Книга Арсенал эволюции - Андрей Морголь

– Да пропьешь ведь все, какая тебе разница! Четыреста даю!

Солидный волшебник и громадный кузнец принялись торговаться, как две базарные бабки. Подумать только! Да, от подобных типажей я никак не ожидал коммерческих наклонностей.

Азит потихоньку в процессе сделки начал переходить на местный диалект с применением, скорее всего, малокультурных оборотов. Однако чародей оказался полиглотом, отреагировал моментально и принялся угрожать кузнецу своими возможностями. В общем, сошлись на семистах пятидесяти.

Когда мы вышли от предприимчивого кузнеца, выражение лица у меня, наверное, было как у маленького мальчика, которому добрый папочка только что купил ролики. Светилось оно, в общем, словно лампочка на двести ватт. Но мальчиком я никак не был, да и Скокс на доброго походил с большой натяжкой, о чем сразу же напомнил:

– Давай меч – и расходимся.

– А доплата?

– Какая доплата? Я за эти когти столько денег отдал! – возмутился волшебник.

– Ты что, совсем за дурачка меня держишь? Какие-то когти за говорящий меч, который к тому же волколака на две части в один присест! Что вдоль, что поперек! Проверено, между прочим! Подавись ты своими когтями!

– Давай сюда меч, негодяй! – Скокс кипел от ярости. – Ты меня разорить хочешь?

– Разорить? – Мой адреналин тоже разбушевался. – А я тут что в одиночку без денег с этими когтями делать буду? Крестьян втихаря ночью грабить? Мы же договаривались!

Проходившие мимо местные опасливо покосились в нашу сторону и заметно ускорились. Скокс в задумчивости смотрел на меч.

– Ладно, сколько тебе надо?

– Пятьсот рублей! – констатировал я.

– Ты что, коня купить решил? – с удивительным спокойствием отреагировал кудесник.

– Коня? Нет, с транспортом пока повременим. Здесь останусь, подожду. Может, свои объявятся.

Скокс на секунду застыл в размышлениях, затем достал из-за пазухи потертую котомку, отслюнявил оттуда пять бумажек и презрительно протянул их мне:

– Держи.

Я взял деньги, пересчитал, немножко не понял, еще раз пересчитал, а когда полностью дошло, злобно нахмурился:

– Скокс! Что ж ты, скотина, делаешь? Совсем за дауна меня принимаешь? Думаешь, я десятку от сотки отличить не могу? – Я демонстративно повертел у хитрого волшебника перед носом одной из десятирублевок. – Думаешь, дал полтинник – так я и побегу радостно петушков на палочке скупать?

– Мало ли. А вдруг? – пожал плечами волшебник и беспрекословно выделил оговоренную сумму.

Я убедился, что на этот раз все чисто, и передал чародею меч. Получив то, что хотел, Скокс было намылился уйти, не попрощавшись, но меня мучила одна нестыковочка:

– Один вопрос можно?

Чародей изобразил внимание.

– Я, конечно, понимаю, что на меня твои штучки не распространяются, но все равно. Что тебе стоило не возиться со мной, а щелкнуть пальцами – и вся крестьянская братия разорвала бы меня на куски?

Скокс поднял руку с мечом и тихо буркнул:

– Он попросил, – а затем развернулся и зашагал прочь.

Вот оно как!

Пока я недоуменно чесал в затылке, чародей уже скрылся за ближайшими лачугами. Зато нарисовался какой-то доходяжный сельский житель, отрешенно продефилировав рядом. Так, ну-ка сюда! Я словил его за рукав и подтянул к себе.

– Где Горлан? – спросил я, нахмурив грозно брови.

Решил, что надо сразу серьезно тут себя поставить.

– До-дома, народ принимает… – Видимо, подействовало: мужичок от страха и почтения стал заикаться. Хотя, может, он всегда такой…

– Где – дома? Веди давай, джипиэс-навигатор.

Крестьянин послушно сопроводил меня по кривым улочкам, остановился возле вполне презентабельного сруба, что-то промямлил в воротник и спешно ретировался. Вот она, значит, резиденция начальника. Домишко хоть и одноэтажный, однако выглядел покрепче остальных плюс выделялся большой крытой верандой, на которой, оседлав широкие лавки, томилось в ожидании своей очереди несколько посетителей. Из-за мощной деревянной двери слышался шум отчаянной перебранки. Что ж, если взялся гнуть понты перед местными жителями – значит, придется ломиться вне очереди, да еще и в гущу конфликта. Сделав рожу кирпичом, как принято в наших поликлиниках, я важно прошествовал мимо ждущих аудиенции крестьян, постучал в дверь, прочистил горло и вошел.

В большом светлом помещении стоял огромный стол, по сторонам от которого сидели и хаяли друг друга на родном языке дородная бабища и плюгавый мужичок с проплешиной, которую отчасти компенсировала торчащая во все стороны бороденка. А посередине, за самим столом, сидел Горлан, в отчаянии сжимая руками голову, и периодически вращал глазами в сторону то одного, то другого спорщика. Завидев меня, он радостно вскочил и замахал руками:

– А! Вот, вот наш гость, Арсенал! Добро пожаловать. – Крестьяне заткнулись и посмотрели в мою сторону. – Волк знает что творится, скажу я тебе, волк знает что! И вот так – почти каждый день! Уж и не знаю, что с ними делать. – Горлан махнул на своих посетителей. – Из-за такого пустяка – и сразу к старосте! Вот скажи ты мне, Арсенал, как тут поступить? Эта, – градоначальник ткнул пальцем в женщину, – говорит, что сосед поймал ее гуся, отрубил ему голову, ощипал и собирался сварить. А он, – палец Горлана перешел на мужичка, – твердит, будто гусь сам пришел к нему во двор уже ощипанным, сунул голову в калитку, а ее захлопнуло ветром.

– Ну, не знаю, – после краткого раздумья заговорил я. – У нас-то гуси загорать не умеют, да и в свет без перьев очень стесняются выходить. Слушай, – я обратился к мужичку, – а ты уверен, что пернатого калиткой пришибло? Может, это было самоубийство? Там предсмертной записки рядом не валялось? Я еще удивляюсь, почему ощипанный гусь сразу не притащил за собой кастрюлю с кипящей водой и не принялся в нее нырять?

Крестьянин тупо хлопал глазами.

– Так и что с ними делать? – улыбался Горлан.

– Гуся – хозяйке, пускай пирует. А этого, – я кивнул на мужичка, – на кол.

– Как на кол? Помилуйте, ваше высокоблагородие! Паляндре в когти из-за гуся, что ли? – взвился плюгавый и тут же рухнул старосте в ноги. – Пощадите! Где ж это видано, чтоб за гуся – и на кол!

– На кол, на кол! – вредно провизжала добрая крестьянка, согласно кивая.

– Как же так! – обреченно вздохнул мужичок.

Я уж было испугался, что моя шутка станет решающей в вынесении вердикта, поэтому сразу принялся исправлять ситуацию:

– Раньше не попадался? – уточнил сперва у Горлана.

– Вроде нет.

– Тогда ладно. Штраф на первый раз – рублей двадцать в казну. Но если повторится – тогда уж точно на кол!

Под моим суровым взглядом холоп моментом выложил откупные и пулей выскочил из приемной от греха подальше – пока не передумали. Крестьянка тоже покинула дом с легким выражением разочарования на лице.