Книга Любовь не картошка - Татьяна Герцик

Хватая ртом воздух, она в бешенстве выпалила в его пьяные от страсти глаза:

– Нет, я не хочу! Убирайся отсюда!

Он качнулся, и она подумала, что сейчас всё начнется сначала, но Даниил с усилием опустил руки, посмотрел на нее убитым взглядом и вышел.

Заскочив в туалетную комнату Оксаны, девушка взглянула на свое пылающее от страха и возбуждения лицо. Сполоснула щеки холодной водой, чтобы остудить жар, как могла, поправила растрепанную прическу и вышла, шепча себе под нос:

– Что же мне делать? Что?

Глава шестая

Сергей методично складывал вещи в дорожную сумку. Растерянно метавшаяся рядом Татьяна сбивчиво приговаривала:

– В общем, если маме что будет нужно, сразу звони! Я деньги тут же вышлю!

Брат с осуждением взглянул на сестру.

– Опять откупаешься! У матери предынфарктное состояние, ей забота нужна, а ты деньги суешь!

Татьяна жалко забормотала:

– Ты же понимаешь, нельзя мне уезжать! Столько сделок сорвется! И авторитет я потеряю! В моем же деле главное – надежность!

Сергей пожал плечами и молча вышел из комнаты. Мать жила в небольшом городке неподалеку и ему пришлось взять неделю в счет отпуска, чтобы побыть с ней. Татьяна скакала сзади, стуча каблуками по чисто вымытому ламинату.

– Всё обойдется, вот увидишь! Если диагноз вовремя поставлен, то обязательно вылечат! Главное, не скупись! – и она снова попыталась сунуть брату пятитысячную бумажку.

Он отрицательно мотнул головой.

– Хватит! От нечистой совести не убежишь! К тому же у меня и свои деньги есть!

Сестра жалко пошлепала губами, но промолчала. Сбегая за ним по ступенькам, внезапно спросила:

– А соседка твоя, Даша, тебе нравится?

Брат насмешливо отринул подобную глупость:

– Никакая женщина не может быть лучше компьютера! Дашка неплоха, кто спорит, но отвлечь меня от хорошей компьютерной игрушки ни одна красотка не в состоянии!

Подошел к своей машине, махнул на прощанье рукой и уехал. Расстроенная Татьяна села в свою красную «мини» и помчалась по делам. Вспомнила об уговоре с подружками только вечером, уже лежа в постели. Позвонила Шуре, надеясь, что та еще не спит.

Шура действительно взяла трубку. Обрисовав ситуацию, Татьяна спросила, как передать ключи. Подруга задумалась.

– Ну, их лучше Оксане отдать. Дан ее же брат, не мой. Но ей сейчас лучше не звонить, поздно уже. Она же новобрачная. Сама понимаешь.

Обе меланхолично вздохнули, припоминая себя в этом качестве, и распрощались.

На следующий день ключи были уже у Оксаны. Позвонив брату и предупредив его о своем приезде, она заскочила к нему в офис, пожертвовав обедом. Глядя на его понурую фигуру, испытала острое сожаление и удовлетворение одновременно. Пусть, пусть пострадает, это ему на пользу. Может, научится беречь то, что имеет. Молча достала из кармана ключи и потрясла ими перед носом страдальца.

Он недоуменно проследил за ними взглядом.

– Это еще что такое?

– А это ключи от квартиры, где Даша живет. Сергея не будет, он уехал к матери, она приболела.

У Дана распрямились плечи, огнем полыхнули глаза, и он неуловимым движением выхватил ключи у сестры.

– На криминал меня провоцируешь, сестренка?

Она сердито предупредила:

– Только поговори! Без рук! Не сможешь убедить – уходи! Никаких приставаний!

Дан неуверенно кивнул, сильно сомневаясь в собственных слабых силах. Требование было явно завышенным.

– А поцеловать ее? Один только раз?

Оксана категорично помахала указательным пальцем около его носа и он демонстративно нахмурился, безнадежно пытаясь скрыть сверкающий взгляд. Настойчиво попросил:

– Можно Даша завтра на работу не выйдет? Ну, сама понимаешь, если договоримся…

Оксана прикинула, нет ли чего срочного. Вроде нет.

– Ладно, пусть не выходит. Всё равно день укороченный, никто и не заметит.

Дан подкинул на ладони связку ключей, показавшихся ему ключами от рая, и крепко сжал их в кулаке. Подмога пришла вовремя, отчаяние перехлестывало через край и не давало нормально дышать. Он чувствовал, что Даша вовсе не так холодна, как пытается показать, но что-то крепко держит ее в узде, не давая открыться.

Он закрыл глаза и истово прошептал, веря в энергетику мысли:

– Я никогда тебя не подведу, поверь мне!

Рабочий день у Даши выдался на редкость суматошным. Как обычно, в последний момент прибежавший с очередным докладом Павел стоял над душой, прыгая от нетерпения и мешая печатать. Заболевшая Галина Ивановна ушла с обеда, оставив на нее ворох не разобранной почты. В довершение всему к Оксане на работу приехал Юрий и начальница полдня находилась в совершенно невменяемом состоянии. Даша давно убедилась, что в такие моменты обращаться к ней за указаниями бесполезно. Возвращая помощнице за десять минут до конца смены подписанные документы, директриса лукаво проговорила:

– Ну, любви и счастья тебе, Даша!

Дарья решила, что Оксана, одурманенная поцелуями мужа, напутала с синтаксисом, но учтиво поблагодарила ее за пожелание. Быстро разнеся бумаги по отделам, пошла домой. По дороге купила на ужин кефир и сладкую булочку. Придя домой, быстро их сжевала и принялась за учебники.

Когда раздался настойчивый звонок, она, забыв, что, прежде чем открывать дверь, нужно посмотреть в глазок, распахнула ее и оторопела. За дверями стоял почищенный, побритый и даже причесанный Генка.

Она так растерялась, что даже не попыталась захлопнуть перед ним дверь. Совершенно уверенный, что она дышать не может от радости, парень ужом ввинтился внутрь и довольно сказал:

– Здравствуй, Дашка!

Сильно тряхнув головой, та попыталась освободиться от наваждения. Но это не помогло, и кошмарный мираж не рассеялся.

Генка, даже не сняв грязных ботинок – зачем, он же дома! – по-хозяйски прошел в ее комнату и осмотрелся.

– Неплохо ты устроилась. Но я тоже решил в свою квартирку новую обстановочку купить. Давай возвращайся, и выберем вместе. Если хочешь, я тебе даже микроволновку куплю.

В его тоне так явственно звучали нотки водевильного отца-благодетеля, что Дашу передернуло. Неужели этот дурно воспитанный, похожий на крысу парень ей когда-то нравился? Как это могло быть? Или она просто плыла по течению, позволяя окружающим делать с собой всё, что заблагорассудится?

Генка положил ей руку на плечо и, довольно посмеиваясь, разрешил:

– Да очнись ты уже, а то помрешь тут от радости!

Отодвинувшись от него подальше, она сквозь зубы проговорила: