такого количества рабочих рук, рабочие вынужденно бездельничали, а зарплата в результате оказывалась значительно ниже прожиточного минимума.

Но в беспорядках в Темир-Тау была важная особенность — своеобразным катализатором здесь стала группа молодежи, приехавшая из мест заключения. Именно они очень скоро стали вожаками, «навязывая остальным стандарты подчинения неформальной групповой иерархии и законам круговой поруки». В результате в Темир-Тау объектом прямой и непосредственной агрессии стало местное начальство, а в насильственные действия была вовлечена не отдельная конфликтная группа, а население целого поселка.

И когда в очередной раз после работы в палаточном городке не оказалось воды, толпа молодых рабочих, подстрекаемая криминальным «ядром», направила свои действия против органов власти.

Толпа двинулась к городскому отделу милиции, перевернула и разбила милицейскую машину, забросала горотдел камнями и палками и устроила настоящий погром.

К утру 2 августа волнения улеглись, в городок приехали управляющий трестом «Казметаллургстрой» и секретарь горкома КП Казахстана. Они провели собрание, выслушали замечания и требования рабочих и пообещали «принять меры».

А вечером того же дня беспорядки вспыхнули с новой силой из-за того, что в палаточный городок привезли розовую воду (может быть, от марганцовки). Толпа возмутилась, и, возглавляемая стихийно выдвинутыми лидерами, двинулась к милиции. Здание милиции охраняли солдаты, которые стали стрелять в толпу, правда, стреляли холостыми, и нападавшие ворвались на первый этаж и устроили погром. В 12-м часу ночи большая толпа окружила и разгромила здание треста «Казметаллургстрой», а потом совершила налет на универмаг. Теперь руководили «процессом» уголовники, и задача восстановления справедливости была забыта. Прежде всего люди с криминальным прошлым рвались поквитаться с представителями власти. В результате десять человек из нападавших были убиты и пять ранены; ранены одиннадцать солдат и работников милиции. Кроме того, был разграблен склад взрывчатых материалов, захвачены винтовки, взрывчатка, разграблены палатки на городском рынке, подожжены столовая и овощной ларек.

3 августа беспорядки продолжались, толпу удалось разогнать только к 12 часам дня. И в этот день потери были очень значительны. Всего в сражениях 3 августа получили ранения 109 солдат и офицеров, в том числе 32 — из огнестрельного оружия. Среди участников беспорядков были убиты 11 и ранены 32 человека. Органы милиции задержали 190 человек, подавляющее большинство — недавно прибывшие на стройку рабочие, около половины — члены ВЛКСМ…

Еще менее управляемыми были временные коллективы, попадавшие на целину или на новостройки по мобилизации через военкоматы, по направлениям фабрик и заводов (обычно на уборку урожая), команды военнослужащих, использовавшиеся на сельскохозяйственных и строительных работах. Особенно отличались рабочие, завербованные для работы в неосвоенных районах по так называемому организованному набору рабочей силы (оргнабору), среди которых были люди с криминальным прошлым.

И, конечно, причины повышенной конфликтности военных были те же, что и у новостроечных рабочих, — прежде всего нечеловеческий, совершенно неустроенный быт, очень низкая профессиональная подготовка руководящего состава и их самодурство, полное отсутствие заботы о людях. Постепенно нарастающее раздражение переходило в озлобленность и агрессивность, которые обрушивались на местное население с завидной регулярностью. В городе Чарджоу, например, пьяный конфликт солдат танкового полка с учащимися фельдшерского училища привел к побоищу, в котором пострадали 17 человек. По такому же сценарию с погромами и увечьями солдат и местного населения проходили волнения в Горьком в сентябре 1953 года; в селе Уречье Слуцкого района Бобруйской области в октябре того же года; в Перми — в августе и в Кяхтинском районе Бурят-Монгольской ССР — в декабре 1958 года.

Столь же бессмысленными, но гораздо более ожесточенными были «железнодорожные» волнения военнослужащих. Во всех четырех известных нам и привлекших внимание московских властей железнодорожных конфликтах все того же 1953 пролилась кровь и применялось оружие.

30 апреля 1953 года 184 солдата Ленинградского района ПВО были отправлены из Ленинграда на станцию Алакурти Кировской железной дороги. Пьянство и драки начались еще на Московском вокзале, а на станции Волховстрой милиция арестовала нескольких особенно агрессивных военнослужащих. В ответ пьяные солдаты напали на работников милиции. Милиция открыла огонь по толпе. В результате два солдата были убиты, четверо ранены.

Такой же сюжет — погром на станции, избиение случайных граждан и работников железной дороги, сопротивление властям произошли на станции Элесенвара Октябрьской железной дороги (1953 год); на станции Хабаровск (16 сентября 1953 года); на станции Баржава Закарпатской железной дороги. Еще четыре подобных эпизода произошли в 1954–1959 годах.

Но гораздо больше беспокойства доставляли руководству страны волнения военных строителей и рабочих, мобилизованных по оргнабору. Вместе с отдельными случаями массового хулиганства уборочных команд эти эпизоды, и географически и политически, были составной частью «целинно-новостроечного синдрома».

Строительные батальоны, равно как и отряды мобилизованных через военкоматы лиц призывного возраста (так называемый оргнабор), по своей сути были коллективами без внутренних социальных связей. Но главное — очень быстро они становились группами с неформальной полукриминальной самоорганизацией. Таким был строительный батальон в городе Усолье-Сибирском, где больше половины из 650 солдат составляли военнослужащие, имевшие дисциплинарные взыскания. Типичным сюжетом таких группировок было выступление солдат в городе Кстове Горьковской области. В пьяной драке с местными жителями, продолжавшейся четыре часа, приняли участие около 200 солдат и 150 рабочих. В итоге со стороны рабочих — 30 человек пострадавших и разгромленные общежития — женское и мужское.

Стройбатовские волнения в январе 1955 года в городе Молотовске Архангельской области закончились стрельбой вооруженных солдат по безоружной толпе рабочих.

В Барнауле в августе 1954 года противостояние местных рабочих стройбатовцам привело к тому, что рабочие, сметя кордоны милиции, прорвались к казармам и начали погром. А солдаты, ворвавшись в город, устроили погромы жилых домов. В результате из пострадавших 22-х солдат пятеро умерли. Эти эпизоды не выходили за рамки пьяных беспорядков и погромов с участием двух постоянно конфликтующих сторон, доведенных условиями жизни до крайней степени озлобленности.