Книга Рип Винклер. Рождение бога - Руслан Шабельник

– Это опять Рип. Извини, сегодня это уже в последний раз. Я полетел.

– Счастливой дороги, - буркнул наблюдатель, решив сегодня больше не спать.

Как назло в эту ночь молодого человека никто больше не беспокоил.

4

На планете Республика Скотт наступил вечер. Император Нихонии Таманэмон Дэнтедайси никак не мог приспособиться к здешним тридцатичасовым суткам, последние два дня он чувствовал непреодолимое желание пойти выспаться.

Император находился в кабинете посла Нихонии в Республике Скотт, который временно оккупировал с любезного разрешения хозяина.

Таманэмон кинул взгляд на массивные настенные часы с медным маятником предмет особой гордости посла. Сегодня переговоры закончились довольно рано. По местному времени было всего девять вечера. Таманэмон с наслаждением потянулся, предвкушая ночной отдых. Как назло, оправдывая худшие опасения, зазвучал зуммер внутренней связи.

Крепко выругавшись, император потянулся к переговорному устройству.

– Надеюсь, это серьезно, - тон был далек от вежливого, - я просил после девяти меня не беспокоить.

– Ваше величество, мы все понимаем, но тут на улице стоит какой-то человек и требует аудиенции лично с вами. Говорит, срочно. Что-то по поводу текущих переговоров.

Как ни хотелось правителю послать к черту и человека, и слишком ретивых помощников, он этого не сделал. От таких неожиданных ночных доброжелателей, порой поступали немаловажные сведения.

– Узнайте, может, он согласится поговорить с моим секретарем? - на всякий случай спросил император.

После секундной паузы:

– Отказывается, говорит, будет разговаривать или с вами, или вообще ни с кем.

– Хорошо. - Попытка "сплавить" визитера не удалась. - Обыщите и проводите ко мне в кабинет.

Через несколько минут в дверь комнаты тихо постучали. Возглавлял процессию начальник охраны, спину которого и все примыкающее к ней от вероломного нападения охранял мордатый солдат, "на казенных-то харчах". Замыкал шествие высокий плечистый незнакомец в длинном переливающемся плаще. Радужный капюшон скрывал лицо ночного гостя. Таманэмон не мог даже сказать, человек перед ним или нет.

– Ваше величество, - отдал честь начальник охраны. - Спасибо, полковник, можете оставить нас.

Военный еще раз отдал честь и вместе с подчиненным покинул комнату. Правитель и ночной гость остались с глазу на глаз.

5

По ночному коридору двигались пятеро. Пять бесплотных теней, сливающихся с окружением. Стены коридора были богато драпированы - даже в тусклом свете ночников переливались дорогие ткани.

Пятеро двигались почти бесшумно. Если бы не едва уловимое дыхание, их вполне можно было принять за призраков, тем более что в старых домах призраки должны водиться. Посетителям пока везло. На пути никто не встретился.

Идущий впереди поднял руку. Процессия замерла и, кажется, даже прекратила дышать. За ближайшим поворотом, бряцая традиционным оружием, прогрохотали стражники.

Едва шаги патруля удалились, пятеро возобновили свой путь. Впереди идущий явно знал, куда идти, уверенно увлекая отряд на многочисленные лестницы и переходы.

Неприятность произошла совершенно неожиданно.

Как обычно тихо, выбежав из-за очередного поворота, группа нос к носу столкнулась с расположившимися на мягких диванах, видимо, втайне от начальства, стражниками.

Мгновение обе группы рассматривали друг друга. Затем все началось. В конце концов, и с той, и с другой стороны выступали профессионалы.

Поднялись бластеры. Пальцы, привычно нащупав предохранители, перевели их в боевое положение и тут же нажали на курки.

Ярко-желтые лучи слились с запахами горящей драпировки и криками перестреливающихся.

Как ни странно, ни с той, ни с другой стороны потерь не наблюдалось. Стражники заняли позиции, используя в качестве укрытия предметы обстановки и ниши коридора. Ночные гости быстро ретировались за спасительный угол. Завязалась довольно вялая перестрелка, ни те, ни другие не могли причинить соперникам серьезного урона. Хотя патрульные находились в более выгодном положении, ибо были на своей территории и могли вызвать подкрепление, что, вероятно, уже сделали, так как не предпринимали попыток перейти к активным действиям.

Наставник Арахонн подошел к Эламу и посмотрел на него своими темными немигающими глазами. Неизвестно почему, но Элам всегда боялся этого взгляда. Жесткий, прямой, он, казалось, проникал в самую душу, выискивая там малейшие признаки ереси или колебания.

– Мы должны исполнить волю Его! - Хотя пространство и было заполнено звуками выстрелов, юный посвященный прекрасно расслышал Арахонна. - Ты понимаешь? - Мышцы одеревенели, во рту все пересохло, но Элам поспешно кивнул. - Кто-то должен остаться здесь, пока остальные не выполнят предначертанное.

Юноша понял, куда клонил Наставник. Внутри все кричало: "Нет! Почему я!", однако внешне - он невольно загордился этим - Элам не проявил своих чувств. Лишь губы, выдающие предательским дрожанием, сомкнулись плотнее.

– Это великая честь, - голос проникал в самый мозг, - и сегодня ее удостоился ты. Ты готов?

– Да, наставник. - Слова дались с трудом, а потные руки вцепились в спасительный приклад бластера.

– Я знал, что не ошибся в тебе, - торжественно кивнул Наставник. - Твое имя, Элам ибн Амброзиус, навечно займет подобающее ему почетное место в книге защитников-мучеников.

Юноше хотелось сказать, что ему не хочется в книгу. Ему хочется туда, с ними, а здесь пусть останется кто-то другой, вот хотя бы жирный Бровер, от него все равно никакого толку... Вместо этого Элам выдавил два слова:

– Спасибо, Наставник.

Перечить все равно не имело смысла. Наставник все решил, а его воля это воля самого Бога.

– Задержи их как можно дольше. - Голос Наставника, отдающего приказы, стал жестким. - Они не должны догадаться о нашей миссии... - Наставник сделал паузу. - И еще одно, Элам, сын мой, ты не можешь попасть в плен. Неверные не должны узнать, кто прилетал к ним.

Несмотря на творившееся внутри, юноша с достоинством кивнул.

– Я сделаю все, как вы скажете.

– Также они не должны увидеть знак. - Кивком головы Наставник указал на плечо, туда, где была татуировка. Элам получил ее как знак высшего доверия. Юноша вспомнил, как он гордился и был счастлив... Теперь пришел его черед оправдать, доказать, что он достоин...

– Они не увидят его, Наставник. - Элам сжал бластер. Он оставит два заряда. Одним выжжет знак, а вторым убьет себя.

– Другого я не ожидал. Прощай, посвященный. - Ни слез, ни объятий, ни даже слов ободрения или благодарности.