Книга Выбор Кота - Эрик Найт

Валентайн сделал все, что мог. Он надеялся, что дал своей информации достаточно сильный толчок, чтобы она завертелась в жерновах, о которых говорила Лейк. Он поблагодарил ее за внимание, и Ломбарт проводил его до двери. Лоснящийся кот терся о его ботинок, пока Ломбарт возился с ключом.

— Я смотрю, у вас полно котов, Бонни?

— Мыши. Они здесь повсюду. И любят жрать бумагу.

— Как по-вашему, то, с чем я сюда пришел, заслуживает внимания?

Ломбарт снял очки, протер их полой рубашки и не спеша надел снова.

— Да. Все, что может окружить и уничтожить взвод Волков, представляет опасность. Но рассказ вашего Кота не более чем слух. Когда вот так, месяцами, в одиночку действуешь в зоне куриан, восприятие неизбежно искажается. Я читал несколько отчетов Котов… Некоторые из них — результат расстройства ума.

— Вы проследите, чтобы мой доклад не затерялся?

— Я только фильтровальщик, не более того. Но сделаю, что смогу.

У входа в музей они распрощались, пожав друг другу руки.

Погода изменилась: стало солнечно и почти жарко. Возвращаясь назад в пансион, Валентайн даже вспотел.

— Здесь был курьер, — сообщила Донна, вручая ему запечатанный конверт. — Со спецдоставкой обычно приходят плохие новости.

Он посмотрел на адрес отправителя. Письмо было из Второго Волчьего полка, из штаба полковника. Может, они отзывают его из отпуска, чтобы назначить командующим возрожденной бригадой Фокстрот? Он это вполне заслужил после битвы у Литл-Тимбер. Дэвид сломал печать.

Пока он читал, миссис Вальбрук следила за его лицом. Она похлопала его по плечу.

— Прости, парень, уж не умер ли кто-то из близких?

— У меня приказ — прибыть в Монтгомери на следующей неделе. — Ему стоило большого труда договорить. — Под конвоем. Для расследования моих действий создана специальная комиссия. Возможно, я пойду под трибунал.

4 Южный Миссури. Апрель

Даже возрожденные островки цивилизации, окруженные зловещим океаном курианского владычества, больше не похожи на то, что было в прежние времена. Города и селения теснятся, по обычаям средневековых деревень: крепко сбитые дома жмутся друг к другу, как стадо почуявших угрозу слонов, которые сбились в кучу и выставили наружу бивни, пряча в центре своих самок и детенышей. Местные жители стараются не выходить из дому с наступлением темноты и доверяют лишь тем, кого знают в лицо. Новости можно узнать только из скудных радиопередач или из еще более скудных газет. Телефонный звонок — большая редкость. Всем — от образования до медицины — заправляют выбранные общинные старосты.

На северной окраине городка Миссури, у подножия живописного плато Озарк, стоит начальная школа Джексона, одно из старейших в округе зданий. Без архитектурных излишеств, но прочное и надежное, оно защищает с севера один из последних населенных пунктов Свободной Территории Озарк. Из классных комнат, где окна заложены кирпичом так, что остаются лишь несколько узких амбразур для винтовок, а на полках поблизости приготовлены мешки с песком, открывается вид на игровые площадки, очищенные от кустов и деревьев. Здание покрыто щитами, сбитыми из пропитанных противопожарным раствором железнодорожных шпал. Крыша да сторожевая башня высотой тридцать футов — единственные усовершенствования школьной территории за последние полвека ее существования.

Внутри, в старой полуподвальной школьной библиотеке, три длинных поцарапанных деревянных стола поставлены буквой «Я». Во главе стола сидит рассудительная женщина в тяжелой шинели. С помощью младшего по званию офицера она раскладывает по трем стопкам написанные от руки и напечатанные бумаги. Слева от нее, особняком, подчеркивая собственную значимость, расположился седой офицер. Сцепив перед собой пальцы, он устало смотрит на человека, который находится внутри буквы «Я».

Его взгляд направлен на Дэвида Валентайна, одетого в самую простую форменную одежду, которую может позволить себе Волк-офицер: отутюженные синие брюки, ботинки и облегающая белая рубашка. Из уважения к ситуации он туго стянул на затылке свои блестящие черные волосы. В Монтгомери не было никого из сослуживцев Валентайна по Фокстроту. А если бы были, то, взглянув на него, поняли бы, как он взбешен. Опустив подбородок, стиснув зубы, он выглядит как раненый бык, готовый к последнему, смертельному броску на матадора. Гвардейский офицер, представляющий его интересы, наклоняется к нему и что-то тихо и успокаивающе шепчет на ухо.

Полковник Элизабет Чалмерс, которая, по слухам, написала книгу по военной юриспруденции в Южном округе, откашлялась. За несколько дней следствия Валентайн успел узнать, что таким образом она призывает членов трибунала к порядку, как обычно делает судья при помощи молоточка.

— Расследование подходит к концу. Капитан Уилтон, — обратилась она к пожилому офицеру, сидящему лицом к Валентайну. — На вашу долю выпала неприятная обязанность обосновать обвинения, выдвинутые капитаном Беком против лейтенанта Валентайна. А именно то, что в указанный в деле день лейтенант Валентайн добровольно и без всяких на то оснований нарушил приказ и отступил с возвышенности Литл-Тимбер, тем самым превратив тяжело доставшуюся бригаде Фокстрот победу в поражение.

Две недели назад, когда Валентайн впервые узнал, что Бек, находясь на больничной койке, распорядился выдвинуть против Валентайна обвинения, он был шокирован. Пока длилось разбирательство, стоит ли созывать по этому делу трибунал, Валентайн начал понимать, что Бек использовал обвинение против своего подчиненного как дымовую завесу, чтобы скрыть разгром, который он сам допустил на Литл-Тимбер. Бригада Фокстрот, которую с таким трудом восстанавливали и тренировали весь прошлый год, снова была уничтожена более чем наполовину и уже не могла приносить пользу Южному округу, по крайней мере до конца года. А юридическое преследование младшего по званию, ослушавшегося приказа, помогло бы замять это дело.

«Кто знает, — думал Валентайн не без мрачного юмора, — Бек из-за всего этого может еще и на повышение пойти».

Капитан МакКендрик из Генерального бюро адвокатов, небольшой конторы, ведущей большинство военных и гражданских процессов на Свободной Территории, был назначен официальным представителем и посредником Валентайна в суде. Все его советы сводились к тому, что «лучше помалкивать» и что «полковник Чалмерс предпочитает обращение „сэр", а не „мэм"».

Он не вызывал у Валентайна большого доверия. Особенно после того, как Валентайн узнал, что, если трибунал признает его виновным, его расстреляют.

Голос полковника отвлек Валентайна от мрачных размышлений.

— Капитан Уилтон, будьте добры — ваше заключение.

Представитель обвинения встал с места. Он слегка сутулился и говорил неспешно, как старый мудрый дедушка.

— Да, сэр. Я думаю, нам надо принять во внимание два существенных момента. Первый состоит в том, что в означенный день, шестнадцатого марта, бригада Фокстрот одерживала победу у Литл-Тимбер. И в этом была немалая заслуга самого лейтенанта Валентайна. Каждый раз, когда гроги пытались занять высоту, их отбрасывали назад. На протяжении дня их атаки становились все более редкими, и в конце концов они ограничились снайперскими выстрелами и отдельными взрывами снарядов. На это указывает и собственный рапорт лейтенанта Валентайна, представленный на наших слушаниях. Гроги были разбиты и понимали это.