Книга Факультет рыболовной магии - Евгений Константинов

– То есть? – насторожился Воль-Дер-Мар.

– Пока наш дорогой котяра Шермилло наполнял пивчанским очередную кружечку нашему уважаемому фон дер Пропсту, Мухоол очень ловко и быстро – ты знаешь, как мы это умеем – перевернул несколько билетов, выбрав тот, ответ на который знал наизусть. Оценка, естественно, наивысшая. Но совесть, дорогой Воль, совесть. Получив отметку, Мухоол, сгорая от стыда, прямиком направился к непревзойденному во всяких щепетильных делах Лукиину. По воле провидения, перед самым домом главы нашей диаспоры Мухоол встретил меня. – Малач вновь подхватил фужер и сделал глоток, оставив на дне лишь самую малость продолжавшего пениться оранжевого вина.

– Ну и… – подстегнул друга Воль-Дер-Мар.

– Он в моей тройке! – горячо сказал эльф. – Всей своей сущностью!

– Отлично! А третий? Кто третий?

Прежде чем ответить, Малач бросил взгляд на рыбьи часы, загадочно улыбнулся и, в очередной раз приложившись к бутылке, сказал:

– Надеюсь, что третьего ты будешь иметь счастье лицезреть на пороге своего дома ровно через две ми нуты.

Воль-Дер-Мар тоже посмотрел на часы; было без двух минут девять. Не дожидаясь объявленного срока, он быстро подошел к двери кабинета и приоткрыл ее. В кабинет хлынул шум разгулявшейся компании…

Глава шестая

ОСОБЫ ПРЕКРАСНОГО ПОЛА

Напряжение, не так давно витавшее в гостиной Воль-Дер-Мара, незаметно рассеялось. На смену скованности пришло веселье, причем веселье буйное. Эльфы были великолепными танцорами и музыкантами, умели петь, умели и выпивать. Все у них получалось красиво, изысканно и изящно, как это присуще только эльфам. Музыка, лившаяся из их необычных инструментов, была одновременно и чарующа, и зажигательна. Наверное, поэтому все гости, забредшие в этот час на огонек к Воль-Дер-Мару, лихо оттанцовывали, не зная роздыха.

Гостей набралось немало, в основном это были студенты факультета рыболовной магии. Помимо эльфов и нашей неразлучной троицы к гостеприимному хозяину, чьи двери никогда не держались закрытыми, пожаловала гурьба шумных гномов и группка скромных лекпинов, парочка совершенно одинаковых с виду троллей, несколько людей и даже вампир Курт, накануне принятый кандидатом в студиозы по особому распоряжению руководства факультета.

Вот только особ слабого пола в гостиной было маловато. Вместе с гномами пришла коренастая, поражавшая женскими формами гномиха Боба, а с лекпинами – худенькая, словно тростинка, никогда не расстающаяся с очками Ксана. Этим присутствие женщин исчерпывалось, если не считать черепаху Манюанну, сновавшую между ног танцующих.

Захмелевший Железяка полулежал, прислонившись к стене, и наблюдал не столько за танцующими, сколько за Манюанной. Она, как про себя отметил лекпин, никому не мешала и не позволяла танцующим случайно наступить себе на панцирь, лапу или хвост, и в то же время внимательно следила за всеми присутствующими одновременно – голова на вытянутой шее так и вертелась в разные стороны. Алеф вспомнил предостережения Воль-Дер-Мара о том, что бдительные черепахи незамедлительно наказывают любого, кто посмел бы покуситься на его собственность.

– Вот это формы! Вот это объемы! Вот это…

– Ты о чем? – прервал Железяка восхищенные излияния Тубуза, который сидел рядом с ним. Разгоряченный после нескольких танцев лекпин тяжело дышал.

– Как о чем?! – возмутился Тубуз. – Ты что – слепой?

– Немного в глазах двоится…

– Тем более! – воскликнул Тубуз и, продолжая читать недоумение в глазах друга, показал пальцем в сторону гномов. – Смотри, какая бочечка!

Алеф проследил за направлением пальца и увидел, что точно так же, как Тубуз, в их сторону тычет гном Четвеерг двести второй, при этом что-то нашептывая на ухо своей соплеменнице. Только теперь Железяка понял, кого Тубуз имел в виду, говоря о формах и объемах.

Гномиха действительно была, что называется, в теле. Облегающее ее крутобедрую фигуру короткое платье из серой материи, перетянутое в талии широким кожаным поясом с золотой ромбовидной пряжкой, только подчеркивало это. Случайно брошенному взгляду просто невозможно было не задержаться на пышной груди, которая, как казалось, была готова разорвать тонкую материю платья. Самым интересным было то, что точно так же, как Тубуз рассматривал гномиху, так и Боба, кивая Четвеергу, смотрела в сторону лекпинов с неподдельным интересом. Алефу от этого взгляда даже стало немного не по себе. Особенно когда гномиха, в очередной раз кивнув Четвеергу, отстранила его мощной рукой и направилась прямиком к ним.

– Не желает ли симпатичный лекпин пригласить даму на танец? – глубоким грудным голосом спросила Боба, глядя на пытающегося подняться Железяку и совершенно не обращая внимания на успевшего вскочить на ноги Тубуза.

– Конечно, мадам! С удовольствием, мадам, – склонился в галантном поклоне Тубуз.

Но гномиха, даже не взглянув на него, протянула к Алефу руку с унизанными перстнями пальцами, подхватила его под локоть и, крепко прижав к себе, повела в медленном танце. Железяка ни разу в жизни не оказывался в такой близости от женщины и поэтому моментально залился краской смущения. Боба была одного с ним роста, и ее грудь тесно прижалась к груди лекпина. Его пронзила никогда ранее не испытываемая дрожь. От ее длинных густых рыжеватых волос исходил смешанный запах ландыша, крепкого темного пива и чего-то еще. Алефу этот запах понравился.

Она вела его в танце, а он все не решался встретиться с ней взглядом. Сначала никак не мог оторвать взгляда от браслета на ее шее, затем от подбородка с ямочкой, от красиво очерченных губ, от курносого носа… А когда, наконец, посмотрел в ее широко распахнутые карие глаза, как-то сразу понял, что они растворили весь его хмель. Лекпин почувствовал себя легко, раскованно. Гномиха прекрасно поняла произошедшую с ним перемену.

– Симпатичный лекпин перестал меня стесняться, – сказала она утвердительно. – Меня зовут Боба, а ты Алеф?

– Меня зовут так и… и я не стеснялся, – сказал Железяка. – Просто не ожидал, что вы, такая… такая… неотразимая, обратите на меня внимание!

– А вот и обратила, – улыбнулась Боба, явно довольная комплиментом.

– Я очень этому рад.

– Правда?

– Мне кажется, что половина из тех, кто здесь присутствует, сейчас мне очень даже завидуют. Особенно мой друг – Тубуз Моран.

– Зачем нам говорить о других?

– Действительно, – согласился Алеф и вдруг сделал то, чего еще три минуты назад никак не мог от себя ожидать. Позволил своим рукам, до сих пор лишь слегка придерживавшим партнершу за талию, некоторую вольность: правая заскользила вверх по ее горячей спине до лопаток и обратно, а левая опустилась ниже талии и погладила выпуклый зад Бобы. После чего гномиха закрыла глаза, прижалась к лекпину еще сильнее, положила голову ему на плечо и томно зашептала:

– Милый, милый, милый лекпин. Чистый и неиспорченный…