Книга Гром справа - Мэри Стюарт

И вдруг, как это ни удивительно, примерно в семидесяти ярдах впереди она увидела черную фигуру, похожую на обрывок облака, несущийся вверх, одежда раздувалась как парус. На этот раз благодаря шумную темную ночь, Дженнифер пустилась в погоню.

Ветер налетал шквалами, которые сбивали дыхание и мешали уверено идти по скалистой тропе. Челеста двигалась с удивительной скоростью прямо вверх, к краю соснового леса. Скоро она и ее преследовательница погрузились в его тихие и чернильно-черные глубины. Ветер напоминал о своем существовании только отдаленными тяжелыми вздохами, но идти не мешал. Толстый ковер сосновых иголок заглушал шаги. Темно. Глубокая, бархатная, тяжелая темень наверняка остановила бы Дженнифер, если бы тропа, бегущая между деревьями, не вела к бледному сиянию, похожему на свет в конце тоннеля. Дженнифер спешила, почти бежала по мягкой, сухой дороге. Челеста мелькнула на фоне светлого неба и словно улетучилась, исчезла из виду с новым порывом дождя.

На краю леса Дженнифер обнаружила, что тропа резко поворачивает налево, вверх по горе, переходит в более широкую дорогу, идущую по склону горы южнее пояса сосен. Дженнифер карабкалась вверх, не особенно задумываясь, куда этот крайне неудобный путь ее ведет и что она собирается делать. Просто она твердо была намерена выяснить, куда отправилась Челеста так секретно и быстро. Каждое звено ее тайны, каким бы оно ни было мелким, заслуживало расследования.

И ведь правда же, эта полночная вылазка достаточно таинственна? Поэтому Дженнифер подняла промокшие полы пальто выше колен, шла сквозь порывистый дождь и лихорадочно надеялась, что Челеста по-прежнему идет впереди, а не поджидает за следующей скалой.

Скоро ее успокоило появление тени фигуры на фоне неба. Значит, Челеста выбралась на дорогу. Минутой позже Дженнифер тоже преодолела последний подъем и замерла.

Фигура исчезла. Но впереди и немного вправо от дороги горел свет. Несколько зданий скучились под укрытием скалы, в центральном сияло большое окно между открытыми ставнями. Звякнула цепь, зарычала собака, потом наступила тишина.

Итак, сюда Челеста и пошла. И Дженнифер, вспоминая слова Стефена, почувствовала одновременно напряжение и возбуждение, будто, наконец, приблизилась к открытию.

Стефен говорил, что в долине живет человек, на ферме выше монастыря, его зовут… Как его зовут? Буссак, Пьер Буссак… Дженнифер сказала себе это имя, глядя на освещенное окно, а потом еще одно воспоминание вылетело из подсознания. Официант в отеле тоже упоминал Пьера Буссака… Этот Пьер был в деревне в ночь сильного урагана три недели назад. В ночь, когда разбилась машина Джиллиан, и Джиллиан…

Дженнифер сильно дрожала. Конечно, может это ничего не значит, но, если инстинктом вообще можно руководствоваться, то это не бессмысленно. И зайдя так далеко, страшно или не страшно, она собиралась довести свою миссию до конца. Необходимо выяснить, если возможно, какие у Челесты дела с Пьером Буссаком. Дженнифер начала пробираться вперед по короткой мокрой траве к освещенному окну, стараясь не попадать в луч света, который оно отбрасывало, и не потревожить собаку. Ветер аккомпанировал ей скрипом дверей и хлопаньем ставень и, должно быть, хорошо маскировал ее движение, а может, собака привыкла к ночным посещениям, во всяком случае она не подняла тревоги.

Дженнифер пересекла полосу жестких камушков под окном, прижалась к стене и наклоняла голову, приспосабливалась, пока не смогла заглядывать внутрь через трещину в ставне.

И второй раз за вечер она удивилась.

