Книга Черная Кость. Книга 2. Тропа колдунов - Руслан Мельников

Из леса дождем посыпались стрелы, меж деревьев по-над рекой замелькали конные фигуры в овчинных тулупах и островерхих шлемах с меховой оторочкой. Головной татарский отряд смерчем пронесся по всему правобережью.

Немногочисленных вражеских стрелков за рекой степняки смяли в считаные минуты. Уцелевших латинян опрокинули в Ищерку и добивали уже в воде — под всполошный вой труб и рогов в лагере осаждающих.

Весь правый берег Ищерки теперь принадлежал Огадай-хану. На левом латиняне спешно поворачивали свои боевые порядки от осажденного города к реке.

— Самое время для вылазки! — Тимофей искоса взглянул на Угрима.

Окаменевшие крепостные врата сейчас не отворить. И со скального основания, вознесшего стены Острожца на немалую высоту, тоже спуститься будет непросто. Но это не значит, что выхода из запертой колдовством крепости не было вовсе.

— Может, тоже Темную Тропу откроешь, а, княже? Ненадолго, а? Ударили бы с тыла, потрепали бы латинян — и обратно.

Угрим покачал головой:

— Михель и Арина сейчас только того и ждут. Воинов у меня в Острожце не много, и нанести латинянам серьезный урон мы все равно не сможем. А Тропа — это прямая дорожка в город. Да и ни к чему сейчас помогать степнякам. Пусть татары и латиняне друг другу кровушку пускают. Нам оно только на руку будет.

— Но…

— Тимофей, — оборвал его Угрим, — наше время еще не пришло.

«Еще»? Значит ли это, что вылазка будет позже? Тимофей вновь глянул на реку, разделявшую два воинства.

Огадай выводил на правый берег свой первый тумен. Латиняне выстраивались по левобережью. Кто бы сейчас ни начал переправу, она обойдется слишком дорого. Сами по себе воды Ищерки глубоки и опасны, а если их еще и взбудоражить магией… Немало воинов найдет тогда свою смерть на илистом дне.

Внимание Тимофея привлекла группа тяжеловооруженных нукеров на правом берегу. Над шлемами всадников возвышался длинный шест с девятью конскими хвостами на поперечной перекладине. Судя по всему — ханский бунчук. Значит, и Огадай где-то там. Ага, во-о-он тот всадник в поблескивающем золотом шеломе, вероятно, он и есть. Впрочем, под бунчуком находился не только хан.

Телохранители Огадая раздвинулись. В центр образовавшегося круга выскочила маленькая фигурка в странных, издали похожих на рваные лохмотья одеждах. Степняк что-то кричал, размахивал руками, вертелся, прыгал и дергался, словно в трясучке. Доспехов на татарине не было. В руках плясун держал… палицу, что ли? И щит? Нет, для ослопа маловато, да и щит какой-то уж очень легкий.

Тимофей пригляделся. Колотушка и бубен — вот что это было.

— Шаман! — вглядываясь в танец, произнес Угрим. — Татарский колдун это. Готовится к бою…

* * *

Гроздь глиняных шаров вновь прочертила в воздухе широкий дымный след. Только на этот раз зажигательные снаряды летели не к городским стенам, а за реку.

Конечно, обычными силами громоздкий порок так быстро не развернуть. Но если приложены силы магические… А они были приложены, и притом немалые. Возле метательной машины стоял Михель. Чародей намеревался обрушить огненный дождь на головы противника, подпалить лес на правом берегу Ищерки, сжечь или хотя бы оттеснить огнем татарские тумены.

Все происходило так же, как и при обстреле крепости. Латинянский маг развел руки в стороны. Связка горшков с горючей смесью распалась в полете.

Резко поднялся и опустился ханский бунчук. Это был знак. Дымящиеся шары встретила туча стрел. Сотни, тысячи стрел, пущенных одновременно, на миг затмили небо и остановили зажигательные снаряды не хуже волховского щита. Стальные наконечники разнесли глиняные кувшины вдребезги. Над Ищеркой вспыхнули огненные росплески, всклубились темные дымные пятна. Жидкое пламя пало в воду. Огонь расплылся по поверхности реки, заплясал, забился на волнах, уносимый течением.

С левого берега ударили снова. Сразу же. Почти сразу…

Тимофей увидел, как из-за плотных шеренг латинян выступила женская фигура. Ворожея-гречанка вскинула руки, и над водой пронесся сгусток синего пламени. На этот раз к противоположному берегу устремился колдовской огонь — небольшой, неяркий, одинокий, неспособный поджечь лес сразу во многих местах, но зато неуязвимый для стрел.

Стрелы, пущенные ему навстречу, попросту сгорали дотла в слабом мерцании магического снаряда. Стрелы не могли ни остановить, ни замедлить движения синего пламени. Стрелы — нет, но…

Шаманская колотушка ударила в бубен. Глухой звук, еще более громкий, чем грохот боевых барабанов, донесся до крепости, звук, многократно усиленный колдовством. Дикая пляска бесерменского колдуна пробудила спокойные воды Ищерки. Взбурлив, они поднялись, выплеснулись вверх. На миг обнажилось илистое дно вдоль правого берега. На пути колдовского огня выросла водяная стена с пенными бурунами поверху. Выросла и…

Синее пламя вошло в синюю воду. Растворилось, исчезло без следа.

Водяной щит опал. Магия поглотила магию, колдовство пожрало колдовство.

А выстроившиеся у реки татарские лучники вновь натягивали тугие луки-номо. Еще один дружный залп — под удары бубна. Татарский шаман бил часто-часто, сильно-сильно, не переставая приплясывать, подгоняя оперенную смерть грохотом и танцем.

Подстегнутые колдовством стрелы взвились над рекой.

На этот раз Михелю и Арине пришлось творить колдовство вместе. Водяная стена — еще шире и выше, чем та, которую поднял татарский шаман, — вздыбилась теперь у левого берега Ищерки. Замерла на несколько мгновений, останавливая в полете татарские стрелы, принимая их в себя, вбирая все до единой. Затем толща воды рухнула вниз, увлекая их за собой.

Река оказалась не только труднопреодолимой преградой, но и надежной защитой от магии. А впрочем, не только защитой.

Степняцкий колдун вновь заколотил в бубен. От гулких ударов заколыхались, заходили ходуном воды Ищерки. У правого берега поднялся и, стремительно увеличиваясь в размерах, хлынул к левому мощный вал. Тяжелый пенистый гребень выплеснулся из русла, завис над головами латинян. Но Арина и Михель не позволили сокрушительной волне обрушиться на передовые шеренги. Маг и ворожея совместными усилиями отбросили ее назад…

Водяная масса покатилась обратно — сначала нехотя, потом все быстрее. Шаман Огадая не сумел остановить двойного натиска Михеля и Арины. Вскинутые бубен и колотушка отразили волну от девятихвостого бунчука и тех, кто стоял под ним. Остальным степнякам повезло меньше. Мощный поток, выдранный из реки вместе с песком и илом, пал на первую линию степняков. Схлынул, смывая людей и коней. Словно слизывая гигантским языком. Ушел. Стек…

Поломанные и вывороченные с корнем деревья валялись на берегу и качались в неспокойных мутных водах. Меж стволов плавали плетеные щиты, меховые шапки, колчаны и седельные сумы. Только ханский бунчук, ханская стража и ханский шаман стояли на прежнем месте. Но из леса к Ищерке уже выезжали новые всадники.