Книга Мост птиц - Барри Хьюарт

Второй грабитель секунду помедлил и ответил:

— Отличное.

Его голос также показался мне знакомым.

Туман расчистился, в лунном свете сверкнуло лезвие.

— Возьми нож, — сказал первый грабитель. — А то я боюсь трупов.

— Хо, мы не можем дать им осквернить труп твоей дочери, — прошептал я.

— Волосы и ногти, — ответил он.

— Что?

— Волосы и ногти, — терпеливо пояснил мастер Ли. — Очень древний обычай. Грабители могил выкапывают тела женщин благородного происхождения, отрезают их шелковые локоны и безупречные ногти, которые потом с выгодой продают дорогим содержанкам. Те, в свою очередь, говорят, что волосы и ногти принадлежат им, отдавая их в знак преданности состоятельным любовникам. Обманутый думает, что одержимая страстью женщина дала ему власть над своей жизнью и смертью — любой порядочной колдунье хватит и ногтя для убийства человека, которому он принадлежал, — и отвечает на такое доверие немыслимо ценными дарами. Таким образом, красота усопшей продолжает разорять влюбленных мужчин еще долго после её кончины. Крайне интересная форма бессмертия.

Пока воры забрасывали могилу землей, я решил посмотреть на них. От удивления у меня чуть глаза из орбит не выскочили.

— Кто, скажи на милость, копает землю так, что она собирается точно на другой стороне ямы? — брюзжал Ростовщик Фань.

— В ответ на твой вопрос, мой глубокоуважаемый коллега, — шипел Грязнуля Ма, — я советую тебе помочиться на землю и изучить собственное отражение в луже!

Ли Као выглянул из кустов рядом со мной, его глаза сузились при виде этой неприятной парочки.

— Странно, — задумчиво прокомментировал он увиденное. — Судьба, наверное, ведь Ростовщик Фань явно не тот человек, который записывает в дневник все, что знает. Как я выгляжу?

— Выглядите? — тупо переспросил я.

— Лак держится?

Я осмотрел его. Лак потрескался, и мастер напоминал по виду шестимесячный труп.

— Вы выглядите отвратительно, — прошептал я.

— Поосторожнее с лопатой! — возопил Грязнуля Ма, отпрыгнув в страхе назад. — Ты чуть не закопал мою тень в могилу!

— Почему ты не привязываешь свою тень шнуром к телу, как и всякий благоразумный человек? — проворчал Фань.

— Прелестно. У предрассудков есть свои преимущества, — обрадовано заметил мастер Ли.

Он выскользнул из кустов, и вскоре сквозь туман медленно поплыл лакированный архат.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о! — стонал ужасающий призрак.

Грязнуля Ма тут же рухнул в обмороке на полузакрытый гроб, а Ростовщик Фань упал на колени и закрыл глаза. В воздухе зазвучал глухой, замогильный голос с сильным тибетским акцентом:

— Я Цзо Чжед Чон, Повелитель Женьшеня. Кто осмелился украсть мой Корень Силы?

— Дух, пощади меня! — завыл Фань. — Я знал, что у Прародительницы есть такой корень, но клянусь, понятия не имею, где она его прячет.

— Не просто корень! — взревел Повелитель Женьшеня. — Я имею в виду Великий Корень!

— О Дух, на свете существует только один Великий Корень Силы, и не один смиренный ростовщик не посмеет даже коснуться его, — всхлипнул Фань.

— У кого находится мой корень? Где он спрятан?

— Я не смею! — запричитал Фань.

Цзо Чжед Чон поднял свое ужасающее лицо к Небесам и протянул вверх руку, собираясь испепелить презренного смертного молнией.

— Князь Цинь! — закричал Ростовщик Фань. — Он спрятан в его лабиринте!

Ужасный архат задумался на целую минуту, а потом щелкнул пальцами.

— Прочь!

Оказалось, Грязнуля Ма только изобразил обморок. Он взвился из ямы и обогнал своего напарника на целых двадцать шагов. Вскоре они оба скрылись в тумане. Ли Као задумчиво посмотрел в могилу, потом опустился на колени и что-то из неё достал. В руках у него показался предмет, который мастер повертел в лунном свете, затем мудрец подошел к нам и передал его Подкаблучнику Хо, вскрикнувшему от восторга. Это был осколок глиняной таблички, покрытый такими же древними иероглифами, как и на тех скрижалях, которые мой несостоявшийся тесть изучал в течение шестнадцати лет. Но этот осколок был гораздо больше и содержал несколько абзацев текста.

В отдалении мы услышали, что жена Подкаблучника Хо и её семь жирных сестер присоединились к Прародительнице.

— Отрубить им головы!

Дамы взвыли, а Подкаблучнику Хо тут же представилась сладостная картина мести всем этим особам.

— Ли Као, а во время прогулок по садам тебе не встречались еще несколько старых колодцев? — спросил он с надеждой.

— Я бы посоветовал использовать топор, — ответил мастер Ли.

— Топор. Да, топор, конечно.

Мы снова побежали, на этот раз к стене рядом с колодцем. Ли Као заухал совой, собака ответила ему лаем, а потом завыла. Мы попрощались с Подкаблучником Хо, я даже прослезился и Ли Као взобрался мне на спину. Разобранную кладку, бывшую на месте двери, мы предусмотрительно завесили холстом, выкрашенным под цвет остальной стены. Я отвел его в сторону и побежал по пустому коридору. Взбираясь по веревочной лестнице на противоположную сторону, я оглянулся и увидел, как Хо Вен в одной руке держит драгоценную табличку, а другой сжимает воображаемый топор.

— Руби-руби! — счастливо напевал он. — Руби-руби-руби-руби-руби!

Туман поглотил его, а мы перепрыгнули на другую сторону прямо к Вану-Яйцерезу и его банде. Уже двадцать лет им не попадалось такой добычи, как на похоронах Обморочной Девы, и они умоляли мастера Ли стать их главарем. Но у нас были другие планы.

Я понесся как ветер по холмам к деревне Ку-Фу, а Ли Као ехал у меня на спине, сжимая в руках Корень Силы.

11. Расскажу я тебе сказку

Был ранний полдень, пыль танцевала в солнечных лучах, пробившихся сквозь узкие окна в монастырь. Вокруг стояла тишина, было слышно, только как Ли Као и настоятель готовят лечебное снадобье, да иногда до нас доносились птичьи трели, приносимые ветром. С тех пор как мы отправились за корнем, дети ни разу не пошевелились, монахи купали их и время от времени переворачивали, стараясь избегнуть появления пролежней. С трудом верилось, что в этих маленьких бледных телах еще теплится жизнь, а родители были так же безмолвны, как и их дети.

Алхимический очаг горел под бурлящим сосудом с подсахаренной водой, куда мастер Ли поместил Корень Силы. Вода стала оранжевой, сам женьшень приобрел медный оттенок, а потом стал почти прозрачным, как янтарь. Мудрец переложил растение в другую чашку, наполненную легким рисовым вином. Настоятель нагрел его, доведя до нужной температуры, и мастер Ли заменил жидкость на оранжевую настойку из первого пузырька. Когда та выкипела настолько, что едва закрывала корень, а сама стала цвета шафрана, мастер Ли запечатал сосуд и опустил его в горшок с бурлящей водой. Раствор и сам корень сначала приобрели оранжево-черный, а потом и угольно-черный цвет. Мудрец вынул сосуд из горшка и распечатал его. Невероятно свежий, жгучий запах наполнил комнату, словно мы оказались на лесной лужайке, среди горных трав после дождя.