Не Челеста была черной фигурой, которая вошла в освещенную лампой комнату домика, отряхивая капли дождя со складок одежды.

Это была испанка, донья Франциска.

12. Загадка

Вот, значит, почему она умудрилась так легко ее догнать. Когда Дженнифер добралась до ворот сада, Челеста, вполне естественно, давно приблизилась к цели своего путешествия. А прямо перед Дженнифер из монастыря вышла донья Франциска. Или казначейша не знала про уход Челесты, или они между собой договорились — Дженнифер, конечно, не могла этого угадать, но была твердо намерена услышать и увидеть все, что произойдет в кухне домика. Она плотнее прижалась к стене, прислушалась. Ветер завывал, заглушая все звуки.

Донья Франциска сняла черный балахон и бросила на стол в центре маленькой, почти пустой комнаты. Она стояла лицом к огню и быстро говорила с кем-то невидимым.

К сожалению не было слышно практически ничего. Они говорили очень быстро, на французском, да еще ветер уносил обрывки разговора в ночь. Но одно было ясно — донья Франциска в ярости. Ее лицо, более истощенное и болезненно-бледное, чем обычно, охватила такая страстная злость, что Дженнифер испугалась. Очевидно, испанку вознес ночью на гору захвативший ее порыв ярости. Она умолкла, выстрелив вопрос. Откуда-то от огня раздался неразборчивый ответ, мрачно прорычал что-то мужчина.

Вдруг, по неожиданному капризу ветра, голос женщины раздался четко. Сказанное было достаточно важно, чтобы Дженнифер почувствовала, как быстрее побежала по венам кровь. «…ее кузина задает вопросы. Я отпугнула ее, но она была очень подозрительной, а теперь думает, что у нее есть доказательства, и что она правильно не желает уезжать. — Ее голос стал еще громче. — Более того, она остановилась в монастыре, и если я не смогу придумать какую-нибудь сказку, чтобы ее удовлетворить…»

Мужчина что-то пробормотал, но донья Франциска среагировала с быстротой атакующей змеи. «Но ты разве не видишь, что наделал, ты, идиот? Ты, придурочный сладострастный идиот! — Эпитеты слетали с ее губ легко, приправленные мощным осуждением. — Obscene bete! Animal! Разве не понимаешь, что можешь потерять все? Если она…»

Остальное унес ветер, но теперь Дженнифер, подвинувшись чуть дальше, смогла увидеть компаньона женщины. Он быстро шагнул вперед и остановился, угрюмо бормоча что-то неразборчивое. Мощный мужчина примерно сорока пяти лет, с темным скрытным лицом пиренейского крестьянина. Черные глаза спрятались под густыми прямыми бровями, прямой нос, губы злобно сжаты. В животном грубом смысле, это лицо можно было бы посчитать привлекательным, но его явно искажали гнев и ненависть. Глаза и рот от этого стали жестокими, переполнявшие его страсти в любую секунду могли перейти в насилие.

Стоящая перед ним донья Франциска выглядела еще аристократичнее, чем всегда. Тонкое породистое лицо с сияющими глазами фанатички не выражало ни малейшего страха, только отвращение, когда он подошел ближе. Она снова начала говорить, выплевывала слова, будто они пропитаны кислотой. Дженнифер чуть не падала в окно, пытаясь хоть что-то услышать, но ветер уносил слова почти полностью.

«…Нужно сделать только одно, и ты это знаешь! Кто может сказать, сколько эта английская девица решит тут торчать и шпионить? Она пойдет в эту сторону — са se voit — и обязательно увидит свою кузину!» Дженнифер закрыла глаза и прислонилась к стене, ночь кружилась вокруг нее с ревом, который никак нельзя было объяснить ветром. Рев затихал вместе с биениями ее сердца и перешел в рокот, а резкий голос продолжал говорить: «Что ты натворил — ошибка с самого начала, но теперь это самоубийство! Comprenez, imbecile, le suicide!»