Книга Ковбои ДНК - Мик Фаррен

За углом лежала более широкая улица, вымощенная такими же гранитными плитами, как и переулок, и окруженная теми же высокими, угрожающего вида зданиями. В первый раз Билли смог разглядеть зловещий город, в который он попал. Насколько он мог видеть, все дома были построены из одинакового угрюмого серого камня, крутые скаты крыш были покрыты серым шифером более темного оттенка. Полное отсутствие цветов наполняло Билли страхом. Еще одной вещью, которой не хватало высоким суровым зданиям, были окна – Билли не увидел ни одного отверстия возле земли, и лишь высоко, под самыми крышами, кое-где виднелись узкие щели-бойницы. Но больше всего в этом городе пугало молчание. Не считая окружавших его странных человекообезьян, на улицах не было никого, даже птицы не порхали над крышами, и город выглядел так, словно в нем совершенно не было жителей.

Пройдя около трехсот ярдов, их группа подошла к двери с надписью наверху, сделанной на каком-то незнакомом языке. Билли, Рива и Человека Дождя впихнули внутрь, провели по коридору и втолкнули в комнату с каменным полом, где за высоким деревянным письменным столом сидел еще один обезьяночеловек. Подняв голову и оглядев комнату, внезапно наполнившуюся народом, он рявкнул на захватчиков Билли:

– Что такое? Что такое?

– Задержанные, господин Урук. Шлялись без бумаг.

– Нет бумаг? Нет бумаг?

Обезьяночеловек слез со своего табурета и вышел из-за стола. Он ткнул в сторону Билли толстым пальцем-обрубком:

– Где твои бумаги, мразь?

– У меня нет бумаг. Я только что прибыл в этот город.

Палец поднялся снова.

– Прибыл? Прибыл? А как ты прибыл? Ты не мог пройти через Черные Ворота без бумаг!

– Мы попали в зону действия разрушителя и выпали в ничто, и в конце концов оказались здесь. Мы даже не знаем, где мы находимся.

Маленькие красные глазки Урука сузились, он пристально рассматривал Билли, шагая взад и вперед. Один из группы – тот, что держал Рива – пошаркал ногами и кашлянул:

– Доложить Восьмерым. Наверное, нужно доложить об этом Восьмерым.

Урук одним прыжком перескочил комнату и ударил заговорившего по зубам.

– Восьмерым? Восьмерым? Я – Урук в этой секции. Здесь я решаю, что нужно докладывать Восьмерым!

Ширик вытер сочащиеся кровью губы и сплюнул.

– Ты недолго будешь Уруком, если один из Восьми узнает, что ты не докладываешь о вещах, о которых им хотелось бы знать. Они снимут с тебя шкуру, да и мясо заодно.

Урук, развернувшись, с силой пнул Ширика в пах. Тот завопил и упал на колени. Еще один удар окованного железом ботинка Урука пришелся ему в голову, и Ширик, распластавшись по полу, больше не шевелился. Урук оглядел остальных Ширик.

– Видели? Видели? Вот что будет с любым из вас, мразь, кто станет воображать о себе!

Он обернулся к Билли, Риву и Человеку Дождя.

– Нет бумаг, пришли из ничто – что за лапшу эти ублюдки вешают мне на уши? О вас будет доложено Восьмерым. Они разберутся с вашими россказнями!

Он развернулся обратно к Ширик.

– Шестеро конвоируют этих, остальные – обратно в патруль. Живо, я сказал!

Билли, Рива и Человека Дождя освободили от наручников и торопливо раздели. Их одежда и вещи были свалены Уруку на письменный стол. Он ткнул в кучу пальцем.

– Это мы оставим для Восьмерых. Уведите их!

На них снова надели наручники, на этот раз оставив руки спереди, а не заводя их за спину, и, голых, провели в другой коридор. Стражники, шедшие впереди, остановились у сводчатого дверного проема, и один из них отворил массивную дверь темного дерева, усеянную железными гвоздями.

Они спустились по спиральной каменной лестнице; спереди и сзади конвоируемые стражниками. От нижней площадки лучами расходились узкие коридоры, и пленников толчками и пинками загнали в один из них. Шедший впереди стражник отомкнул еще одну дверь, на этот раз стальную, с маленьким глазком, и троих пленников швырнули в тесную камеру.

Камера была около шести футов в ширину и десяти – в длину. Ее стены были сделаны из того же гранита, местами он был покрыт склизкими потеками. В камере не было окон, единственный свет исходил от желтого шара, расположенного высоко над дверью. Пол был покрыт сырой соломой, вдоль дальней стены проходил сточный желоб. Рив упал на колени.

– На этот раз мы действительно влипли!

Билли и Человек Дождя тоже сели на пол. Билли в замешательстве подергал свои наручники и поморщился, когда металл врезался в его запястья.

– Знать бы хоть, что это за дыра, в которую мы попали! – Он взглянул на Человека Дождя. – У вас нет никаких соображений насчет того, что это за место?

Тот покачал головой.

– Я никогда не видел ничего подобного. Это не один из обычных стазис-городов. На вид это что-то совсем другое, что-то, о чем я никогда прежде даже не слыхивал. У нас проблемы, ребята.

Рив привалился к стене.

– Да что вы говорите!

По желобу пробежала крыса и юркнула в маленькое отверстие, где желоб уходил в соседнюю камеру.

– Надо поскорее выбираться отсюда.

– Да, но как?

– Черт его знает!

Они погрузились в размышления, и внимание Билли вновь обратилось к дыре, в которой исчезла крыса. Он передвинулся вперед и, стоя на коленях, наклонился над вонючим желобом.

– Эй! Эй, есть там кто-нибудь?

С другой стороны дыры послышалось ворчание, а затем в нее наугад просунулась волосатая рука. Схватив руку Билли, она попыталась протащить ее к себе в камеру. Билли рывком выдернул руку и обернулся к остальным:

– Не похоже, что нам стоит ждать помощи с этой стороны.

Над их троицей нависло угрюмое молчание. Они лежали, распластавшись на сырой соломе. Их начинал охватывать холод. Рив смотрел, как его ноги постепенно синеют; очень скоро зубы у всех троих уже неконтролируемо стучали.

– Боже мой, сколько времени мы уже здесь торчим?

Билли вскочил на ноги и принялся барабанить по двери кулаками.

– Эй, там, снаружи! Что тут происходит, черт побери?

Но его кулаки, соприкасаясь с толстым деревом двери, производили всего лишь глухой стук, и с другой стороны не доносилось ни звука. Он разочарованно пнул дверь и опустился на пол.

– В хорошее же дерьмо мы влипли!

Остальные двое, дрожа, кивнули.

Угрюмое молчание воцарилось вновь, прерываясь лишь случайным шорохом соломы. Рив вспомнил заведение мисс Этти. Это было в тысяче миров отсюда.

Свет воспоминаний постепенно мерк, по мере того как черная стена холода и отчаяния смыкалась вокруг Рива. Они не станут бродячими героями. Они сами все испортили и кончат жизнь в грязной вонючей камере. Они потеряли свой шанс завоевать удачу, приключения и опыт.